Ждали беды. Бывалые сотники хмурили брови и гнали своих лишний раз провести точильным камнем по мечу и проверить кольца в доспехе.
- Сегодня начнется, - сказал хоббит Малышу с горькой уверенностью в голосе.
- И хвала Дьюрину, - мрачно отозвался Маленький Гном. - Надоело стоять.
- Да уж нет, лучше б уж и не начиналось, - покачал головой Фолко, медленно выговаривая слова.
Он и в самом деле не разделял - хотя и мог понять - мысль Маленького Гнома. Все хоббичье миролюбие сразу ожило в нем и предъявило свои права.
Совершенно некстати вновь стала вспоминаться родина; Фолко поймал себя на том, что с приязнью думает о дядюшке Паладине; а когда ему приснилась Милисента, молча стоящая у ограды и с упреком смотрящая ему прямо в лицо, в глазах предательски защипало.
Был холодный и бессолнечный полдень, когда в лагерь ворвался прискакавший с юга гонец. Взмыленная лошадь едва донесла его до королевского шатра; подхваченный дюжими гвардейцами, он, с трудом переступая, скрылся внутри. Спустя несколько минут о прибытии гонца узнал весь лагерь.
Не дожидаясь команды, десятники строили свои десятки, сотники - сотни.
К королевскому шатру галопом скакали тысячники, не замедлили и Маршалы Марки... Всколыхнулось все роханское войско; и Эотайн, один из тысячников, приказал удвоить дозоры и двинуть еще три сотни воинов к береговым укреплениям.
- Нутром чую - на юге началось, - выдохнул запыхавшийся Малыш.
Весь раскрасневшийся, в одной рубахе. Маленький Гном только что остановил свою неутомимую руку, вращавшую меч.
- На юге началось, - эхом откликнулся Торин, - да здесь продолжится...
Фолко поглядел на взмокшего Малыша.
- Послушай, Строри, все хотел тебя спросить, да не с руки выходило...
Тебя, Торин, кстати, тоже. Когда вы дрались с Олмером на Дол-Гулдурском холме - он действительно явил себя величайшим бойцом, способным справиться с тремя десятками противников, или же ему помогала некая сверхчеловеческая сила?
Торин и Малыш переглянулись.
- Нет, никакой силы я не почувствовал, - признался Малыш. - Хотя соврать что-нибудь в этом духе очень бы хотелось... - Он поморщился. - Нет, брат хоббит, это был человек - но и впрямь величайший из воинов, лучший меч Средиземья всех трех последних эпох.
- Ну, положим, не совсем так, - возразил Торин. - Когда он меня опрокинул, я - не сразу, конечно, - подумал о Сираноне. Когда он лишь положил мне руку на плечо, а меня согнуло чуть не до земли! Кто скажет, какие тут Силы? Дарованные Кольцами - или его природные? Но рубился он здорово! Если бы не мифрил, он искрошил бы нас с Малышом в мелкое крошево, скажу не таясь. Хотя, видит Дьюрин, мы со Строри не самые слабые среди нашего племени.
- Хотел бы я знать, что там, в Гондоре? - поспешил сменить явно неприятную ему тему Малыш. - Пошли на Минас-Тирит? Или на Кайр Андрос?
- Погоди, сейчас все узнаем, - успокоил его Торин.
И действительно, король Марки не стал томить свое войско неизвестностью. Военный совет должен был состояться позже, как понял хоббит, а правитель, едва получив вести и, наверное, обменявшись несколькими словами с приближенными, вышел к воинам, молчаливо ждавшим его слова.
Он оказался не слишком высок, король Роханской Марки, что было странно для уроженца этих степей; ноги казались кривоватыми от постоянной езды верхами, однако он слыл самым отчаянным храбрецом среди своих подданных, лихим рубакой и человеком, чуждым заносчивости и гордыни. Его любили, и любили искренне.
Король помедлил, обводя войско взглядом. А потом рубанул ладонью воздух и без всяких предисловий крикнул:
- Два дня тому назад враг вторгся в северный Итилиэн! Южнее Эмин Муйла они пытаются переправиться на наш берег! Их много, драка жестокая!
Правитель Мундбурга извещает нас, что атаки можно ждать в любой момент! Он просит нас - не повелевает, но просит - не дать ордам, что сейчас противостоят нам, присоединиться к тем, что штурмуют гондорские рубежи!
