Чтение 29–й страницы книги ~Рубеж~

- Я так понял, панна Ярина, - ждали они кого-то. Вроде как
проводника.

Ярина кивнула - что-то подобное говорил и пан Рио...

- Стой! А ну, стой!

Из-за ближайшего плетня выбежали четверо, загородили путь.

- Кто такие?

Пугаться или пистоли доставать было не к чему. Это оказались
свои - местные черкасы-подсоседки, поднятые среди ночи по тревоге.

Объяснились быстро. Ярина не ошиблась: сторожа видела
беглецов. Не только видела, но и задержать пыталась. Да не смогла:
верховых коней у местных посполитых не оказалось, и всадники ушли
дальше на юг - к Минковке.

С шага перешли на рысь. Минковка была рядом, за горбом. А там
уж беглецам деваться некуда. В селе - тоже сторожа, но уже не из
подсоседков, а из настоящих Черкасов. Эти не пропустят.

- Как думаешь, Гринь, зачем им твой брат? Парень насупился,
отвернулся:

- Так... Оно и говорить нехорошо, панна сотникова. Батька его
- исчезник, чортяка. А эти - оттуда же, видать. Родичи!

Ярина еле сдержала усмешку. Как это бедняга-Хведир назвал?
Фольклор? Вот уж точно, фольклор! Но пергамент с золотой печатью
заставлял задуматься. И вправду - приходит в Гонтов Яр чуж-чуженин,
явно издалека, женку заводит, сын рождается. Потом этот чужак куда-то
исчезает, а затем... Затем за сыном приезжают - тоже издалека!
Приезжают, на амулет смотрят, что батька оставил... Интересно, в каких
это краях на подорожные золотые печати вешают?

- Слышь, Гринь, а батька братика твоего куда девался?
Отвечать чумаку явно не хотелось. Он вздохнул, скривился:

- Мы с ним... Подрались мы. Очнулся - нет его. Да только
потом он вроде как приходил - цацку золотую братику оставил.

Девушка согласно кивнула - сходится. Не иначе, прятался
чужак. Забрался подале, да только и здесь нашли. Вот и ушел, а сына
оставил. Думал, наверное, что младень в безопасности будет. А не
вышло!

- Родитель этот... Батька который. По-нашему говорил?
Православный?

- Да где там православный! - вновь скривился Гринь. - Чортяка
и был, хоть бы раз на образ перекрестился! А говорил по-нашему, да
как-то странно. Вроде пана Рио.

И это сходится! Опять не обошлось без невидимого толмача. Кто
же это такие?

- В том пергаменте сказано, что пана Рио какой-то владыка
послал, - вслух заметила девушка. - Владыка - или князь. Значит,
чортяка этот ему либо родич, либо ворог смертный. Так, что ли, Гринь?

Чумак не ответил и поспешил сотворить крест. Ярина
улыбнулась. Видимо, парень вспомнил, кто всем чертям князь и владыка.

Фольклор!

При въезде в Минковку их вновь остановили. Да не просто
окриком - стволами в упор. Ярина даже испугаться не успела. Набежали,
наставили рушницы и только после извинились - узнали. Старшой, пожилой
черкас с глубоким шрамом на всю щеку, только руками развел, прося
прощения у "панночки Загаржецкой". Обдурили старого! И как обдурили!

Беглецы были в Минковке за полчаса до этого. Въехали с криком
и воплями, старшого кликнули и принялись плакаться, что-де купцы они
заморские, лихими людьми грабленные. А люди эти лихие все как есть
забрали - и возы, и золото, и бумаги, какие были, а теперь за ними,
бедолашными, вдогон идут. Товарища их уже убили, ребятенок
расхворался, плачет. А люди лихие не успокаиваются, за ними наметом
скачут...

Пока старшой суетился, Черкасов поднимая да стражу у околиц
выставляя, пока рушницы заряжали и рогатку посреди улицы громоздили,
беглецы и сгинули. Не по большому шляху, что на полдень ведет, - там
своя сторожа, без разрешения не пропустит, - а по дороге, что в лес
сворачивает.

Теперь старшой с досады усы седые рвал, перед панной
сотниковой извиняясь. И действительно: кто ж его знал? У беглецов и
зброи огненной не было, одни шабли, и не шабли даже, а так, баловство
заморское. И дите при них, и баба. Ну как не поверить?

Впрочем, было еще не поздно. Уехали беглецы совсем недавно, а
дорога плохая, узкая, снегом покрытая. К тому же ведет не в город, не
в село же, а к Дикому Пану.

Ярина отправила Гриня на околицу - следы поглядеть; сама же
подозвала Стариков-Черкасов. Те выглядели изрядно смущенными. Не
беглецов боялись - тут дело простое. Двое мужиков да баба - невелико
войско, к тому же без рушниц. А вот Дикий Пан...

