выполнил свою работу - сохранил укрепление до ее начала. Разве я
планировал что-то большее? Теперь остается отрегулировать порядок отъезда.
Первая машина - дети. Это тоже бесспорно..."
заглянуло жесткое солнце, рассыпаясь бликами по ледяным пятнам, а к шуму
лавины примешались чьи-то ехидные голоса: "Этот придурок нам не нужен...
зачем его предупреждать? Пусть выкручивается как хочет... Да и в случае
возмущения он пригодится: если люди придут в мэрию, они застанут там
своего козла..."
"придурком", судя по тексту, оказался сам Рудольф.
продемонстрировать населению, что не все представители власти сбежали. Это
к нему все стоящие рангом выше относились как к недоразумению, случайному
в их кругу человеку - только сейчас, перед катящейся с гор лавиной Рудольф
понял это достаточно четко. Теперь он вспоминал и другие приметы особого
отношения к своей особе... Особого - к особе...
Слушайте... Вы ходите по всему укреплению - может, вы знаете, где здесь
можно найти хоть чашечку кофе?
подвал...
констрикторов, Рудольф ощутил легкое подташнивание. Желание пить кофе тут
же улетучилось.
из нее лекарственную упаковку с круглыми коричневыми шариками. - Это сухой
кофе - концентрат. Здорово протрезвляет... А я к вам с новостью.
розыгрыш. Констрикторизм поддается лечению.
рукой сняло.
элементарно, так сказать подручными средствами. Мальчик Анны очнулся. И не
говорите мне, что этого не может быть - я сама свидетель. Анна говорит,
что справиться с констрикторизмом не сложнее, чем с воспалением легких.
Никаких новых лекарств, никаких операций, никакой медицинской аппаратуры -
только таблетки, имеющиеся почти в каждой домашней аптечке. Комбинация
сульфамидов и антибиотиков. Вот, - прочитала она в записной книжке.
отправляются отсюда первым же рейсом.
она, не Рудольф, руководила планирующимся отъездом. - Пока он очень слаб.
Ему нужно еще полежать - неизвестно, не вызовет ли дорога рецидив. Да и
сердце может не выдержать...
назад вид оттуда его сильно удручал: по площади, приобретшего следы общего
развала и запустения (следствие все тех же строительных работ, рассеявших
кругом кучи мусора), то тут, то там медленно ползали фигуры констрикторов,
большинство задерживалось внизу и можно было пронаблюдать как они ходят
вдоль стен, время от времени ударяясь плечом или всем телом в кирпичную
кладку. Сейчас, по его мнению, этих безмолвных сомнамбул должно было
скопиться больше, пожалуй, стоило уже проверить целостность свежих
участков. Так и было - но не это заставило Рудольфа поменяться в лице и
отшатнуться.
их судьба так обеспокоила Рудольфа - одна из повалившихся стен рассыпала
искры по площади, забрасывая отдельные обрывки пламени к самому навесу,
под которыми притаились пригнанные к укреплению грузовики и отдельные
легковушки...
бегу присоединившиеся к Рудольфу выскочили на улицу, огонь уже добрался до
бензинового пятна, расцвел, пожирая впитавшееся в мостовую горючие крохи и
прыгнул на стоящий с краю автобус.
Площадь становилась похожей на ад - красные от огня клубы взрывного дыма
потянулись вверх, яркие брызги огня фейерверком рассыпались по сторонам,
сопровождаемые черными обломками где-то по спереди огня медленно
передвигались молчаливые, темные силуэты констрикторов. Они не падали,
спасаясь от взрывной волны, не уклоняясь от огненных щупалец - и это
выглядело наиболее жутко. На многих загоралась одежда, но они продолжали
идти, пока не падали: без крика, без какой-либо внешней реакции на
сжигающую их боль.
осознали, что прежняя опасность никуда не делась - расстояние между
лежащими на мостовой людьми и первыми душителями довольно быстро
сокращалось.
последовали его примеру. Спасать транспорт уже было поздно - лишь один
стоявший чуть поодаль строительный кран-передвижка еще не был затронут
огнем, но сложно было сказать, уцелеет ли он - даже на большом расстоянии
вышедшие из укрепления люди ощущали на себе жгучий жар; волосы их с
треском закручивались в мелкие спиральки.
было запомнить все лица.
резкий, который можно было принять за мальчишеский. - Я сейчас...
не обращал внимания ни на что.
приказание. Логичнее всего было отправиться обратно, под защиту дверей и
ружей и ему - но Рудольф замер, как завороженный глядя на бегущего к
подъемному крану смельчака - вот он открыл дверцу, вот шагнул внутрь...
он заметил, как съеживаются его собственные опаленные ресницы - и не мог
тронуться с места, считая почему-то, что бегство его будет предательством.
"Быстрее..." - упрашивал он незнакомого смельчака. - Ну!" Он знал что
ничем не может помочь этому парнишке - и потому, что даже крик не сможет
долететь через вой огня, и потому, что тот просто не нуждается в помощи,
он знал и то, что сильно рискует остаться на улице без защиты, что все
происходящее ничем не зависит от него - но на Рудольфа нашло вдруг
совершенно необычное чувство ответственности. Может, это было
сумасшествием - но и огонь, и пылающие фигуры невольных из-за болезни
врагов, - все неожиданным грузом спустилось на его совесть.
Рудольфа теперь зависит от того, сумеет ли тот паренек - а Рудольф уже не
сомневался, что смельчаком оказался замеченный мельком подросток, которого
ему еще хотелось остановить, но не нашлось секунды для лишнего слова, -
вывести подъемный кран из огня.
когда горящий остов навеса рухнул, засыпая искристым снопом место, где она
только что стояла.
ожогов.
действительно был он - тонкая шея в вороте "водолазки", поцарапанные
смуглые руки, почти треугольное небольшое лицо с непропорционально крупным
носом - выскочил наружу и улыбнулся, открывая оба ряда крупных чуть
неровных зубов, и Рудольфа передернуло от его беззаботно-счастливого вида.
молодец...
момент на языке.
заставшему его в врасплох на улице. Перед ним стояла новая проблема, на
этот раз действительно требовавшая предельной ответственности.
уместиться максимум двое...
дверца нашла-таки себе место на скучной бетонной стене, не знавшей краски,
но и эта была так незаметна, что строение легко можно было принять за
монолитный бетонный прямоугольник. На его бетонных же соседях дверей
оказалось не намного больше, да и редкие окна никак не соответствовали
тому, что бы постройки эти могли считаться жилыми. Они создавались как