Главный удар они наносят на юге! И потому - к бою, воины! За Эорлингов!
- За Эорлингов! - подхватила толпа боевой клич Рохана.
- Тысячникам - расставить всех по местам! - скомандовал король и вновь скрылся за пологом шатра.
Фолко понимал: там сейчас начинается самое важное - военный совет, на котором взвешивается каждая крупица поступивших вестей; он дорого бы дал, чтобы узнать, о чем там говорится, но для того, чтобы вновь оказаться тем, кому внимают короли и правители, пришлось бы снова и снова рассказывать все перипетии их долгого и, увы, бесплодного странствия, а хоббиту не хотелось даже и думать о невыполненном Долге. Нет уж, пусть он лучше остается простым воином, но сражаться будет лишь за самого себя. Слабость?
Да, пожалуй; но после того поражения, которое потерпели они подле Болотного Замка, так просто не оправишься, даже если не получил ни одной царапины...
- Главный удар на юге... Что-то не очень мне в это верится, - пробормотал Торин, выслушав сказанное королем.
- Мне тоже, - кивнул Атлис. - Разве что этот Вождь и впрямь лишился разума. Сейчас не Третья Эпоха и не пора Войны за Кольцо, когда враг мог за один дневной переход оказаться под стенами Минас-Тирита, встретив слабое сопротивление лишь у мостов Осгилиата!
- А в Анориэне есть роханские конники? - спросил Амрод.
- Должны быть, - пожал плечами Атлис. - Те края мы всегда обороняли вместе с всадниками Марки.
- Может, еще обойдется, Фолко? - Беарнас положил хоббиту руку на плечо.
- Может, Олмер и в самом деле упрется лбом в Минас-Тирит?
- Об Олмере, мне кажется, пора уже забыть, - буркнул Фолко. - Об Олмере... А вот о Короле-Призраке пора вспомнить. И я не знаю, как устоит Минас-Тирит против этой черной Силы без мага, равного по мощи Гэндальфу Серому. Так что еще неизвестно, что лучше...
- Хорошо хоть, что война эта пока обычная, без всяких чудес с мраком и призраками, - заметил Амрод.
- Вот-вот, - ввернул Малыш. - Ночная Хозяйка ему подчиняется, а может ли кто-нибудь из здесь присутствующих мне сказать, как ее остановить, если под рукой нет сработанного Олмером Талисмана?
- Ну, про Хозяйку пока ничего не слышно, - несколько неуверенно сказал Фолко. - Может, не будем себя пугать раньше времени?
- Как бы потом поздно не было...
- А ты что, можешь сработать такой Талисман? - заворчал на Малыша Торин. - Такой, чтобы ее наверняка остановить? Можешь - милости прошу к горну. Нет - так помалкивай.
- Да я что, я ничего, - уныло произнес Маленький Гном, нахохливаясь. - Только вы мои слова еще помянете...
- Помянуть-то, может, и помянем, только какой нам от этого прок? Ладно, хватит об этом. Лучше скажите, что вся эта армия истерлингов и хазгов вкупе с прочими делает тут, если Вождь нацелился на Минас-Тирит?
- Отвлекают роханцев, - предположил Амрод, - чтобы те не успели на помощь Гондору. Сил-то у Олмера хватает.
- Если король Марки поймет это, его всадники окажутся у стен Минас-Тирита через несколько дней, - оспорил его Торин. - А если главные силы Вождя будут перемолоты в жерновах Гондора - Рохан сумеет выстоять, даже если армия, что сейчас стоит против нас, начнет вторжение. А там, глядишь, и Арнорская помощь подоспеет... Несладко им придется!
- Ну и что из этого следует? - нетерпеливо спросил Беарнас.
- А то, что наши предположения, боюсь, окажутся правдой, - ответил Торин. - На юге они только демонстрируют: мол, мы, как вы и думали, прем на Минас-Тирит - а сами будут громить нас на севере...
- Эй! Хой! По местам! - услыхали они резкий голос сотника. - К берегу!
Не засиживаемся! Шевелись веселей!
Друзья переглянулись.
- Что ж, пошли... к берегу, - с легкой усмешкой поправил шлем Амрод.
Спустя несколько часов после прибытия гондорского гонца часть отборной роханской конницы поспешно снялась с лагеря и скорым аллюром отправилась на юг, огибая кручи Эмин Муйла.
