Чтение 29–й страницы книги ~Далекий светлый терем~

1."Кто такой Юрий Никитин". Дорогие друзья, разве это важно? Юрий Никитин -- это его книги. Как Алла Пугачева -- это ее песни, а не то, какой длины у нее юбка, потолстела ли и как там с молодым мужем. Чайковский -- это композитор, а не тот человек, которого сейчас бы зачислили в группу сексуальных меньшинств и писали бы только об этом, а не о его музыке.. Когда я был на ВЛК (туда принимали только молодых литературных звезд, уже членов Союза Писателей СССР, лауреатов) нас повезли в Ясную Поляну, а через пару недель -- в домик Достоевского. Я был единственным, кто не поехал. Для меня Толстой -- его книги. Достоевский -- его книги. Я общаюсь с ними больше (и знаю о них больше), чем те коллеги, которые взахлеб рассказывали по возвращении, какие у Толстого домашние тапочки, какого размера портки!

2."Почему не встречаетесь с читателями...". Но если в самом деле по гамбургскому счету, спортивно ли? У вас есть книги, по ним и судите. Книги хреновые, если писатель вынужден объяснять их и растолковывать. А рассказывать о тайнах творчества, похваляться гениальностью, поглядывая на спелых дур в аудитории... В тех соревнованиях, где я участвовал, я побеждал без допинга.

Хотя, поленившись даже придти на книжную выставку в этом году, я клятвенно пообещал, что обязательно приду в следующем, 1997-м. Туда же, на ВДНХ. В субботу. За час до закрытия. К тому же, 850-летие... Помню, 50 лет тому выпустили духи "800-летие Москвы", и как здорово было сказать женщине, что она пахнет восьмисотлетней Москвой!.. Думаю, умельцы и в этот раз что-нибудь да сморозят. Обязательно приду!

3."Почему нет рекламы в газетах...". Во-первых, нет денег. Во-вторых, даже появись они -- все равно как-то неспортивно. Вы же видите что в рекламах! А когда купите книгу, о которой взахлеб, -- соответствует ли? Как-то неловко рядом.

"Нет интервью в газетах...". Простите, но где те газеты, которые пишут о творчестве? О книгах? Вам стараются дать то, что ждете: с кем писатель спит, храпит ли, часто ли меняет носки, и правда ли, что у кого-то шубу украл? Не только чести или совести, но даже ума не надо для такой работы, а только нюх на свежее дерьмо. Какой уж тут уровень газетчика! Простите, но мне, человеку старого закала, кажется, что этим газетам сменить бы названия. Ну, так и назвать: обозрение нижнего белья писателей и книжников. Все равно тираж не упадет. Даже вырастет! Вы ж себя знаете...

А те редкие статьи, что вроде бы о книгах... Ну, вы уже попадались на скрытую рекламу. На оплаченные фирмами статьи. И уже почувствовали разницу.

4."...а вот если бы вы издали в большом изд-ве, чтобы можно было купить ваши книги дешевле..." Честь и хвала фирмам, которые издают книги большими тиражами и забрасывают их в глубины России, куда "Равлику" не доползти. Некоторые из них иногда начинают разговоры о покупке прав. Но... Впервые с подобной ситуацией столкнулись наши блестящие математики и программисты, которым давали работу в США. Там за одинаковую работу с тупыми американцами платили в десятки раз меньше! Отвечали резонно: но ведь вы в России нищие, для вас и это деньги... Нечто подобное и здесь. Это для вас интересно: лысый или плешивый Никитин, а в нашем тесном издательском мирке знаем друг друга как облупленных. Этим фирмам известно, что у Никитина ни дачи, ни машины, квартира -- коммуналка. Такой права продаст за бутылку! Но, так же, как они знают аховое положение "Равлика" и Никитина, так и "Равлик" знает, сколько они платят авторам, которые... ну, скажем, не сильнее Никитина. Конечно, размер гонорара -- коммерческий секрет, но обычно это секрет полишинеля. Так что пока книги Никитина только в "Равлике". А там малые тиражи, хорошая бумага, рисунки... Одна книга в месяц -- это все расходы на аренду, зарплату, налоги и пр. ложатся на эту книгу, а не распределяются на десять-двадцать, как в других фирмах. Значит, высокая себестоимость. Отсюда и высокая цена.

