Чтение 29–й страницы книги ~Армагеддон был вчера~

цыкнула, и Вован послушно заткнулся. Ладно, раз делать нечего, остается думать.
Про убиенного бармена думать пока рано, а вот о Молитвине - в самый раз.

Странное получалось дело. Нас бывший сотрудник НИИПриМа интересовал сам по
себе. Боссам уже не первый год любопытно, что творилось в Институте № 7 под
видом "прикладной мифологии". Допустим... Допустим даже, кто-то из здешних
узнал об этом пиковом интересе и поспешил ликвидировать старика. Но ведь его не
ликвидировали! Трудно, что ли, подсыпать какую-нибудь дрянь в водочную бутылку
или пустить в артерию кубик воздуха из шприца! Помер себе алкаш - и аминь.
Первач-псов испугались?.. Но искомый варнак Кондратюк тоже, по всему видать,
плевать хотел на "психоз Святого Георгия"! Так нет, устраивают дурацкий
маскарад с похищением, оставляют свидетелей, затем - налет на квартиру алкаша №
2 гражданина Залесского. Непрофессионалы? Возможно. Но зачем непрофессионалам
бывший сотрудник НИИПриМа?

И еще. Дело у меня отобрали. Допустим, из веских соображений. Но зачем
оставили "хвост"? Почему этот драчливый сержант из числа дружков
кобелька-литератора до сих пор жив-здоров? Почему не лежит где-нибудь в
заснеженном овраге на радость одичавшим собакам?! Впрочем, собак-то в городе
почти не осталось. Как и бомжей. Тоже загадка, но из другого файла.

Выходило так, что этим, неизвестным, нужен исключительно Молитвин. Это
раз. А во-вторых, они уверены в своей безопасности. Более того,
безнаказанности...

Откуда-то вынырнул(а) официант(ка), выставив на стол нечто в низких
толстостенных бокалах. Очевидно, дуб уже успел сделать заказ. Недолго думая, я
протянула руку к ближайшему бокалу, отхлебнула - и в следующий миг
почудилось... Куда там - почудилось! Граната Ф-1, растворенная в серной кислоте
- вещь куда более милосердная... Неужели? Точно! Текила!

Я глотнула воздух - не помогло, глотнула еще раз... - Круто, подруга, да?
Я, как хлебну, в натуре отпадаю! Дуб глядел на меня с золотозубой усмешкой,
явно ожидая одобрения. Еле удержавшись от насилия физического, я собралась было
объяснить, отчего не следует предлагать даме текилу, да не просто объяснить...

И тут мой гневный взгляд скользнул по стойке. Разыскиваемый Кондратюк имел
место быть! Как ни в чем не бывало, держа в руке знакомый толстый бокал, не
иначе тоже с текилой, стоял у стойки и точил с барменом лясы. Одного бармена
ему явно оказалось мало.

- Сзади, - произнесла я как можно спокойнее. - У стойки. Пока племянничек
переваривал новость, я с запоздалым раскаянием сообразила, что стойка, строго
говоря, мой сектор наблюдения. Так сказать, сфера ответственности. Впрочем,
заметила - и заметила. Теперь...

- Ага! - в полумраке тускло блеснул златой зуб. - Ты, подруга, посиди, я
его враз...

Все-таки тяжело иметь дело с флорой, пускай древесной.

- Враз чего? - поинтересовалась я. - У тебя что, ордер есть?

Дуб погрузился в раздумья. Иногда такое даже полезно. Вообще-то, под
подобное дело ордер можно было бы и получить, даже под анонимный звонок, но
Вован, естественно, об этом не подумал. Лишний же раз доказывать начальству,
что я не верблюд, совершенно не хотелось. Тем паче, завтра мне сей джокер - с
ордером и его отсутствием - и самой пригодится. Значит, максимум, что мы можем,
это побеседовать.

И беседовать, конечно, придется мне.

Тем временем Кондратюк, качнув серьгой, направился за один из пустующих
столиков. Я его успела разглядеть. Ничего особенного: хилый, узкоплечий,
прыщавый. Правда, глаза странноватые. Или это мне почудилось?

Подойти?

- Вот что, - решила я. - Сходи-ка, Вован, да на танец его пригласи.

Дуб бросил на меня дикий взгляд, облизнулся.

- Давай-давай! - подзадорила я. - Скажи, что ты, блин, в натуре, в него
втюрился, что тебе без него нереально...

В душе мне стало немного жаль великого следователя Изюм-ского. Дуб-то он,
конечно, дуб, но, с другой стороны...

- А-а... может быть, ты, подруга?..

- Он от меня убежит, - вздохнула я. - Пригласи его, пообжимайся, присядь
за столик, а тут и я подойду. Не киксуй, братан, в следующий раз к кентам
пойдем!

Упоминание о кентаврах его, похоже, добило.

- Так это... Ну...

- Следователь Изюмский! Приказ поняли?

- Так точно!

Дуб обреченно вздохнул, приподнялся. Я поспешила отвернуться, дабы не
смущать. Внезапно вспомнилось: много лет назад меня тем же способом "выводили"
на дамочку-лесбиянку. После колонии, казалось, ко всему довелось притерпеться,
а все равно было противно. Потом целый день отмывала помаду с шеи.

Тяжко ступая, дуб переместился к нужному столику, наклонился. Я
представила, как шевелятся его толстые губы. Бедняга! Вот он выпрямился, его
визави дернул плечами, не торопясь встал...