- В Гондор, не иначе, - изрек Малыш и так очевидную всем вещь - просто чтобы нарушить тяжелое молчание.
Их сотня заняла позицию на переднем краю обороны роханского войска.
Перед ними как на ладони лежала долина Великой Реки. Короткий день предзимья кончался, вечерние тени заполнят складки земли, выползая, точно призраки, из потайных убежищ. За рекой, нисколько не таясь, разводила костры неприятельская армия. Алые точки тянулись далеко в обе стороны, до самых черных круч нагорья на восточной стороне Андуина. Рано поднявшаяся луна начинала свой еженощный путь; тягостная тишина пала на оба противостоящие друг другу войска. Дувший с востока ветер не доносил из вражеского стана обычно слышавшихся вечерами песен. За спиной хоббита также в молчании разворачивалось в боевые порядки воинство Марки, пешие воины занимали заранее отсыпанные земляные редуты, конные сотни рысили, укрываясь по немногочисленным балочкам и рощам.
Этой ночью Фолко не спал. Он завидовал своим товарищам - пути-перепутья закалили их так, что, какие бы битвы и сражения ни предстояли им наутро, ночью они спали, точно невинные младенцы. Хоббит так не мог. Его вечный вопрос - что делать дальше? - вновь не давал покоя. Все прошлые их неудачи оставляли все же надежду, что дело поправимо, чуть больше везения и... А что теперь? Война разгоралась; что теперь могло остановить Короля-без-Королевства? Да, войска Гондора и Рохана наготове - но сладят ли простые мечи с силой Воспрянувшей Тьмы? Олмера-человека они, быть может, и одолели бы, но как управиться с Олмером - носителем Наследства Саурона? Эх, Гэндальф, Гэндальф, где же ты? Твое слово сейчас незаменимо!
И хоббит с отчаянным усилием потянулся мыслью к Благословенной Земле, как не раз делал в те дни, когда мир прекрасных видений был подвластен ему. Он растворялся в потоках силы, стремящейся на закат, все дальше и дальше, к Черте, к Излому Мира - и вверх, по Прямому Пути. Когда-то этим путем шел Эарендил, за ним - скорбные караваны Нолдора, серые корабли Элронда, уносившие в неведомые дали вечной жизни и трех хоббитов, чьи руки касались Кольца Всевластья...
Фолко требовалась предельная сосредоточенность, и, чтобы достигнуть ее, он пускал в ход все накопленное за годы странствий. Память воскресила перед ним и Синий Цветок, и прекрасное эльфийское лицо, стоявшее у него перед глазами в тот памятный летний день, - и это лицо оказалось последней каплей, что разрывает упругие тенета незримой стены, возведенной на пути его мысли неведомыми, но могущественными силами. Как и в достопамятном сне, он вновь видел, как видит проносящаяся в поднебесье птица. Одинокий Остров, приютивший остатки Нолдора; видел Алквалонде, гавань Телери, Морских Эльфов на берегу залива Элламар; видел грозные громады гор Пелори, блистающий огнями Тирион. А потом видение взвихрилось разноцветными огнями, и облаченная в серый плащ фигура ступила ему навстречу.
Гэндальф Серый собственной персоной.
Не Белый, каким положено ему было бы выглядеть; на нем вновь был видавший виды дорожный плащ, который помнил столько дорог Средиземья!
- Гэндальф! - Слова застревали у хоббита в горле. - Гэндальф, ты знаешь... теперь ты знаешь все об Олмере?!
- С твоей помощью, мой добрый хоббит... да, - без тени столь обычной для прежнего Гэндальфа иронии ответил маг. - Здравствуй! Я так рад видеть тебя живым и невредимым! Я следил за вами, насколько мог, а потом Мрак усилился - и больше мы не могли разговаривать. Великое счастье, что ты прорвал эти тенета - это возможно совершить только с вашей стороны, со стороны Смертных Земель... Не вдаваясь в подробности - вы молодцы! Теперь все встало на свои места.
- Вы поможете нам? Все отказались, Гэндальф, все до одного, даже Великий Орлангур!
- Не слишком-то надейся на это, - вздохнул маг. - Великий Манве Сулимо...