5."Как удается столько писать.." Ну, честно говоря, по большей части я все еще достаю старые вещи из стола, чищу, правлю, готовлю к печати. К тому же делить надо на все годы, когда я был в "черных списках", когда просто не подходил по вкусу литературоведам в штатском (они в сейчас лают, в той же "Литературке", "Центре-2000", еще где-то, я не читал, но "друзья" такие новости сообщают в первую очередь...) Активно печатать свою фантастику я начал в 1965-м, сразу в крупнейших журналах с многомиллионными тиражами: "Знание и труд" (Украина, Киев), "Техника-молодежи", "Наука и жизнь", так что если разделить на все эти годы, включая по нынешний, то не получится и по полкниги в год!

6."...искажаете исторические факты..." Можно бы ответить, как отвечал Дюма, что для него история -- только декорация для его спектаклей, но я в самом деле провел столько лет в архивах (имея членский билет Союза Писателей СССР и слушателя ВЛК, я был допущен и в дальние архивы), что просто обидно не сказать, что в моих романах больше истины, чем в тех исторических романах, по которым эти читатели представляют себе историю. Да, наш нормальный читатель знает берендеев как рослых блондинов нордического типа, с голубыми глазами, ибо таков царь Берендей в опере "Снегурочка" (или хотя бы в мультике), хотя на самом деле берендеи -- племя узкоглазых и широкоскулых тюрков, которые осели на Днепре и влились в русский народ, еще наш читатель уверен, что на Бородинском поле мы одержали блестящую победу, ибо так в восторженном стихотворении юного прапорщика Лермонтова, хотя на самом деле половина русской армии была истреблена, другая половина в беспорядке отступила мелкими группами и поодиночке, а Наполеон не пустил в бой даже старую гвардию, справился молодняком... народ уверен, что князь Олег повесил щит на врата Царьграда в знак победы, ибо так в стихотворении великого Пушкина, хотя любой историк скажет, что среди западных, южных и восточных славян, а также сопредельных племен, был обычай вешать свой щит на врата града, с которым подписали договор о дружбе и взаимопомощи... Это в сорока предыдущих романах нечто бородатое по имени князь Владимир шествует по горнице и все время поет о любви к Отчизне, к Руси, Святой Церкви, нигде ни слова о его тысяче жен и наложниц, хотя это и в летописях, и любой историк подтвердит, а ведь бороду Владимир отпустил только после принятия христианства, а до того был с бритой головой и серьгой в ухе, нигде ни слова о кровавых жертвах, а ведь обычай топить самую красивую девушку весной сохранился на Руси почти до ХХ века...

Нарушения автор допускал разве что в доспехах и одежде, да и то сознательные. К примеру, конечно же, я прекрасно знаю, что во времена первого крестового похода не было таких доспехов, в каких щеголяет сэр Томас. Они появились много позже. В его времена рыцари были вооружены так, что их бы сто лет спустя не приняли бы даже в охрану обоза. Но в массовом сознании слово "рыцарь" связано только с человеком, закованным в блестящую сталь с головы до ног. Попробуй нарисовать их такими, какими они были на самом деле, то похвалят три замшелых историка с седыми бородами до пола, которые специализируются на том отрезке той эпохи, но будут возмущенно орать и обзывать тебя неграмотным дурнем остальные пять тысяч читателей. Что выбрать? А то, что вынужденно выбрали англичане, создав свой знаменитый фильм "Эскалибур" о короле Артуре и рыцарях Круглого Стола, где все с ног до головы закованы в блестящие доспехи! А ведь та эпоха была еще лет на семьсот раньше! Тогда рыцари ходили чуть ли не с каменными топорами. Что ж, создатели фильма не знали свою историю? Да знают получше, чем мы свою!

Да что говорить, когда сам попался: на экранах прошел просто гениальный фильм "Спартак". Но я плевался, как и весь зал. Моего любимого Спартака, фракийского полководца, захваченного в плен и отданного в школу гладиаторов, посмели изобразить неграмотным рабом, рожденным в загоне для скота! В газетах тут же пошли разгромные рецензии. Помню, учитель истории (!) с возмущением писал, что как посмели американцы так исказить историю, ибо всем известно, что Спартак -- пленный фракийский полководец...

