- желтоватое сияние, скоро и луна появится. Мы идем по хорошо натоптанной
и наезженной дороге, когда кто-нибудь неловко загребет ногой, в воздух
поднимается облачко пыли, она такая же летучая и противная, как и днем,
даром, что воздух посвежел. Впереди поскрипывает обоз, а из травы по краям
дороги начинают скрежетать сверчки да цикады - все смелей и смелей, пока
все не сливается в один могучий хор. Луна, наконец-то, сумела выползти и
теперь движется по небу торопливо, будто стремясь наверстать упущенное.
то отодвинется, мучения и терзания, словом. Где Карами? - впереди, я к
нему приближаюсь и завожу беседу, наши не влезают, но прислушиваются.
Удается узнать весьма немало. Во-первых, структуру государства.
Стандартная пирамида с королем-эльфом во главе. Он - Куранах короля звать
- достаточно древний род имеет, но на Заокраинный пробраться ни разу не
покушался. Скорей наоборот, собравши некоторое количество
единомышленников, он двинулся от первородных мест на Север, пока не
обосновался в этих краях. С огромными трудностями Куранах и его
королевство сумели удержаться на плаву, хотя за прошедшие времена здесь
творилось всякое. И драконы проползали, и саранча налетала кровожадная, а
однажды одурелый от безделья Огненный Воин вылез поразмяться из местных
скал. Север всегда был неприятен для живых, а в давние времена тем более.
Кстати, на эту тему у нас теория была, что поглощающая часть спектра
А-поля концентрируется к полюсам, и в нее укладываются здешние бесчинства.
Но Куранах, как оказалось, рассчитал верно. Основной очаг боев, интриг и
прочих пертурбаций оказался гораздо западней, а Мульмуга ни у кого на
дороге особо не стояла, и трясли ее походя, без ярости и силы, словом,
воробьиное гнездо в ветвях орлиного сооружения. Вот сейчас: вроде бы
притихли драки, только мирная жизнь пошла - нате. Властелин появился, да
внутри страны лазутчики темных сил, агенты тьмы бродят, с ними бороться
приходится. Карами, сколько сам себя помнит - а он молод, трех сотен лет
нету - провел в боях да погонях. И с черными орлами встречаться
приходилось, с орками само собой, со зверями порченными... Насчет зверей я
осторожно выясняю - уж не наши ли помеси имеются в виду? В Круглом у нас
однажды сбежало целое стадо, Ларбо-старший за ними гонялся, да так и не
поймал, сказал - на восток исчезли. Оказалось - нет. В здешних краях живал
некогда маг, философ и моралист, от политики далекий. Надумал себя от
неожиданностей досадных уберечь, собрал он войско звериное, на скорую руку
модернизировав местные виды. Потом он нашел еще какой-то способ от
превратностей судьбы беречься, и исчез, а войско разбрелось и бросается на
кого ни попадя.
коров этот маг себе приспособил, хищниками сделал. Так они теперь своими
хищными зубами все траву жуют.
Ее издали различить можно по разливному морю костров, окружившему
небольшое озерцо. Войско весьма разношерстное: тут и люди, и эльфы, и
волосатые у повозок, - но особо долго любоваться этой картиной не
приходится. Повозки, а затем и охрана сворачивает к небольшому костерку -
его, похоже, только что развели, но уже в котелке сверху кипит какое-то
варево, а может, просто вода. Один из охранников довольно любезно
сообщает, что здесь и будем ночевать. Подходит человек с уже медным
обручем в волосах, и Карами докладывает, без особого вытягивания в
струнку, но в общем уважительно, что охрану и подотчетных пока что
обделяют довольствием. Я, как и все, получаю пахучий бублик, кружку
полупива-полукваса и кошму для ночевки. Ларбо, так тот свое одеяло даме
отдал, а сам под мое залезть норовит - ну, что ты будешь делать? Не гнать
же...
пошлого эпизода. Ларбо по своим делам за соседний шатер зашел, но не учел
того, что войско куда-то засобиралось и свертывает свои долговременные
сооружения. Словом, и этот шатер тоже в пять секунд обрушили, и остался
парнишка на ровном месте в виде неприглядном. Хорошо, что Анлен еще
проснуться не изволила, а то совсем бы неудобняк вышел.
нас одеяла и утягивают куда-то в водоворот движения. Снова бублики и квас,
а мимо со скрипом и треском проходит двойная тысяча, скарб на повозках, а
войско пешком. От земли постепенно поднимается все густеющая стена пыли,
от которой на зубах хрустит. Из проходящих частей слышны шутки и смех, а
потом подходит снова шеф с медным обручем, а с ним шестеро гномов, без
знаков различия, но с топорами.
неизвестных до города Серебряных Стен, их повезут на королевских
перекладных. Твой десяток дальше на запад пойдет, а тебе до города вот
гномы из Гэрновой полусотни.
под начало - удовольствия он испытывать не будет. Теперь наша дорога - на
ближайшую станцию, как один из гномов проинформировал. До нее оказывается
часа два ходу, и всю эту дорогу наша процессия идет в похоронном молчании.