- Проклятье! - со злыми слезами в голосе выкрикнул хоббит. - Сколько я еще буду слушать это! "Не слишком-то надейся..." Да тут скоро все пойдет прахом! Война уже началась! Олмера мы не убили - что делать дальше? Кто возглавит новый союз Людей и Эльфов? Воды Пробуждения сами с трудом держатся. Серединное Княжество обещало помощь - да только это Восток, а Востоку я не верю. Ты же Майар, Гэндальф, ты же из сынов Творца-Илуватара!
Почему, во имя Светлой Варды Элберет, Силы Мира не склонят слух к нашим мольбам и стонам? Почему пожар войны распространяется все дальше и дальше?
Говори, Гэндальф, не молчи! Я знаю - ты когда-то любил моих сородичей и нашу прекрасную, тихую, мирную страну. Но, если Олмер прорвется в Эриадор... Страшно подумать, что станет с Хоббитанией! Ну же, говори, Гэндальф!
Старый маг взглянул в лицо хоббиту. Взор его был тяжел, кустистые серые брови грозно сдвинуты.
- Я молил великого Манве послать меня в Средиземье - и получил отказ.
Проклятые Весы! Ты уже много знаешь о них и должен понять. С новым пришествием Тьмы люди должны справиться сами. Но знай - если падут Серые Гавани...
- Я слышал! Порвется связь между Заморьем и Средиземьем!
- Ты слышал об этом? Прекрасно! От Золотого Дракона ты, наверное, слышал, что разрыв этой связи грозит преждевременным Дагор Дагорратом.
Крушение Весов высвободит туго спеленутые Илуватаром при сотворении Мира исполинские Силы. Сейчас мудрейшие из Валаров погружены в тягостные раздумья. Как предотвратить катастрофу? Скованные нами цепи не выдержат удара волн Хаоса, Моргот стряхнет с себя оковы... О том, что случится тогда, лучше не думать.
- Так что же Валары медлят с помощью?
- Дело в том, отчаянный мой невысоклик, - тихо прозвучал ответ Гэндальфа, - что появление хотя бы одного воина из Благословенной Земли на берегах Средиземья необратимо разрушит Весы. Это стало известно точно. А вот падение Серых Гаваней, как бы ужасно для тебя это ни звучало... это может вызвать страшную беду - но может и не вызвать и скорее всего не вызовет. И потому прости меня, хоббит... Мы не в силах ничего сделать.
Силы Арды, как и эльфы, прикованы к этому Миру, действовать вне его они не могут. Совет на Эзеллохаре, Холме Судеб, длился четыре дня, и решено было только одно - молить Эру Илуватара... Потому мужайся, хоббит! Ваши мечи - последняя наша надежда. Несчастный Боромир! В какое страшное оружие Тьмы превратился его далекий потомок! Вот они, ядовитые всходы черной тяги к Кольцу!.. Нам удалось предупредить Кэрдана. Он готовится идти вам на подмогу. Арнор уже получил вести о происходящем - тоже от Корабела.
Держитесь до подхода свежих сил! Войско у Олмера большое, это бесспорно, зато сам он - далеко не Саурон.
Видение поблекло, словно по зеркальной воде чистого озера побежала поднятая ветром рябь, а со дна одновременно стал подниматься взбаламученный ил. Фолко еще успел крикнуть:
- Прощай, Гэндальф! - и открыл глаза вновь в поздней осени Средиземья, в рядах роханского войска, изготовившегося к отражению вражеской атаки.
***
Ночь минула спокойно. Враг не показывался; даже рыскавших по восточному берегу конных патрулей не заметили зоркие роханские дозорные. Гнетущая тревога вчерашнего дня не прошла; воины крепче стискивали копья и косились на багряное восходящее солнце.
Рассвет только-только начал разливаться по восточному краю небосклона, тучи мало-помалу расползались в стороны, день обещал выдаться ясным.
- Благость-то какая, - вздохнул необычно рано проснувшийся сегодня Малыш. - Словно и нет никакой войны...
Фолко не ответил ему. Как зачарованный он смотрел на противоположный берег: там из волн сизого тумана один за другим выныривали бесчисленные темные шеренги.
Армия Олмера начала прорыв.
- Ты чего... - начал было Малыш - и тоже застыл, разинув рот, глядя, как катящиеся к воде первые ряды дружно сбросили в Андуин десятки, если не сотни плотов... А за ними появлялись новые и новые отряды - пешие и конные: грозная масса врагов скапливалась у кромки берега - и вот первые уже отпихнулись веслами...
