углей еще несло жаром, но багровый свет подернулся серым пеплом.
напрягся, остановившимися глазами следил, как яркий луч опустился на
уровень человеческой головы...
и Яра. Они отсутствовали почти всю ночь и сейчас все еще беседовали тихо,
шли медленно, касаясь друг друга кончиками пальцев. Но солнечный луч,
Томас это видел отчетливо, продырявил зеленую листву как раз у них на
пути! В утреннем полумраке этот луч выглядел огненным мечом в руке
грозного архангела, который перегородил дорогу нечестивым.
оставалось два шага. Лада на миг запнулась, что-то объясняя, но Яра
продолжала двигаться, ее длиннющие, как у цапли, ноги несли ее прямо под
карающий и всесжигающий луч...
переждал, пока перестанут плавать красно-багровые круги, обреченно раскрыл
глаза, в душе было холодно и гадко.
волосы горели, как расплавленное золото, тяжелыми водопадами ниспадали на
прямые спины. Искорки прыгали в волосах, похожие на крохотные солнца.
силой, что посыпались искры, а потом потемнело. Но почему с этими
женщинами ничего не случилось? Даже Яра должна если не сгинуть под ударом
солнечного бича в руке бога, то по крайней мере покрыться в наказание
безобразными язвами. А уж языческая демоница... демонесса...
зайцы не задрали. Он зайцев совсем не боится!
спасает, и зверей не страшится... А теперь видно, каков на самом деле...
понимающую улыбку. За эту улыбку он простил ей даже то, что она самая
красивая из собравшихся демонов. Ведь красота -- это личина, под которой
Сатана помогает прятать мерзкое нутро. А чем красивее, тем в большей чести
у врага рода человеческого.
на молодого рыцаря, опускала взор. В лиловых глазах было смятение. Томас
отвернулся, не выказывать же бесчувственной женщине, что беспокоился.
Обещали довезти ее жениху в целости и сохранности. Иначе не заплатит!
подергивались серым пеплом. Перун пошевелил веткой в золе, словно искал
испеченное мясо.
чтобы душить в зародыше зарождающуюся симпатию к этим созданиям, сидели
уже тихо, уставшие от бесовских плясок. Все лица были обращены к калике.
Тот выглядел невеселым, глаза запали.
поднял голову.
со всем миром -- это не само пришло, это мы, люди, сотворили... Потому что
боги и звери молчали. Как птицы, рыбы, деревья и гады с насекомыми. Только
люди меняли мир. Но каким он будет завтра, тоже зависит от людей. Вы
знаете, что в последнее свое творение, людей, измученный Род, чувствуя
свое бессилие, просто влил свою кровь... Тем самым он отказался больше
творить как верховный бог, это было распределено между людьми. Каждому
досталось по капле, но когда в жилах течет капля крови самого Творца...
Люди стали со-творителями!
все равно, это лучше, чем ничего не делать. Стоять на месте -- это
сползать обратно в Хаос. Люди не стоят на месте. Они тянут мир вперед,
тянут назад, толкают в сторону, даже на край пропасти, заставляют
двигаться быстрее или ползти как черепаха, они бьются между собой уже не
только за кусок мяса, но и за то, куда миру идти, каким быть! Такого еще
не было. Таким мир стал только теперь. Штиль хуже самой сильной бури!
Томас вздрогнул, напрягся: все должно рассыпаться, развеяться в дым, а
исчадия демонов с ужасными криками обратятся в черный дым и устремятся
обратно в ад, откуда прибыли. Даже прекрасная ангелоподобная Леля
превратится в нечто жуткое, клыкастое, прежде чем рассыпаться в прах.
делается. Ведь мы его тоже меняли...
меняли мир?
ухо, -- если верить калике, первый из людей, кто придумал каменный топор и
стал охотиться на зверей. И других приучил. Потом он стал богом охоты.
Вообще среди богов, созданных Родом, много богов, которые из людей сами
стали богами. Ну, тоже как и Велес. Перун вон весь помешан на воинских
подвигах, воинской чести и славе, он был лучшим воином на всем белом
свете, он доказывал, что именно война улучшает породу людей, заставляет
больше трудиться... Словом, он стал богом войны, как и другие боги из
людей, через своих последователей.
исчезали. Кто просто уходил в лес, кто подолгу прощался с другими,
обнимался, проливал слезу, а кто и словно растворялся в воздухе. Ни тебе
черного дыма, ни запаха серы и смолы. Даже адским пламенем не пахнуло, к
немалому облегчению и одновременно разочарованию Томаса.
наступает время деловых людей.
россыпь углей, словно в родное болото. Томас ощутил жар, словно его душу
уже жгли, пронзив вертелом, над костром.
на руки, а Томас насторожился, подбежал к краю поляны.
обрывали желтые листья трое самых совершенных созданий, каких Томас
когда-либо видел. Нет, самым совершенным созданием была его невеста
Крижана, но следом за нею стояли эти трое сказочно прекрасных коней. Все
трое уже оседланные, с полными седельными сумами. Вороной жеребец, белый
конь и гнедая кобыла с хитрыми глазами. У всех были длинные гривы, тонкие
мускулистые ноги и у каждого грудь бугрилась сухими мышцами.
Пресвятая Дева! Это нам?
разминая после долгой ночи. -- Одного придется взять в запас... Ты ж не
примешь в дар от демонов?
скаку может обратиться в дым! Да я на таком коне... Да я... Если он даже
от самого дьявола из рук в руки...
седло гнедого, не дожидаясь помощи благородного рыцаря. Томас медленно
подошел к белому, как снег, жеребцу, чувствуя значимость момента. Белого
коня всегда отдают вожаку, предводителю. Он, Томас Мальтон, должен
вернуться в Британию на белом коне. Да и мешок с чашей демоны приторочили
именно к седлу белого жеребца.
полыхало адское пламя.
как брошенные рукой великана. Кони мчались, словно северный ветер, люди
лишь пригибались под низкими ветками, судорожно задерживали дыхание, когда
кони-звери взмывали над мелкими оврагами, перепрыгивали разломы, валежины,
пни.
рыцаря в настоящих доспехах, а они железные, но тот скакал все так же
впереди, сухой и неутомимый. Если бы под ним были камни, а не влажная
земля, летели бы искры. И Томас не был уверен, что не пахло бы серой и
горящей смолой.
Правда, дорог он тоже не знал, но на Руси, как он сказал, дорог нет вовсе
Максимов Альберт
Контровский Владимир
Громыко Ольга
Никитин Юрий
Витковский Евгений
Орловский Гай Юлий