весь... Да, снова заселим. Олег говорил, что вы, невры, оставляете только
самых здоровых детей, самых крепких, а мы, поляне, каждому ребенку рады.
Нет, Тарх, не потому, что вы злые, а мы добрые! Просто землепашцы могут
прокормить всех, Олег вчера говорил правду. У нас с тобой будет двадцать
детей, и все двадцать будут жить, играть, помогать нам в хозяйстве...
таргитаев. Зарина поднялась с земли, глаза ее сияли. Рука об руку они
пошли обратно к далекой землянке.
Те налетали малыми отрядами, пользуясь, что мужики в поле... Пока мужики
хватают секиры, бегут со всех ног к селу -- торки уже выскакивают из хат,
на лошадей да ходу!.. А бабы уже наловчились: едва торки врываются в село,
они бьют горшки, распарывают подушки, чтобы перья по всей хате, а сами
прячутся... Заскочит торк, видит: кто-то успел раньше, пограбил!
Выскакивает, бежит в другую хату.
сколько покорностью полян, привыкаемостью.
безнадежным голосом.-- Мамка и горшок разбила и перья пустила, а сама
залезла под лавку. Ивашика еще раньше сунула в подвал. Торк забежал в
хату, глядь: опять раньше него поспели! Ругнулся, уже повернулся уходить,
как увидел на столе луковицу. Схватил, откусил, голодный был. Скривился,
слезы из глаз! Говорит: "Какой кислый пастернак! Какой дурень такой ест?"
Шасть на порог, а маманя не утерпела, крикнула: "Сам ты дурень! То не
пастернак, а цыбуля!" Ну, торк и выволок ее. Она в слезы: "Ой, Ивашка,
из-за моего дурного языка и ты сгинешь в подполье!" Так торк и увел
обоих...
землянки. Степан и Снежана спали обнявшись на куче тряпья, девочки
посапывали возле печки. Олег сидел за столом, читал книгу. Перед ним
горела лучина, а на полу валялось множество огарков. Лицо волхва было
бледное, осунувшееся, но глаза радостно блестели.
тетиву, настрогал стрел... Что-то вы какие-то странные. Случилось что?
в глаза.-- Что бы ты ни сказал, что бы ни сказал Мрак, я остаюсь. Теперь
это мое племя.
развалинам печи уцелевшую дверь. Четыре стрелы уже торчали в самой
середке, Мрак неспешно целился, опускал лук, подтягивал тетиву, снова
накладывал стрелу.
Лесу это были простые толстые прутья в рост человека, за оба конца
цепляешь прочную жилу, вот и готов лук. А это вроде короче, из костяных
пластин, скрепленных штырями, железными зажимами, проволокой. Мрак с
удовольствием щелкнул ногтем по тетиве, та загудела, как комар. Такую не
всякий натянет!
стрелять. Можно на полном скаку, кто умеет.
сокровище?
Становитесь, буду учить стрелять.
блестели остро заточенные наконечники. Мрак хмуро улыбался, но лицо его
осунулось, глаза ввалились. Таргитай вдруг даже качнулся от чувства
глубокой вины: оборотень держится из последних сил, не дает волку в себе
взять верх, старается довести его с Олегом до людей, успеть пристроить!
наконечники оттягивали ладони. Он потрогал один пальцем, там сразу
выступила алая кровь: Мрак заточил края как иглы.
честными глазами. Удивляясь неожиданной прыти лодыря, Мрак сунул Таргитаю
лук, поставил ему ноги на ширину плеч, выпятил левую руку, в правую дал
стрелу.
тетива больно щелкнула по пальцам. Таргитай ойкнул, выронил лук. Мрак
выругался, Олег со всех ног бросился отыскивать стрелу, что улетела мимо
двери.
палец, потряс кистью.-- Громобой учил надевать кожаные рукавички...
печи? Не отрывая задницы от теплых кирпичей?
вздымались черные вихри. Наконец он подхватился с радостным воплем:
середку!
нет!
встретите зайца такого размера -- не промахнетесь. Сходим, проверим в
деле.
двигались на полусогнутых. Таргитай мечтал уже упасть и спокойно умереть,
только бы не мучиться. Как в дыму услышал тоскливый вопль Олега:
Бабы сидят голодные.
Мраку всякий, кто не умеет бить зверя,-- женщина или малое дитя.
звероватых невров смотрел уже без страха. Его глаза отыскали Таргитая.
Улыбнулся ему, уже как будущему полянину. А Мраку, поклонившись, сказал,
позевывая:
всю землю, а самим удалиться на небеса. Позвали людей, стали наделять.
Таким, как ты, охотникам отдали леса, землепашцам выделили нивы, рыбакам
отдали реки и озера, морякам -- моря и океаны... потом расскажу, что
это... не сбивай, рудокопам -- горы... Понятно, что купцы поспешили
выпросить торговые пути, пастухи -- пастбища, девки -- румяна и
притирания, старики -- завалинку... Все разобрали к обеду, а певец явился
только под вечер.
но Род лишь развел дланями... или крылами, ежели был в личине сокола. Боги
могут все, но что уже сделают, не отменят ни они сами, ни другие боги. А
где ты шлялся, спросил Род, а певец в оправдание: я, мол, пел...
Мраком.
развел руками... аль крылами: ни осталось на земле ничего, чем мог бы
владеть певец. Но зато ему, единственному, откроет небеса. И когда певец
пожелает, он всегда там желанный гость!
Как и Олег, в стариковские байки не верил, но эта понравилась. Где пройдет
Тарх, а это все равно, что вести корову с завязанными глазами, там пройдет
и другая корова, грамотная. Тем более, если поведет он, Мрак. А с двумя
коровами, уже почти бодливыми, можно стоять пусть не перед богами, но все
же стоять на земле крепко.
прогуляться придется. Пошли!
за Мраком. За околицей потянулась высокая сухая трава, жесткие стебли
звонко щелкали по сапогам. Прошли реку, впятеро больше, чем их лесная
Река, но Степан говорил, что есть и поболе реки. Высоко в синеве вилась
едва заметная пташка, жаворонок -- священная птица, как уже знали невры от
полян. В густой траве что-то прошмыгивало, но так быстро, что изгои не
успевали рта раскрыть, а Мрак даже не поворачивал головы. Дважды
переступали через птичьи гнезда, в одном было пять яиц, в другом -- три
голых птенца. Завидев невров, птенцы неимоверно распахнули ярко-красные
широкие рты, яростно запищали. Крохотные язычки дрожали, птенцы едва не
вывалились из гнезда навстречу огромным неврам.
птенцы, похоже, не обратили внимания.
Мрак вкидывал лук, мгновенно натягивал тетиву, но стрела оставалась на
месте, а лопоухие зверьки в панике мчались куда глаза глядят. Лишь дважды
зазвенела тетива, стрела сразила огромных, как гуси, птиц, явно степных --
лапы без перепонок.
Шилова Юлия
Свержин Владимир
Никитин Юрий
Березин Федор
Прозоров Александр
Грабб Джеф