И все это происходило в молчании - не трубили рога, не звучали команды, не слышно было боевых криков... Только на крайнем приречном холме трепетало на восточном ветру знакомое знамя с черной короной.
В рядах роханского войска грянули трубящие тревогу рога. Ударили гулкие барабаны - и по всему берегу прокатился мгновенный вал стремительного движения, обычного для любого войска, - рвались из ножен мечи, накладывались стрелы, перебрасывались поудобнее щиты и копья... Топали ноги, порой раздавалось конское рыканье; из палаток, на ходу одеваясь, бежали отдыхавшие в эту ночь сотни; длинный ряд земляных редутов быстро заполнялся воинами.
Десяток, в который попали хоббит и его спутники, оказался за невысоким частоколом как раз в том месте, куда нацеливались первые сотни переправляющихся. Торин, Фолко, Малыш, Атлис и эльфы стояли плечом к плечу. Вокруг них, тесно сомкнув щиты, сжались плотным строем вестэмнетские копейщики; лица людей казались омертвевшими - все вольно или невольно пытались определить, сколько же врагов оказалось против них.
Быстрое течение Великого Андуина сносило легкие плоты; Фолко видел, как боролись, налегая на весла, коренастые истерлинги - быть может, те самые, с кем он ходил под знаменами Отона. Углядел он и хазгов; те, припав на колено, уже готовились к стрельбе - может, те самые, с кем он состязался и, считай, успел побрататься...
- Стоя-а-ать крепко! - прокатилось по рядам роханской пехоты.
Хоббит невольно повернулся к десятнику.
- Не дать им подняться на излом, - мрачно бросил тот. - Одной атакой они не удовлетворятся... Эй, все! Стрел не жалеть! В обозе их много!
Густо облепленные вражескими воинами, плоты плыли через Андуин.
Восточный ветер не стихал, прямо в глаза защитникам Рохана светило восходящее солнце - что и говорить, момент атаки выбран был неплохо.
Малыш и Торин настроили свои небольшие походные арбалеты, эльфы проверяли колчаны, заполненные сегодня обычными тисовыми стрелами - свои собственные они берегли, как и хоббит; может, когда и представится случай... вновь встретиться лицом к лицу с Вождем?
Фолко опустил глухое забрало мифрильного шлема. Так не слишком сподручно целиться - но хазги, эти непревзойденные лучники, запросто вгонят стрелу в лицо с двух сотен шагов. Он видел, как на переднем плоту кто-то высокий в темных доспехах взмахнул окованной железом рукой - и хазги дружно спустили тетивы. Битва на Андуине началась.
Ветер помогал стрелкам Вождя и очень мешал роханцам; первые стрелы ударили по частоколам и бойницам редутов - но защитники западного берега молчали. Тяжелая хазгская стрела со звоном вонзилась в бревно не дальше ладони от головы хоббита; брызнули щепки, лесина раскололась, и стрела хищно выставила здоровенный зазубренный наконечник над плечом Фолко. Он услышал, как Торин зло выругался.
Казалось, на роханские укрепления обрушился налетевший с восхода черный ливень. Ни одна рука, ни один шлем не могли подняться над невысокими частоколами; и когда плоты наконец приблизились настолько, что стрелки Марки смогли ответить, их ответ оказался куда менее впечатляющим, чем стрельба хазгов.
Воздух потемнел от стрел - но сперва потери сражающихся были невелики.
Роханцам помогали благоразумно возведенные укрепления, воинам Вождя - хорошие доспехи первых рядов, восточный ветер да меткость хазгов, не дававших никому в редутах прицелиться как следует.
Фолко пренебрег лучниками Вождя. Он пустил уже три стрелы, попал все три раза - но никто не упал стрелы, видимо, сломались о вражескую броню.
Тот, кто командовал этим прорывом, поставил в первые ряды окованных железом с ног до головы панцирников, за спинами которых укрывались легковооруженные воины.
Хоббит выпрямился во весь рост, тотчас превратившись в неплохую мишень.
Боевой азарт палил его: ну-ка, кто быстрее возьмет прицел - он или те хазги, что так и не смогли обставить его на честном состязании?
Он оказался быстрее. Его стрела вырвала с ближайшего плота одну из толпившихся на нем темных фигур, с всплеском упавшую в волны; и хотя о шлем хоббита скользнула меткая стрела противника, а вторая прогудела возле уха, он ответил еще одной своей - и тоже смертельной.
