где развернется наше наступление, и установим, что Войтюк точно шпион и
это можно использовать в дальнейшем.
свои планы за столом, вел солдат в сражение не он. Войтюк не стоил того,
чтобы ради раскрытия его тайной роли, если она и была, подвергать северную
армию большой опасности.
севера и подготовит мощный отпор, он сможет сам перейти в наступление. Что
мы противопоставим ему тогда? Под угрозу попадет Забон.
по моим указаниям. И ныне еще не чувствовал полной самостоятельности. Но
Гамов заупрямился. Прищепа уверял, что своевременно узнает, готовится ли
противник к большому отпору на севере, и тогда мы укрепим дополнительно
оборону Забона. Но у меня на душе скребли кошки. И родеры, и кортезы были
слишком умными противниками, чтобы легко поддаться на примитивный обман.
как-нибудь проинформировать Войтюка, что мы готовим большое наступление на
севере, и узнаем, станет ли это известно противнику.
просьба, обещайте не отказывать.
Бара. У него хватает забот с мужчинами, а женщин в тылу все же две трети
населения.
власти, не ревнив ли я. И помните, что я ответил.
просьбу?
малейших секретов между нами не будет. И у вас не будет причин гневаться
на меня, обещаю. Но Елена должна появиться на заседаниях правительства еще
до разоблачения Войтюка.
странными уже и тогда: дело было не в Войтюке. Гамов давно задумал
какой-то план, Войтюк лишь повод дольше не откладывать осуществление
плана.
завтра же появится в роли заместителя Готлиба Бара.
стало сенсацией. И крысолицый максималист Пимен Георгиу, и монументальный
оптимат Константин Фагуста с аистиным гнездом на голове - оба показали,
что заняли свои редакторские кресла по призыву натуры, а не по
номенклатурной росписи. "Вестник" устрашал - истинный глашатай Террора.
"Трибуна" требовала свободомыслия и критики правительства. И обе газеты
печатались в одной и той же типографии! Я растерялся, когда на мой стол
положили оба листка. Если бы "Трибуна" тайком ввозилась из вражеских
стран, ее появление было бы понятней. Но она печаталась по указанию
Гамова, он объявил, что достиг с Фагустой согласия - мне такое согласие
показалось чудовищным.
Перечитайте ее внимательно.
с официальной оппозицией правительству. Была прямая несовместимость в
понятиях "террор" и "свободомыслие".
компаний Черного суда и Белого суда, призванных: первая - жестоко
расправляться с каждым, повинным в организации и пропаганде войны, и
вторая - отыскивать милосердие для виновных и в защиту безвинных. Латания
вносит в каждую компанию по пяти миллиардов лат в золоте и призывает все
страны, в том числе и те, с какими воюет, стать пайщиками обеих компаний.
Черного суда Аркадия Гонсалеса под названием "Высшую справедливость
оснастить чугунными кулаками". Гонсалес повторял идеи Гамова. Этот
херувимообразный красавец, Аркадий Гонсалес, не был способен к изобретению
новых методов и открытию неизвестных истин. Он был превосходным
исполнителем - грозным исполнителем, как вскоре выяснилось -
государственных концепций Гамова, но не более того.
"Предупреждения Черного суда", "Приговоры Черного суда".
воевали: список на сто фамилий. И начинал его, естественно, Амин Аментола,
президент Кортезии, а завершал Эдуард Конвейзер, богатейший банкир мира,
заправила военной корпорации. После таких знаменитых имен уже не могло
удивить, что в списке - первом списке, деловито уточняла газета - значатся
министры Кортезии и Родера, командующие их армиями, владельцы военных
заводов. Вызываемых ставили в известность, что заседания Черного суда
происходят в Адане, столице Латании, и что никакие причины неявки, кроме
смерти вызванного, в оправдание не принимаются.
расхохочутся. Фантастически невероятным было требование, чтобы обвиняемые
добровольно явились на суд в нашу столицу.
людей и много рассуждений. Журналистам и священнослужителям напоминалось
об их великой ответственности перед человечеством. И всем им грозили
великими карами, если они не поймут лежащей на их плечах опасной
ответственности. Лишь десяток фамилий оживляли этот, в общем, мало
конкретный раздел: четверо журналистов, особо ратовавших за войну, два
епископа, произносивших воинственные проповеди, и несколько
промышленников.
"Приговорами Черного суда". Восемьдесят четыре военных преступника заочно
приговаривались к смертной казни: тридцать восемь летчиков, сбросивших
бомбы на мирные города, с десяток офицеров-карателей, три священника,
благословляющих авиабомбы, комендант и солдаты лагеря военнопленных, лично
расстреливавшие тех, кто им не нравился. Можно было поражаться, как
Гонсалес за короткий срок сумел обнаружить столько военных преступников. Я
догадывался, что тут не обошлось без помощи моего друга Павла Прищепы,
недавно скромного инженера в моей лаборатории, а ныне энергичного
организатора государственной разведки.
Все воюющие страны составляют такие списки. Новое было в том, что Гонсалес
предлагал любому человеку выполнить смертные приговоры и получить за это
плату в золоте, латах или диданах. Размер гонорара ошеломлял. Самая
маленькая награда, сто тысяч лат - сумма, которую средний рабочий мог
заработать лишь за сотню лет, - обещалась за казнь малозначительных
преступников, вроде полицейских и карателей. Уже казнь летчика оценивалась
в триста тысяч лат, а за коменданта лагеря Гонсалес назначил полмиллиона
лат - состояние даже в такой богатой стране, как Кортезия. Одновременно
Гонсалес предупреждал, что только казнь приговоренных Черным судом
оплачивается, ибо только она одна - законна. Любое убийство любого
человека, пока на то нет приговора, - бандитизм, а не Священный Террор.
суда ко всем народам мира, подписанное Николаем Пустовойтом. Наш министр
Милосердия извещал, что его ведомство принимает апелляции на любые
приговоры Черного суда и обладает правом приостанавливать их исполнение.
Правда, на очень краткий срок, многомесячные затяжки обычного
судопроизводства заранее отвергаются. Пословица "Бог правду видит, но
нескоро скажет" для нас неприемлема, мы за скорую справедливость.
Обращайтесь немедленно к нам, если считаете приговор Черного суда
несправедливым. Еще Пустовойт сообщал, что при Белом суде создана коллегия
адвокатов, оценивающая на справедливость любое решение Черного суда -
никто не останется без защиты. А если привлекаемый к суду - гражданин той
страны, которая стала акционером Белого суда, то этот человек может
выставить и своего адвоката для апелляции в Белый суд. Вот такой был
первый номер "Вестника Террора и Милосердия"- террора, во всяком случае, в
нем было больше, чем милосердия.
справедливости - палачи!" Много мне приходилось читать статей, спокойных и
патетических, гневных и ликующих, обвиняющих и восславляющих, но такой я
еще не видел. О Фагусте знали, что он талантливый журналист, что перо его
ядовито, недаром Артур Маруцзян не только ненавидел его, но и побаивался.
"Неистовый Константин!" - называли его друзья, как, впрочем, и враги,
опасавшиеся его едких оценок. А сейчас Фагуста всей силой своего
писательского дара выполнял возвещенную угрозу: "Вы раскаетесь, что
Акунин Борис
Лондон Джек
Акунин Борис
Якубенко Николай
Никитин Юрий
Шилова Юлия