И тут как метеоритом стукнуло. Простите, но так написал писатель Джованьоли, романом которого зачитывался сам Гарибальди. Но любой историк скажет, что о происхождении Спартака ничего не известно. Его история начинается лишь с момента восстания. И Говард Фаст, создатель своей версии, сделал Спартака куда более значительнее, ибо для пленного фракийского полководца естественно пытаться вернуть себе утраченную свободу, а вот рабу, не знавшего ничего, кроме рабства, стремиться к свободе -- это стать человеком. И создать армию, которая громила римские легионы -- подвиг для неграмотного человека, который на ходу овладевал искусством полководца и стратега. Спартак Говарда Фаста намного значительнее Спартака Джованьоли, ибо раб добыл свободу, стал полководцем, завоевал любовь знатнейшей женщины благородного происхождения, проявил сам благородство и высшие качества... Но фильм прошел под плевки и улюлюканье дураков... лишь благодаря инерции человеческого мышления.

Я всякий раз вызываю глухое сопротивление, когда называю половозрелыми дебилами троих (или четверых) мушкетеров, которые боролись против величайшего человека Франции, который реорганизовал армию и флот, создал Академии наук и искусств, поднял просвещение страны, уничтожил феодализм и срыл все рыцарские замки, за исключением пограничных... Но трое дебилов видели в этом гении только мужика, который хочет королеву. Каждый ведь понимает на своем уровне! А девиз: один за всех, все за одного -- это же для пятилетних. Или, скажем, запрет кардинала дуэлей. Мол, кровь должны проливать только на службе Отечеству. Предположим, что гвардейцы не подоспели бы к месту дуэли... Ну-ну, додумайте сами.

Да, я на стороне гвардейцев и кардинала. Да, за запрет дуэлей. Ведь только в кино на поединке побеждает справедливость. А в жизни, увы, побеждает тот, кто лучше стреляет. Или владеет шпагой. Простите за откровенность, но когда мастер спорта по фехтованию оскорбит вас при всех, плюнет на вас, то без дрожи в коленках примет вас гордый вызов драться на шпагах.

Да-да, это еще одна причина, почему не люблю встречаться с читателями, ибо то, что кажется простыми истинами, вызывает яростный спор, крик. Как только вякну, что дважды два равняется шести -- так яростный крик: нет, одиннадцати! (вариант -- стеариновой свече). Уж молчу, что на самом деле вовсе -- четырем... А закон прост: чем человек глупее, тем больше уверен в своей правоте. Да подойдите к любой забегаловке. Там поддатые грузчики абсолютно точно знают как за два дня выправить финансовое положение страны, как лечить рак, как проучить Хусейна, как разводить сепулек...

5. И еще. Мнение, что писатель должен писать мало, пошло от племени "выступальщиков". Я об этом писал в предисловии к "Человеку..." Они жили на легкие деньги от выступлений, написать книгу для них становилось трудовым подвигом. Таких писателей было 99,99%. Я же не выступал, я писал. И сейчас пишу, а не выступаю с рассказами о том, что я изволил задумать, какой талантливый, в каких муках творчества изнываю.

К тому же есть такое понятие, как жизненный опыт. Мне есть о чем писать. В тридцать лет -- да, мне было бы много даже роман в год. Энергия и напор хлестали из ушей, а мозги были еще не те. А в шестьдесят -- наоборот.

И -- последнее на эту тему. Теперь принято оглядываться на США. Что ж, пожалуйста. Когда американский фантаст или детективщик издает каждый год по шесть-семь романов, это нормально. Когда Азимов издал свою двухсотую книгу, поклонники его творчества устроили банкет. У нас же писатель, который издает две-три книги в год -- халтурщик. Одну в три года -- молодец, работает над словом, образами... А может быть, все же стоит прочесть и сравнить?

И в завершение... В моем возрасте друзей не столько заводят, сколько теряют... Увы, возраст. Потому между мной и назойливым дураком, который настойчиво допытывается: украл я шубу у К., или же это он украл у меня, становится самоотверженный "Равлик" в лице директора Лилии Шишикиной.

Хотя на самом деле друзей все-таки немало. Хотя бы по Интернету и Фидо. Там не видят, что я маленький, лысый и толстый, мы мило беседуем, сутками режемся в Warcraft и Quake, обмениваемся гифами и мейлами, неплохо проводим время в своем виртуальном городке!