Малыш и Торин пока выжидали - их мощные арбалеты могли пригодиться, когда панцирники двинутся на берег, к редутам; эльфы стреляли нечасто, тщательно прицеливаясь и стараясь как можно меньше времени оставаться на виду. Их шлемы, хоть и славной ковки, не имели забрал, лишь вертикальную стрелку поносья.
Плоты подошли еще ближе - и тут убойная сила стрел возросла. Падали в воду пронзенные истерлинги; сползали, судорожно цепляясь руками за стены редутов, принявшие смерть лицом роханцы. Отпор воинов Марки крепчал - и воды Андуина окрасились кровью.
Все русло Великой Реки было запружено плотами и невесть откуда взявшимися лодками.
На миг подняв взгляд, хоббит увидел спускающиеся к реке с противоположного берега все новые и новые отряды; тех, кто уже плыл, на глаз набралось вдвое больше обороняющихся.
Закусив губу, хоббит стрелял и стрелял. Теперь почти ни одна стрела не пропадала даром, от одной, особо удачной, упал и панцирник; захлопали арбалеты гномов, и тишина первых минут боя сменилась дикими криками, стонами и воплями. Гибли многие, и гибли тяжко. Справа от хоббита опрокинулся с простреленной головой один из роханцев-вестфольдингов; шипя и кривясь от боли, вырезал из плеча засевшую стрелу другой; хазги подобрались достаточно близко, чтобы их стрелы пронзали легкие доспехи, которые были на многих воинах Марки.
Где-то за спиной хоббита раздался мощный глухой удар. Над головами защитников взлетел в небо здоровенный черный камень - ядро, посланное одной из катапульт. Описав дугу и на миг зависнув в самой верхней точке, он устремился вниз - и задел край одного из полных людьми плотов. Поднялся белесый столб воды, полетели щепки - и раздались страшные короткие крики раздавленных. Плот превратился в груду обломков, на поверхности удержались лишь двое-трое из полутора десятков находившихся на нем воинов.
К летящим с западного берега стрелам присоединились тяжелые камни; мастера метательных машин постарались на славу. Чаще, конечно, их ядра впустую взметали водяные столбы в Андуине, но нет-нет и попадали в неудачливый плот.
Фолко и его товарищи расстреляли по целому колчану; хоббит крикнул подносчика, спеша, сорвал оплетку с толстого пука стрел, брошенных ему. Из тех врагов, что плыли на первых плотах, полегло больше половины, но изрядно поредевшие кучки людей на утлых бревнах упрямо продолжали выгребать к совсем уже близкому западному берегу. В уши рвался нескончаемый дикий рык истерлингов, копивших злобу для рукопашной.
Первый плот ткнулся в отмель: хазги и истерлинги вперемешку, умело прикрываясь щитами, бегом бросились по мелкой воде. Их встретили негодующие вопли защитников и ураган стрел. Тела тяжело валились в воду, на мокрый песок, вокруг них быстро расползались темно-алые пятна. Не уцелел никто, даже четверо панцирников погибли под короткими арбалетными болтами. Однако за первым плотом последовали сразу пять или шесть других, за ними - еще полтора десятка... Торжествующий боевой клич Великой Степи огласил воздух, заглушая вопли раненых и умирающих; первая сотня штурмующих устремилась вверх по пологому склону, туда, где чернели валы и частоколы роханцев. Они бежали, падали, поднимались или оставались лежать неподвижно: хазги стреляли на бегу, и многие, очень многие их стрелы находили цель...
- К мечу! - услыхал хоббит неистовый выкрик десятника.
По-прежнему били катапульты роханцев, рвали набегающие шеренги врагов стрелы лучников Марки, но всякий бывалый воин уже понимал, что остановить врага на узкой полоске земли между укреплениями и кромкой берега не удастся без рукопашной. Слишком велик был порыв, и слишком хороши стрелки-хазги.
Уже не десятки, сотни воинов Вождя высадились на закатный берег Великой Реки. Небольшой прибой уносил кровь прочь от берега, вода порозовела:
Фолко прикончил только что взятый пук стрел. Мертвые тела густо устилали берег, застыли в мелкой воде - однако истерлинги, хегги, ховрары, казалось, не обращали на это внимания. Хоббит подивился, как умело перестроились оказавшиеся на западном берегу воины Олмера; вновь первые ряды образовали шеренги тяжеловооруженной истерлингской пехоты, очевидно, из числа степняков-пахарей; за ними теснились воины прочих племен; хазгские стрелки отошли назад, не прекращая обстрела; под их прикрытием войска Короля-без-Королевства готовились к первой атаке. Фолко мог лишь удивиться и воздать должное стойкости, с которой те выдерживали ответный ливень стрел, летевших из-за зубцов редутов и частоколов.