Моя команда размышляет кто о чем, гномы службу несут бдительно, а Карами
весь прямо излучает подавленности и обиду, и кстати, куда он лук свой
подевал?
добротное каменное строение, но под соломенной крышей. В загоне рядом
лежат, стоят и слоняются из угла в угол десятка полтора лошадиных сил,
мускулистых и неплохо ухоженных. Перед сараем стоят две телеги оглоблями в
землю, и еще одну распрягают перед каменным домом. Из него появляется
плотный пузатый человек и выслушивает объяснения Карами, видимо, для
проформы, потому что по дальнейшим действиям и словам толстяка можно
заключить, что его осведомленность выходит за пределы недолгой речи нашего
провожатого.
во-вторых, предлагает нам на выбор, где ждать транспорта - в доме или на
солнце. Чисимет предлагает компромисс - в теньке у стены, - возражений
нет. Повозку уже отогнали к сараю, а коней повели поить и кормить в загон.
Ее пассажиры - четверо гномов с топорами и эльф с серебряным обручем -
заходят было в дом, но эльф замечает Карами и радостным возгласом
направляется к нему, а голос Карами тоже, в свою очередь, звучит
обрадованно - куда только грусть свою подевал. Дальше добряк
сребровенчанный делает такую вещь: поворачивается к нам и спрашивает
по-эльфийски, не против ли мы, если он туда присядет. Расчет у него
верный, но я молчу, и Ар тоже ухом не ведет, а остальные наши напротив
ушами хлопают, ничего и вправду не понимая. Тогда серебряный обруч
извиняется, мол, простите, что на незнакомом языке обратился, и повторяет
просьбу. Ладно, пусть сидит, жалко, что ли? Карами гостя представляет:
"Грэнью", - а Андрей тихо бурчит: "Гриня", - переиначенный смеется - гриня
так гриня, тоже звучит мило.
только обрывки слышны, и поэтому переключаю внимание на беседу Чисимета с
одним из гномов. Страже импонирует уважительное отношение такой
внушительной персоны, и гном охотно и подробно отвечает на вопросы.
Разъясняет, к примеру, смысл знаков различия: железный обруч - десятник,
железный с камнем - пятидесятник. Медный - под началом сотня, медный с
камнем - пять сотен. Серебро - тысяча, а камешек тут уже не пять тысяч
обозначает, а только две. Ну, а золото - войско. Золотых немного, а
сколько - гном не говорит, а Чисимет не спрашивает. Так разговор идет до
тех пор, пока на дороге не показывается облако пыли. Оно быстро - ну,
быстро-то оно так сказать, - приближается, и минут через пятнадцать можно
разглядеть караван: три четверки лошадей с крытыми невысокими повозками.
Пузатый напускается на кучеров - груз срочный, сколько ждать! Один из
возниц, не оправдываясь, машет на него рукой, а потом приглашает нас в
телеги. "Карета подана, Граф!" - конечно, Андрей. Карета широкая и
вместительная, только головой в полотняную крышу упираться приходится,
Анлен с Ларбо тоже шеи выгибают, ну, а гномам большой разницы нету.
резво дергается вперед. Так и едем весь день, на станциях даже не вылезая:
коней за минуту меняют, кроме одной, где обед за счет короля.
а изредка и лесочки попадаются, пару раз мелькнули деревеньки, одна
ничего, другая свежесожженная. Анлен, если сначала болтать пыталась, то
теперь уже все - укачалась, уморилась, и гномы тоже не в своей тарелке, но
говорят, на ночь остановки делать не будем. Я спрашиваю:
взбрыкивает задом с такой силой, что я, продырявив башкой крышу, взмываю к
густо-синему небу, а следом летит не успевший ответить гном. Полет
недолгий и приземление удачно, но сразу приходится откатываться вбок -
шмякнулся я около испуганно ржущей лошади. Делаю это вовремя, а вот следом
приземлившийся гном получает могучий удар копытами, еще толком не
поднявшись, и вместе с топором исчезает из поля зрения. Общая картина
такова: с обоих боков дороги - лес, передняя повозка опрокинута набок,
наша перевернута, а хвостовая стоит нормально, но зато разгорается, как
куча сухого валежника. Лошади из упряжек частью повырывались, а частью
нет, но и те, и другие весьма активно дергаются, метаются и ржут с
прихрапом. Что-то в свете пожара гораздо больше народу мечется, чем ехало,
но мне это сейчас без разницы. Я лезу обратно в нашу телегу - там только
Анлен, она, конечно же, в обмороке, дура! Берусь ее волочь - а руки
липкими становятся, э, это не просто обморок, у ней на ноге у щиколотки
рана немаленькая, наверное, когда повозка переворачивалась, на топор
гномовский напоролась Анлен. Отовсюду несутся крики, угрожающие и
нечленораздельные, а я пока вытаскиваю Анлен на воздух, раздираю рубаху и
Самойлова Елена
Посняков Андрей
Акунин Борис
Ильин Андрей
Земляной Андрей
Ильин Андрей