Что случилось дальше, я не успела заметить. Миг - и следователь Изюмский,
скрючившись и прижимая руки к животу, тихо оседает на пол, а подозреваемый
Кондратюк с завидной резвостью мчится к двери...

...чтобы наткнуться на меня. Бегает он, конечно, хорошо, но и мы не лыком
шиты.

- Стоять!

Оружие доставать не стала. Зачем? Этот сопляк...

Уклониться я все-таки успела - чудом. Уклониться, пригнуться, отскочить.
Рука с кастетом ушла в сторону, ублюдок дернулся, пытаясь повернуться и ударить
снова, наотмашь, но я уже была начеку. Подобные финты проходят только один раз.
В висок? Нет, жалко, лучше по запястью.

Через секунду кастет лежал на полу. Я крепче прихватила потную кисть на
болевой, одновременно фиксируя локоть, чтобы старым ментовским приемом
завернуть за спину и рвануть со всей силы - до поросячьего визга и зеленой
слюны. Но сопляк оказался проворнее. Левая рука скользнула за пояс, под
свитер...

Все-таки я растерялась. На какое-то мгновенье, но хватило и этого. В уши
ударил грохот, неожиданный и дикий после сладкой музыки, жаркая муха мазнула по
волосам... Промазал! Эта сволочь лихо дерется, но стреляет скверно. Совсем
скверно. И медленно. Или у него затвор заело?

Новый выстрел - почти в упор. Я не успела. Ничего не успела, даже подумать
о мяче, синем мяче, катящемся по песку...

Вокруг кричали, перепуганные посетители резво падали на пол сбитыми
кеглями, бармен исчез за стойкой, а я по-прежнему стояла, словно вбитая в землю
свая. Убили? Вроде нет. Ранили? Тогда почему не больно? Или вначале всегда не
больно? Когда в меня попали в тот раз...

- Пидор, падла гребаная! Убью выблядка! Знакомый голос заставил очнуться.
Сопляк куда-то исчез, а господин Изюмский...

- Прекратите бить! - крикнула я, еще плохо соображая, что произошло. -
Лучше наденьте наручники!

- А где их, блин, взять? - Вован с сожалением опустил занесенную для
очередного пинка ногу. - Ну ты, подруга, словно Христосик какой-то! Чуть не
грохнули, а ты...

Все стало на свои места. Подозреваемый Кондратюк оказался там, где ему и
должно находиться - на полу; его пистолет в руках у следователя Изюмского, а
я... Я, как ни странно, жива.

- Еле успел! - Дуб потер поясницу, скривился. - Кастетом, блин, врезал,
сучий потрох! И в тебя, гад, целил! Хорошо, что успел подскочить!

Местоимения частично отсутствовали, но я поняла без перевода. Второй раз
сопляк бы не промахнулся, но дуб подоспел вовремя. Тряхнул кроной, выбил ствол,
повалил урода на пол...

- Рация есть?

- А? - Дуб недоуменно оглянулся, взмахнул рукой. - Да нет у меня, блин,
рации! Ни хрена не взял. Сотовый - и тот на столе, блин, оставил!

- Ладно, - вздохнула я. - Успокойте... граждан. Самое время. Кошачьи вопли
заглушают музыку, кто-то уже у дверей. Я покачала головой, с силой провела
ладонью по лицу, начисто забыв о помаде, и направилась к стойке.

- Граждане! - раздалось за спиной. - Я сотрудник городской прокуратуры
Изюмский. Сейчас на ваших глазах... Да тихо, блин, пидоры сраные, харе орать!

Все-таки до конца соблюсти политкорректность Вован не сумел. Между тем
бармен настолько расхрабрился, что осмелился выглянуть наружу. Увидев меня, он
дернул носом, попытался нырнуть обратно, но опоздал. Я вынула удостоверение,
ткнула "корочки" прямо в физиономию (нос снова дернулся).

- Телефон и бутылку коньяка. Французский есть?

* * *

Пока дуб объяснялся с прибывшими наконец жориками, я успела испробовать
коньяк, убедившись, что он и вправду французский. Неужели бармен страха ради
иудейского опустошил свой НЗ?! Впрочем, по горлу скребло, а в мозги не
попадало. Зато нервы начало отпускать - понемногу, понемногу...

Хмурый лейтенант долго разглядывал мое удостоверение, затем я читала
протокол, подписывала, даже умудрялась что-то пояснять, но ситуация проходила
вскользь, словно не обо мне шла речь. Кажется, я велела не отпускать
бедолаг-посетителей, дабы по свежим следам расспросить их о Кондратюке;
напомнила о бармене - но в голове звенела пустота. Странно, меня могло уже не
быть. Нет, странность не в этом! Стреляли в меня не впервые и порой даже
попадали, но почему-то именно сегодня пуля, просвистев мимо, заставила онеметь,
забыться. Как все просто! Господи, как все просто! Раз - и нет старшего
следователя Гизело. Раз - и нет сотрудника Стрелы. Раз - и некому будет
смотреть дискету с пятиминутной записью того, что я много лет назад увидела на
морском берегу, когда по песку катился синий мяч. Точно так убили Сашу. А я
ведь даже не смогла попасть на его могилу, это где-то на Урале, говорят, туда
пускают только своих. Я - чужая...

- Ну, блин, подруга, дела! Отправили гада! - слегка помятый, но довольный
дуб опустился на стул, сверкнул золотым зубом. - Чего, празднуешь?

Прийти в себя оказалось легче, чем думалось. Подруга? Ну, обнаглел!