- Эх, хирд бы сюда! - услышал Фолко восклицание Торина.
- Сейчас самое время атаковать! - крикнул Атлис. - Ударим по ним сверху, они смешаются, подплывающие не смогут пускать стрелы.
Однако у роханских командиров имелся, очевидно, свой, иной план.
Приказа к наступлению не прозвучало; лишь из глубины подтянулись свежие сотни лучников.
Заминка на берегу длилась очень недолго. Над рядами атакующих взвилось черно-белое знамя Олмера - и с неистовым ревом тысячи бойцов устремились вперед, вверх по склону, прямо на летящие им в лицо стрелы и дротики.
За три года странствий хоббит дрался не раз, но впервые он оказался в одном строю со множеством других воинов, впервые катился на него ревущий человеческий вал - и впервые от исхода боя, в котором он сражался, зависело нечто большее, чем просто его жизнь. Битву при Аннуминасе он наблюдал со стороны; а теперь, сам видя надвигающуюся лавину врагов, он ощутил внезапную предательскую слабость; чтобы справиться с ней, пришлось не только воззвать к гордости, но и бросить быстрые взгляды на друзей - рядом, точно скала, готовая встретить удар шторма, стоял Торин, на выбор бьющий панцирников из своего арбалета; слева уже забрасывал свое боевое устройство за спину Малыш и доставал из ножен меч и даго; чуть поодаль спокойно, точно на стрелковом празднике, били из луков не знающие промаха Амрод и Беарнас. Минутное замешательство прошло, азарт сменялся глухой и жизненно необходимой в ближнем бою злобой - или ты, или тебя, и нечего тут рассуждать...
Шеренги наступающих подбежали к первой линии укреплений уже изрядно прореженными. Дважды под стрелами лучников Марки погибал знаменосец атакующих - но едва трепещущее на ветру полотнище начинало крениться, как его тотчас подхватывали другие руки.
Последние сажени подъема к редутам и частоколам дались воинам Олмера особенно тяжело. Хоббит, не пригибаясь, стоял, высунувшись по пояс из бойниц. От каждой его стрелы, пущенной в упор, падал человек, и смешными и наивными показались бы ему теперь собственные колебания, когда в начале пути он старался лишь ранить, а не убить.
- Стрелы! - яростно выкрикнул хоббит, вновь опустошив колчан.
Он успел всунуть в короб новый пучок, но на выстрел времени уже не хватило. Воины Вождя одолели наконец щедро политые их кровью склоны и стали карабкаться на валы и изгороди. Замелькали веревки и цепи - чтобы не перерубили - с якорями-кошками; хегги, привыкшие к подобному в своих горах, ловко лезли вверх.
Защитники Рохана в большинстве своем отложили луки. Пришел черед мечей.
Торин повесил арбалет на спину, как и Малыш; сверкнул его грозный боевой топор. В тот же миг волна атакующих докатилась и до них.
Со стуком впились в дерево острые крюки. Над частоколом появилась первая голова в рогатом низком шлеме, мелькнули бешеные глаза; мелькнули и исчезли, потому что Малыш опередил всех, коротко и точно ударив противника в горло своим даго.
За первым последовал второй, третий, десятый... Один за другим забрасывались на частокол веревочные лестницы, хегги взбирались еще более простым способом - человек пять, держа таран, длинный и толстый шест, бегом бросались к частоколу, и, когда конец шеста почти касался бревна, резко поднимали его, так что передний воин, упираясь ногами в стену, стремительно оказывался наверху, ловко перепрыгивая затем внутрь. Именно хегги оказались первыми, кто сумел пробиться за частокол.
От грудных пластин панциря отскочила хазгская стрела, заставив хоббита пошатнуться. Чувство было такое, словно в него угодил увесистый булыжник.
Через преграду тотчас перевалился рослый истерлинг, и его меч обрушился на Фолко, едва успевшего изготовиться к защите; и вновь - знакомый лязг железа: по кожаному доспеху истерлинга с нашитыми железными бляхами стали расползаться пятна крови, и хоббит не успел опомниться, как его противника добил Атлис, на ходу бросив Фолко:
- Бей ближнего, не смотри!
