задрожал, и получилось так, словно протявкал нашкодивший щенок.
Репня был ей за это благодарен. - И далеко не последний... Может быть,
предложите мне чаю?
руках. - Куда бы это деть?
уже слегка присыпало пеплом седины.
спинку:
по-прежнему колотилось, аки сумасшедшее. Как же он ее, оказывается,
все-таки ненавидит!..
разглядывала кабинет. Репня снял с газовой горелки кипятильник для
инструментов (он кипятил инструменты даже для работы с трупами: привычка -
великая сила!), зажег газ и поставил на треногу чайник. Мать Ясна
внимательно следила за его манипуляциями.
когда он сел за стол.
условиях жесткого самоограничения человек сохраняет Талант.
Репня стиснул персты. - Зачем вы учили меня пять лет? Чтобы потом
выбросить за ненадобностью?
десять лет. Да еще вручили бы вам в руки судьбу других людей. А потом
какая-нибудь шлюшка сделала бы с вами то же, что и я. Только вам было бы
уже гораздо труднее приспособиться к жизни.
бы всего моего нынешнего существования!
правы... Но меня оправдывает то, что я жалела вас. - Она снова вздохнула.
- Ведь в какой-то степени вы все были моими детьми.
мы приносили вам наслаждение. Дети из колодца выходят, а мы в ваш колодец
входили.
низко склонила голову и закрыла руками лицо.
представить ввек не мог. Уж проще вообразить стоящую под цветущей вишней
снежную бабу!
наконец не выдержал - встал, подошел к кушетке, коснулся ладонью тронутых
серебром волос.
груди залитое слезами лицо. Репня непроизвольно погладил ее по спине. И
вдруг вернулось то самое, давным-давно выброшенное из памяти, вроде бы
убитое ненавистью и беспорядочными связями, но, оказывается, все-таки
выжившее. И не менее могучее, чем тогда.
мать Ясна.
любовью погубить.
судорожно расстегивающие пуговицы на ее темной кофточке. Она подняла
заплаканные глаза, вопросительно посмотрела на него. И он не выдержал,
слизнул языком с ее щек соленые дорожки. Дорожки эти привели к ее губам.
Губы были все те же - мягкие и теплые, и перси были те же - упругие и
гладкие, да и вся она была та же. Наверное, поэтому сделала с ним то же,
что и пятнадцать лет назад. Правда, разодрать одежду на себе она не
позволила, сама скинула со все еще гибкого стана многочисленные юбки.
Зато, хотя он был уже на полном взводе, немного с ним поиграла. И как в
тот давний день добилась своего: он с рычанием опрокинул ее на кушетку,
расплющив своей тяжестью белые перси, с рычанием вошел в нее и с рычанием
забился на извечно желанном теле.
тонкой шее и над персями тоже испещрена тонкими, аки ниточка, незнакомыми
морщинками. Но противно ему не стало. Ведь былая ненависть к ней ушла. Он
снова был пятнадцатилетним уверенным в себе подростком, снова до жути
любил свою первую женщину и снова понимал, что прошел испытание Додолой.
мать Ясна раскраснелась, морщинки на ее лице разгладились, глаза
заискрились - перед Репней сидела если и не девчонка, то почти молодая
женщина.
оглядев кабинет.
хирурга. А здесь токмо прирабатываю в вечернее и, если требуется, в ночное
время. Кому-то ведь надо и трупы резать.
хорошо оплачиваемую практику.
денег, чем находящейся на обеспечении казны волшебнице. Но не сказал: ему
показалось, что эта часть его жизни не касается никого, даже матери Ясны.
Ему вдруг захотелось, чтобы зазвонил входной колокольчик, чтобы
потребовалось открыть приемный люк. А потом взять в руки скальпель. Не
должно здесь быть этого чаепития - в нем есть что-то неправильное, то,
чего в жизни не бывает: жизнь, как бы мы ни надеялись, далека от
содержания эротических юношеских снов.
стати вообще мать Ясна явилась сюда? Что ей от него нужно?
отвращением к женщинам, и дух Перуна. Отсюда и все сложности. Мне очень
жаль, что вам не удалось обуздать в себе Семаргла. Его дух при исчезнувшем
Таланте - лишь генератор неизбежных бед.
вы явились сюда?!
что перед ним сидит стареющая женщина, которой почему-то пожелалось
сексуальных приключений со своим бывшим воспитанником. С одним из
бывших... Неужели ей это не надоело? Ведь вся ее жизнь была сплошным
сексуальным приключением. В котором ломались хрупкие жизни ее юных
любовников...
Репня, не удержавшись, резким движением оттолкнул ее руку.
обращении с женщиной!
него не было ни малейшего желания бить ее. Неужели он излечился от своей
болезни? Или это Ясна его излечила?.. Впрочем, ведь она же волшебница.
Без добавочного словечка "мать". Ведь матерью она ни для него, ни для
любого другого из словен не являлась. И пусть секс не лишал ее, в отличие
от всех прочих волшебниц, Таланта, но ведь ребенка родить она все-таки
побоялась! Ему показалось, что она чего-то ждет от своего бывшего
воспитанника, но чего, он не знал, а спросить боялся.
голосе Ясны зазвучали резкие металлические нотки. - Все очень просто, мой
мальчик, все очень просто... Вам ведь известно, какие задачи возложило на
меня государство. И я должна решать эти задачи... К сожалению, в последнее
время мне стали надоедать пятнадцатилетние ничего не умеющие юнцы. Вот я и
решила воспользоваться помощью опытного, знающего толк в сексе мужчины. И
должна сказать, вы полностью вылечили меня. Я опять чувствую в себе дух
Додолы.
вокруг перста. Он-то подумал, что она тоже вспоминает тот памятный день, а
она... Какой же он осел! Как он мог подумать, что эта, с позволения
сказать, женщина может чувствовать хоть что-то, похожее на любовь! Всю
свою жизнь она ломала души неокрепших пацанов, и дальше будет заниматься
тем же, покудова ее тело будет манить юнцов, не познавших еще более
молодых женщин.
им, как своего рода массажером. Сама, являясь машиной по естественному