О Диком Пане Ярина слыхала и сама. Слыхала - и даже как-то
знакомство свела, когда тот в Валки ненароком заглянул. Да только
вдругорядь видеться не хотелось.

Черкасы вздыхали, отводили глаза. Агмет - и тот хмурился,
головой мотал. Ярине тоже было не по себе, но отступать не хотелось.
Вернуться домой, прийти к дядьке Лукьяну, руками развести? А потом
объяснять Хведиру, что она, сотникова дочка, какого-то Дикого Пана
испугалась? Ну уж нет!

Старшой, все еще переживая свой промах, предложил привести
свежих коней. Это кстати - лошади успели выдохнуться. И у них, и у
беглецов. Значит, и нагонять сподручнее будет.

Ярина подождала, пока вернется запыхавшийся Гринь, велела
зарядить рушницы и выступать. С ней не спорили, только сивоусы дружно,
не сговариваясь, перекрестились, да кто-то (уж не Агмет ли?)
вполголоса помянул какого-то "шайтан-багатура".

Теперь вокруг темнел лес. Дорога стала уже, но все-таки ехали
по двое в ряд - плечом к плечу, толкаясь горячими конскими боками.
Вперед Ярину на сей раз не пустили. Не пустили и назад, пришлось ехать
посередине, рядом с хмурым и мрачным Агметом. Гриня сивоусые отправили
вперед - и не без умысла. Мало ли чего этот чумак, чортов пасынок,
удумать может? Вот его первая пуля и найдет!

Ярина не стала спорить. Здесь, в лесу, среди заледенелых
деревьев, все воспринималось по-другому. И вправду, странные дела
деются! Ну, приехали чужаки за ребенком, ну, сцепились по дурной
лихости с черкасами. Но почему они бегут к Дикому Пану? Ведь этой
дорогой больше никуда не попасть! Знают?

Страх, до того прятавшийся в самой глубине души, распрямился,
вылез наружу. Может, не так уж и не правы мугыри из Гонтова Яра?
Повадился нечистый к вдове, выродил чертенка - а после и подмога
приехала с толмачом-невидимкой. Добро бы печать на пергаменте была
серебряная! Так нет, золотая! А вдруг и того страшнее - уговорилися
пан Рио с Гринем Чумаком, Гринь и повел глупую панночку прямиком в
засаду?

Выстрел ударил внезапно - резкий, оглушительный. Ярина
зажмурила глаза, зачем-то дернула узду.

- Ах, шайтан!

В руках Агмета уже плясала янычарка. Сивоусые тоже были при
рушницах, но стрелять не имело смысла. Всадники - со всех сторон,
спереди, сзади, из-за деревьев...

- Стоять! Стоять! Герш-ту?

Незнакомый гортанный голос заставил вздрогнуть. Ярина
очнулась, выхватила из сумки пистолю - и опустила руку. Слишком их
много! Дюжина? Две? Крепкие хлопцы в серых жупанах, обвешанные зброей.
При поясе шабли, в руках рушницы - прямо в лицо смотрят.

- Оружие опустить!

Агмет оглянулся, оскалился по-волчьи и нехотя закинул
янычарку за спину. Сивоусые последовали его примеру. Гринь замер,
черная шапка сползла на лоб.

- Кто такие будете?

Гортанный голос прозвучал совсем рядом. Ярина перевела дух.
Если не стреляют - спрашивают! - значит, не разбойники.

- Я - Ярина Загаржецка. Со мной мои люди. Голос прозвучал
неожиданно громко, и Ярина смутилась. Словно не отвечает, а кричит от
страха.

- То панна сотникова? Так-так, что за встреча!

Теперь в голосе слышалась откровенная насмешка. Послышался
топот. Всадник на вороном коне подскакал совсем близко к Ярине, чуть
склонился в седле.

- То не объяснит ли мне панна мостивая, отчего черкасы
валковские обычай нарушают и ездят конно да оружно по владениям
зацного пана Мацапуры-Коложанского, моего господина?

Ярина попыталась разглядеть говорившего, но лесная тьма
прятала лицо. Почему-то показалось, что этот человек стар - несмотря
на звучный голос и лихую посадку опытного наездника.

- Я - Ярина Загаржецка, дочь сотника валковского, - девушка
сцепила зубы, перевела дух. - Со мной - мои черкасы, мой слуга и
поенолитый из Гонтова Яра. Мы здесь по державной надобности! А ты кто
будешь? По какому праву твои люди преградили нам путь?

Послышался смех - веселый, искренний.

- Панна сотникова сердится? Ой, вэй, не сердись, панна Ярина,
от того морщинки бывают! Я - Юдка, надворный сотник зацного пана
Мацапуры-Коложанского, со мною мои сердюки, и эта земля - моего
господина.

- С каких это пор? - возмутилась девушка. - Или я не знаю,
где начинаются владения твоего пана?