Это значит - никаких одиночных схваток до победного конца. Это битва, а не честный поединок, и если ты можешь убить врага, схватившегося с твоим другом, - сделай это немедленно, и в следующий миг то же сделают для тебя.
Хазги подбежали совсем близко к частоколу, в упор разряжая луки прямо в головы защитников; в образующиеся бреши тотчас ворвались истерлинги, и хотя каждого павшего роханца пока было кем заменить, враги, платя четырьмя-пятью за одного, мало-помалу стали оттеснять от частокола соседей десятка хоббита. Атлис рубился, неистово вращая вокруг себя двуручным мечом, эльфы встали спина к спине, Амрод держал в каждой руке по мечу, Беарнас стрелял из лука в каждого, кто пытался перевалить через частокол возле него; а чуть ближе к Фолко, на пустом месте, изрыгая невообразимые проклятия, крутил свой стальной смерч Малыш, и уже пятеро сраженных валялись у него под ногами; Торин рубил направо и налево, время от времени косясь на Фолко - однако тот держался молодцом, стараясь всякий раз помочь Атлису или эльфам, но сам он был уже в полукольце; погибли трое воинов из их десятка, лишь сам десятник еще отбивался... Друзья хоббита не отступили ни на шаг от частокола - но только благодаря мифрильным доспехам.
До Фолко донесся звук взывающего рога, пробившийся сквозь неистовый гром боя. Десятник, уложив себе под ноги очередного врага и утирая льющуюся из рассеченного лба кровь, взмахнул рукой.
- Отходим! Быстро!
Команда успела вовремя. Еще немного, и их окружили бы полностью. Малыш и Торин оказались на острие их клина.
Атлис и Фолко с десятником защищали всем спину, а эльфы прикрывали прорывающихся гномов стрелами. Их встретила успевшая-таки сомкнуться стена щитов и мечей, но одни валились с эльфийской стрелой в горле, других рубил Торин, третьих протыкал Маленький Гном; меч Фолко тоже щедро напился вражеской крови. Его, не вышедшего ростом, почитали за легкую добычу, но мечи врагов лишь бессильно царапали мифрильный бахтерец, а его выпады оказывались смертельными. Он вертелся ужом, нырял под проносящиеся над головой тяжелые мечи - и отвечал короткими, точными ударами, вкладывая в них все умение и все свое желание выжить.
Неплотный строй истерлингов разорвался под их напором, но тут через частокол пробрался какой-то хазг, и в спину Фолко, прямо между лопаток, ударила тяжелая стрела. Хоббита швырнуло вперед; однако руки действовали быстрее сознания.
Эти руки поняли, что следующая стрела войдет в спину десятнику или Атлису и будет смертельной, и потому он рванул с перевязи один из метательных ножей. Не в обычаях хоббита было оставлять оружие в теле врага - но что ж сделаешь... С резкого поворота, почти не целясь, Фолко метнул нож - и со злым восторгом увидел валящуюся через колья фигуру, уронившую лук и в агонии схватившуюся за торчащую из груди рукоять. На миг возникло сильное побуждение - вернуться! Выхватить нож! Но хазг упал по другую сторону изгороди, и только это остановило Фолко.
Они прорвались к своим. Роханская пехота, сомкнув щиты и выставив короткие копья, без суеты и паники спокойно отступала, теснимая многократно сильнейшим противником. Кое-какие редуты еще держались - но сотники выводили людей и оттуда. Глядя на этот до времени правильный строй, Фолко понимал, что правильным он останется лишь до появления хазгских лучников. Их стрелы, пробивающие любой доспех, расстроят ряды воинов Эдораса, а истерлинги довершат остальное... В конце концов, где же прославленная конница Марки?!
Он не видел, что происходит на Андуине, но догадаться было несложно.
Коневоды гонят табуны оседланных боевых коней к реке; храпящих лошадей заводят на большие плоты, перевозчики налегают на шесты и весла... Скоро, очень скоро на поле боя появится степная конница, ничуть не уступающая роханской... Дело оборачивалось скверно.
Херберт Фрэнк
Шилова Юлия
Самойлова Елена
Херберт Фрэнк
Сапковский Анджей
Шилова Юлия