Чтение 29–й страницы книги ~Трещина~

-- Бежим! -- крикнул Климов. -- Дорога каждая секунда.

Трое друзей бросились к автобусу.

-- Заводи, Коля! -- что было силы заорал Борис, вскакивая на
подножку.

Автобус тронулся.

-- Куда ехать? -- крикнул Николай, пытаясь что-либо разглядеть
сквозь густую пелену дыма.

-- Прямо на огонь! -- пояснил Климов. -- Проскочишь?

Частокол, хотя и упал, но все еще продолжал гореть. Дикари на
обоих фронтах притихли, ожидая ослабления огня, чтобы теперь уж
наверняка уничтожить непокорных пришельцев.

-- Проскочу! -- твердо ответил Николай. -- Должен проскочить.

-- А потом жми, Коля, либо в лес, либо вдоль берега, смотря по
обстоятельствам, -- добавил Климов.

-- Есть!

-- Ну давай, браток!

Двери с шипением захлопнулись, двигатель взревел, автобус
развернулся и, набирая скорость, полетел прямо в огонь.

-- Всем лечь на пол! -- приказал Николай по микрофону.

И вот пламя ударило в лобовое стекло. Николай инстинктивно
зажмурился, но лишь на мгновение. Пламя врывалось в разбитые окна
автобуса, но люди, предусмотрительно легшие на пол, оставались вне
досягаемости огня. В следующий момент огонь расступился, и водитель
увидел разбегавшихся в панике дикарей. "Бегут, гады!" -- обрадовался
Николай.

Но вот дикари опомнились, и град копий и камней полетел в автобус.
Снова посыпались разбитые стекла, сильный грохот от ударов тяжелых
предметов о железную облицовку "Икаруса" и воинственные вопли дикарей
перемежались с криками девушек. Борис, единственный из пассажиров
оставшийся стоять, вцепился руками в поручень позади кабины водителя и
горящими от возбуждения глазами смотрел вдаль.

-- Держись, Коля! На тебя вся надежда!

Открыв дверь в кабину, Борис стал рядом с Николаем.

-- Пригнись, Борис!

-- Не дрейфь, парень, я заговоренный...

И как бы в ответ на предупреждение Николая в лобовое стекло влетел
огромный булыжник. Стекло со звоном осыпалось.

-- Я же говорил! -- крикнул Николай. -- Пригнись!

Автобус страшно трясло. Николай, лавируя между деревьями, умелой
рукой вел машину вдоль берега. Дикари отстали.

-- Фу-х! -- облегченно вздохнул Борис. -- Кажется, отрываемся.

В этот момент голова Николая бессильно упала на руль. Травма вкупе
с нечеловеческим напряжением дала о себе знать. Николай потерял
сознание.

-- Коля, что с тобой?! -- крикнул побледневший Борис.

Николай не отвечал, лицо его стало белым, как вата. Борис вцепился
в руль и вдруг почувствовал, что руль не слушается его рук.

-- Ч-черт!.. Заклинило... -- взревел Борис, пытаясь провернуть
руль.

Здесь река делала крутой поворот, и автобус теперь летел прямо к
обрыву. Люди подняли головы и с застывшими от ужаса лицами смотрели на
стремительно приближавшуюся водную гладь. Борис, весь красный от
нечеловеческих усилий, наконец немного повернул руль и, нащупав ногой
педаль тормоза, резко затормозил. Но было уже поздно. Передние колеса
автобуса, развившего бешеную скорость, зависли над обрывом. Над рекой
разнесся крик, полный ужаса, но...

Но ничего не случилось.

Борис открыл глаза. Автобус, накренившись на правый бок, стоял
посредине вспаханного поля, вдали виднелась высоковольтная линия, а
рядом, метрах в пятидесяти, по шоссе сновали машины.

-- Ура!!! -- заорал Борис, выкатываясь из автобуса. -- Вот она,
трещина!..

Люди поднимались с пола, отряхивались и недоуменно озирались по
сторонам. Их бледные лица тронули первые признаки улыбки. Кто-то
плакал.

А по полю к автобусу уже бежали люди, настоящие, цивилизованные
люди, а не дикари!

Одинокое копье, словно чья-то неуместная шутка, торчало из
радиатора шестьсот второго...

1986 -- 1988 гг. Москва