клинка и известного в Европе дуэлянта, начали настойчиво стучаться всякие
мысли, которых в оной голове ранее не водилось.
учеником выдающихся фехтовальщиков, знатоком ратного дела - но для
Михалека его мастерство было таким же краденым, как и титул, таким же
фальшивым, как и его королевские грамоты, добыто точно таким же обманом,
как и родовое имя!
службой, не воровством, а упорным трудом и собственными учениками он
окончательно заслужит уважение других - и наконец-то сможет уважать сам
себя!
оценил Ежи Любомирский, граф Висничский и нынешний фаворит короля; даже
долго присматривавшийся к молодому преемнику прежний воевода Казимир
Сокаль все чаще одобрительно хмыкал в усы, глядя, как Михал самозабвенно
оттачивает свое мастерство, привезенное из далеких Тулузы и Флоренции; да
и изнурительные уроки самого пана Казимира не пропали даром. Всем был
хорош новый воевода: и не стар еще, и собой красив, и дело свое знает
отменно, и строг по совести, и мир успел повидать; разве что горяч не в
меру - но какой рубака в его-то годы бывал холоден? Сам пан Казимир в
молодости... охо-хо, жизнь наша грешная!..
пана Казимира, овдовевшего лет семь тому назад - старый воевода, уже давно
видевший, к чему дело идет, и не подумал возражать.
присутствии которой Михал Райцеж на время забывал о выпадах, позициях,
заточке оружия и других премудростях военной науки, ремесла, искусства -
давно ставшего смыслом его жизни.
и лишь недавно, казалось, обретшую долгожданный покой душу нового воеводы
начали закрадываться смутные, но от этого не менее черные подозрения.
Дело было не в чистоте супружеского ложа...
жены. Это - святое. Грязные пальцы вора Михалека Ивонича не коснутся
чистой души Беаты. Ее муж - воевода Михал Райцеж, который не унизит
супругу и себя гнусным воровством.
мучаясь от того, в чем был уже почти уверен: Беата не любит его! Она
просто не могла воспротивиться воле отца и пошла под венец - но любит она
другого! Кого?
предупредительную покорность жены на ложе - конечно, от кроткой Беаты не
стоило ожидать пылкой страстности флорентиек или искушенности
француженок... но не так, не так должна вести себя женщина с тем, кого
любит! Кто же его соперник? Кто?!
ехал в Краков, в Вавельский замок на встречу с краковским каштеляном.
Любовь владетелей Виснича насильственным путем решать спорные вопросы о
принадлежности пастбищ и наделов вечно приводила к конфликту с теми
пострадавшими шляхтичами, кто больше полагался на силу закона, чем на силу
собственной сабли. Для сабли в Висниче прикармливали наемных воевод вроде
пана Казимира или Райцежа, для закона - в ход шло отдаленное родство с
краковским каштеляном и королевское благоволение. Впрочем, дело не в
этом... Официальные приемы, разговоры о политике и лошадях, свежие сплетни
- это успело порядком надоесть Михалу еще в годы его странствий по Европе.
Здесь было то же самое, только несколько более провинциальное, и Михал
время от времени едва сдерживал улыбку, глядя на манерных, не первой
свежести шляхтянок и их кавалеров в кунтушах и шароварах, громыхающих
саблями и безуспешно копирующих манеры английских аристократов.
фальшивили, играя па-де-грас, зато залихватски исполняли мазурку и
краковяк; сам Михал, станцевав пару туров с восхищенной Вавельской
пышностью Беатой (вот насчет пышности она была права!), извинился и отошел
в сторонку. Танцевать решительно не хотелось. Михалом овладевала скука,
настроение было скверное, и, задумавшись, он не сразу заметил, что его
жена уже не в первый раз танцует в паре с молодым щеголеватым вельможей.
Тот что-то увлеченно рассказывал ей, и Беата весело смеялась, с явным
удовольствием позволяя кружить себя в танце и кружить себе голову.
сын высокородного князя Лентовского, стоявшего чуть поодаль и
беседовавшего с каштеляном и графом Висничским. Но старый князь сейчас не
интересовал воеводу Райцежа. Неужели перед ним тот, кому принадлежит на
самом деле сердце Беаты? Княжич Янош?!
Виснич, предыдущая поездка в Краков... Все сходится! Как же слеп он был!
Оба раза молодой княжич вьюном увивался вокруг Беаты, а та и не думала
осадить зарвавшегося юнца, как и сейчас, смеялась его шуткам, и танцевала
больше с ним, чем с мужем - в танцах и комплиментах этот ясновельможный
щеголь куда искуснее неотесанного воеводы графа Висничского, только и
умеющего, что сталью сверкать!..
пустяковому поводу, как сделал бы еще года три назад. Убить соперника
никогда не поздно; так оно скорее всего и произойдет, рано или поздно, но
не в Вавеле и не в присутствии Беаты. Он должен вытеснить из ее души
наглого Яноша, занять его место - ведь Михал же любит жену, как она этого
не видит! А молодому хлыщу нужно совсем другое - соблазнить, затащить в
свою постель ради сиюминутной похоти, а потом хвастаться перед приятелями
очередной победой и позором рогатого Райцежа...
появится надежда занять освободившееся место.
Яноша, то выкрасть у нее это чувство без остатка было задачей практически
непосильной. Михал хорошо помнил лабиринты души Жан-Пьера Шаранта и жутких
Стражей с огненными мечами. Да и наставления Самуила-бацы отнюдь не
забылись.
Вломиться, раскидать Стражей, вырвать силой - и уйти. Это было опасно, тем
более по отношению к любимой женщине, но Михал уже не мог остановиться.
Марта, ни Тереза ему помогать не будут - в этом Михал был уверен, он
слишком хорошо знал своего брата и сестер.
сейчас, мучаясь от любви и ревности, он был способен на все.
лет эдак с сорока-сорока пяти, любой вор обретает способность находить
себе подобных, видеть чужой, даже непроявленный дар, сходный с собственным
- и тогда он сумеет развить его, вытащить на поверхность, научить другого
тому, что умеет сам.
СЕЙЧАС!
одного человека, обладающего подобным даром.
эту способность - и за год найти и натаскать двух-трех помощников.
тонкостей воровства частиц чужих душ.
задавлена грузом накопившегося за годы жизни хлама, и никогда она не
разовьется так, как у ребенка, кропотливо обучаемого сызмальства.
таких, как он сам, Марта, Ян, Тереза...
грубая сила подручных, которые смогут сдерживать Стражей, пока он, Михал,
будет, плача и ненавидя себя самого, рыться в душе любимой, чтобы с корнем
вырвать любовь к проклятому княжичу!
времени, но все еще крепкой избы Самуила-бацы. Хорошо умел строить старый
Кшись, прежний хозяин хаты; хорошо умел строить да пристраивать
батька-Самуил. И не только строить...
с проседью борода вконец заросла инеем, заиндевели и кустистые брови, но
дряхлым его назвать было никак нельзя. И все так же остро и проницательно
светились под косматыми тучами бровей знакомые с детства пронзительные