боевых браслетов, и их гравировка покрылась тусклым, запекшимся пурпуром.
От когтей, равно как и от хвоста, отказались еще в Старой Эре, потому что
их крепления вечно ломались, когти слетали с пальцев, а хвост больше
путался в собственных ногах, чем подсекал чужие. После какой-то умник
придумал шипастые запястья, и тогда же ввели узкий плетеный бич с
кисточкой на хвосте - для сохранения традиций. Новинки прижились, бич так
и прозвали "хвостом", но многие бесы все же предпочитали нетрадиционное
оружие. Я, например, предпочитал, и ланисты нашей школы слова никогда
поперек не говорили... А хоть бы и говорили... Я махнул рукой в адрес
впавшего в амок беса, и солнце на миг полыхнуло по широкой поверхности
моей парной "бабочки". Трибуны загудели от восторга, я незаметно
поморщился и сделал еще один шаг. Второй тесак болтался на поясе, и мне
было лень его доставать. И так сойдет...
мое сознание, заставляя думать о чем угодно, кроме происходящего вокруг, -
и я ощущаю ее почти физически, вечную вязкую скуку, свою и тщательно
притворявшегося беса. Я шел по кругу, он ярился в центре, но зрители, к
счастью, не видели наших глаз. Ну что ж, на то мы и бесы...
кто там еще соизволил зайти сегодня в цирк из свободных граждан... Давай,
брат, пора - и он понял меня, он легко кувыркнулся мне в ноги, стараясь
достать, дотянуться, зацепить рогом колено. Я сделал шаг назад, подкова
копыта ударила у самой щеки, и пришлось слегка пнуть беса ногой в живот,
держа клинок на отлете. Рано еще для кровушки... жарко...
кругу.
и к нам забредали лишь ремесленники со своими толстыми сопливыми
семействами, бездельники с окраин, да унылые сынки членов городского
патроната. Все это были солидные, полновесные граждане, у всех у них было
Право, и плевать я на них всех хотел.
не задымился. Бес проследил его пологую траекторию и твердо взглянул мне в
лицо.
положенного, и надо было дать им требуемое. И я дал. Этому трюку сто лет
назад меня обучил один из ланистов, и исполнял я его с тех пор раза
два-три, но всегда с неизменным успехом.
локтем и прыгнул к бесу, одновременно вращаясь подобно волчку. Бич дважды
обмотался вокруг меня, бес не успел вовремя выпустить рукоять, и резким
косым взмахом я перерубил ему руку чуть выше полосы браслета. Кисть упала
на песок, бес покачнулся, и моя "бабочка" легко вошла ему в правый бок -
ведь я левша, когда сильно хочу этого. Ах да, я уже говорил...
новую, надо заметить, вчера только стиранную тунику, - хрустнули ребра, и
бес стал оседать на арену.
нелепый истерический визг:
коротышка в засаленном хитоне с кожаными вставками, неумело крутя над
плешью огромной ржавой алебардой. За плечом у меня хрипел бес, публика
сходила с ума от счастья, а я все не мог оторваться от сопящего бегуна и
проклинал сегодняшнее невезенье, сподобившее в межсезонье нарваться на
свободного гражданина, Реализующего Право.
кромки закрытых лож. Потом вскочил, послюнил разбитое колено - неуместный,
домашний жест вызвал глумливое хихиканье галерки, - подхватил оружие и
кинулся ко мне.
носком в пах, чуть повыше края грубого хитона. Реализующий зашипел и
ухватился за пострадавшее место, чуть не выколов себе глаз концом
алебарды. Не так он себе все это представлял, совсем не так, и соседи не
то рассказывали, а я не собирался его разубеждать.
забыл о травме и зарысил вслед, охая и собираясь треснуть меня по затылку
своим антиквариатом. И тут за ним встал мой утренний бес. Ремешок на его
ноге лопнул, копыто отлетело в сторону, и, припадая на одну ногу, он
казался хромым. Хромым, живым и невредимым.
разбил позвоночник Реализующего Право; и лишь распоротая туника беса
напоминала об ударе моего тесака, сорвавшем аплодисменты зрителей.
ухмыляющегося беса и отрицательно покачал головой. Бес пожал плечами и
склонился над парализованным человеком. Шип браслета погрузился в артерию,
Реализующий дернулся и начал остывать.
они были свободные люди, все они имели Право, и я завидовал им.
рудниках.
морщась.
было забито песком призрачной, ушедшей в небытие арены.
видел, и судорожно сжатые в кулак пальцы никак не могли расслабиться и
стать - ладонью.
вашем месте тоже восстал. Только веков на пять-шесть раньше...
думай, что оно чище или грязнее чужого...
после тяжелого дня, когда тепло и спокойствие обволакивает утомленное
тело, и хочется говорить, говорить, ни к кому конкретно не обращаясь,
говорить - или слушать...
спокойно...
себя на том, что любуется изяществом этого простого жеста. Бес двигался
легко и экономно, и даже неподвижность его была сродни неподвижности
парящего орла, застывшего в потоке несущей его стихии... Кастор выглядел
мощнее: каменные плечи, гранит рук и спины, валуны бедер, но Кастор был
внизу, в зале, со многими другими, а Марцелла даже представить нельзя было
ушедшим в сталагмиты.
отворачиваясь.
Одна сказка закончилась, а другая еще не началась... и до завтра -
далеко...
трех шагах от костра, бок, исцарапанный колючками, болел, и очень хотелось
сменить облик, но Солли почему-то стеснялся.
легкостью воды, принимающей форму сосуда, в который налита; но всегда
остающийся самим собой; вот Сигурд Ярроу - Скользящий в сумерках, салар,
Девятикратно живущий, уходящий и возвращающийся, чего не может сказать о
себе ни один из нас, потому что я никогда не уходил, а вы не способны
вернуться... Вот Даймон, Пустотник, Меченый Зверем, темница Большой Твари,
способный стать зверее зверя и поэтому умеющий быть человечнее человека;
и, наконец, я - обреченный играть с Вечностью в кошки-мышки, каторжник,
прикованный к каменному ядру бессмертия, обломок нелепости - бес... Что
это - мы все вместе, здесь, в этом вывернутом наизнанку мире?..
отвечает. - Это жизнь. Это - есть...
после смерти нельзя встать, а бессмертия вообще не бывает, и оборотень -
лишь легенда, щекочущая нервы и страшная ровно в меру поглаживания против
шерсти, а волки и удав никогда не смогут охотиться вместе?..
бывает...
Шилова Юлия
Максимов Альберт
Контровский Владимир
Корнев Павел
Сертаков Виталий
Прозоров Александр