штатском. Я смотрел через иллюминатор вниз, на последние уплывающие назад
вершины, и думал о том, что большой разницы нет. С другой стороны,
возвращаться мне почему-то казалось опасным, а защита индийских и даже
тибетских богов - ненадежной. Было ли это тоже частью игры в бисер, или
это только майя, иллюзия? Или, может, ну его на ...? Я чувствовал, что
больше никогда не смогу заниматься старинными книгами так, как раньше и
как другие до меня, просто превращая их в другие книги, с глянцевыми
обложками, в шлягеры и манеры сопляков. Теперь я задавал себе не
индийские, а русские вопросы, какими бы они ни казались бессмысленными. Я
участвовал в этой истории до конца, но так и не понял, чем она
закончилась.
сыграли радары флота. Воздух хранит много тайн, и большинство из них имеет
отношение к математике, а не к реальным предметам. Я вспоминаю нашего
корабельного локаторщика, его железную будку и экраны, как будто налитые
дрожащей светящейся водой. Он показывал мне НЛО - неопознанные летающие
объекты, которые локатор видит в гораздо большем количестве, чем человек
глазами. Потом он, смеясь, объяснял мне, как сигнал искажается
неоднородностями в атмосфере и неисправностями аппаратуры. Он говорил, что
так ни разу и не видел настоящего НЛО, ни сам, ни с помощью радаров -
такого, которого он бы не мог опознать. И однажды никто из этих людей не
смог опознать сигнал. С палубы были подняты самолеты - хорошо вооруженные
самолеты с угловатыми короткими крыльями, с антеннами, с приборами
инфракрасного видения. Они сбрасывались катапультой и уносились над морем
к горизонту, а потом возвращались по одному, и пилоты рассказывали
странные вещи: светящиеся шары уходили под воду, а радары не показывали
ничего, и системы вооружения не срабатывали. Потом туда были отправлены
корабли и большие самолеты, и несколько дней локаторщики сходили с ума,
потому что чудеса не прекращались, даже несмотря на надводную, подводную и
воздушную толкотню. Для нас выделили легкий катер - спецы, с которыми
общался русский, сказали, что большее не имеет смысла. Они просили
обеспечить только радиосвязь с авианосцем, на котором мы прибыли в
подозрительный район.
Матрос наверху стоял в ожидании, а потом потребовал отдать концы.
Остальные стояли у борта. "Только мы?" - спросил я. Ответа не последовало.
Я и сам понимал, что техника сделает все, что она может - авианосец видел
чуть ли не каждую рыбку в радиусе десятков километров, его оружие с
гарантией уничтожало любую цель. И люди могли сделать только то, что они
могли - непонятно, что. Начиналось волнение, в воздух летели брызги, и к
тому же море затягивал редкий для этих мест туман. В тумане звук мотора
казался совсем глухим, и скоро от авианосца осталась только огромная
неясная тень, которая маячила сквозь туман еще долго - таким большим был
корабль. Когда авианосец совсем скрылся, я опробовал радиосвязь. Несмотря
на туман, она была отличной. Мы шли в точку, где радары заметили первую
неопознанную цель. Радары и сейчас работали, заполняя туманное
пространство невидимыми волнами, и ничего, кроме отметки на экранах от
нашего катера, они не показывали. Мотор тихо ворчал, а мы сначала
всматривались в туман, потом прекратили и уселись на мокрые сиденья.
Становилось похоже, что мы пройдем насквозь этот туман, потом поездим тут
еще в разных направлениях, а потом вернемся на борт, хорошо прогулявшись.
Русский предложил снизить скорость. Я снизил ее до предела, с трудом
удерживая катер, чтобы он не стал бортом к волне. "Помалу вперед", -
попросил русский. Ничего по-прежнему не было видно. Потом в тумане
появилась длинная тень, лежащая поперек нашего курса, как будто черная
кромка берега. Мы продолжали двигаться вперед, и вот перед нами очутилась
старая, ржавая посудина - какая-то баржа со срезанными или развалившимися
надстройками, корпус которой едва торчал над водой. Тумана вокруг стало
меньше, и старое судно стало лучше видно. Я запросил авианосец. "Пусто", -
ответили мне. "А нас видите?" - "Вас видим". "Тут полно железа", -
возразил я, и там началась ругань. "Это и есть ваша галлюцинация?" -
спросил я русского, с отвращением глядя на склизкий ржавый корпус. "Вряд
ли", - ответил тот. Мы приблизились к судну, и тут я заметил, что ошибся в
оценке расстояния. Судно было очень большим, и теперь было видно, что это
старинный военный корабль, правда, без орудий и только с остатками носовой
надстройки. Труб тоже не было. "Что, и теперь не видите?" - спросил я. В
ответ шли одни издевательства. Может быть, их локаторы не работали в таком
густом тумане. Над нами возвышался изъеденный ржавчиной борт, весь в
заклепках, и кое-где попадались черные разбитые иллюминаторы. "Ну что,
посмотрим?" - спросил я русского. Тот молчал. Наконец попался какой-то
свисающий сверху канат, больше похожий на мочалку, и я остановил катер под
ней, а русский ухватился за конец руками и полез наверх.
рассеялся, и стала видна огромная пустая палуба. Она была неровной - то
тут, то там торчали остатки оторванных или отрезанных чьей-то хозяйской
рукой конструкций. Туман исчезал как-то странно, кусками. Над палубой его
уже не было, а в стороне над водой он, наоборот, сгустился и стоял стеной.
Сальвадор подошел к борту в том месте, где свисал конец, и катера внизу не
увидел. Наверное, помощник отвел его подальше, чтобы не ударило волной.
Сальвадор двинулся к носовой надстройке. Посудина походила на баржу,
потому что посреди корпуса в палубе был большой проем, уходивший до самого
дна, и внизу валялись обломки переборок и стальных швеллеров. Туман возле
надстройки на глазах рассеивался. Он был здесь плотным и молочно-белым, и
один его кусок улизнул из-под ног Сальвадора, изогнувшись и завернув за
угол. Сальвадор проводил его взглядом и стал подниматься по мокрой
лестнице, прижатой к стене надстройки. Наверху было что-то вроде мостика с
уходящими вправо и влево балконами, в конце которых виднелись
изуродованные пулеметные турели. Посреди стоял большой штурвал вроде тех,
что рисуют в детских книжках, а рядом с ним две толстые вентиляционные
(или переговорные?) трубы.
Вниз вела широкая железная лестница, доходившая до самого дна огромной
дырки в корпусе. Судно казалось выпотрошенным, от него осталась только
скорлупа внешней обшивки. Сальвадор стал спускаться по лестнице, и увидел,
что переговорные трубы срезаны прямо под железными листами мостика. Какая
гадость. И где-то здесь бомба. Туман рассеялся, но воздух все равно был
влажным, и откуда-то летели брызги. Сальвадор спустился вниз, на дно
выпотрошенного корпуса, где среди луж валялись остатки железных
конструкций. По бокам в стенах тянулись ряды выпуклых заслонок с
поперечными закрутками, наподобие крышек сварочного газогенератора, -
кажется, они назывались "кингстоны". Сальвадор стал отворачивать винт
ближайшей заслонки, потом она со звоном упала, но против ожидания оттуда
не хлынул поток воды - в круглом отверстии болталась зеленоватая муть.
Сальвадор методично отвернул все заслонки и стал снова подниматься по
лестнице. На середине пути он оглянулся: дно посудины уже скрывалось в
тумане, который вытекал из отверстий так же, как вытекает из трубы
сжиженный газ. Сальвадор поднялся на мостик: что-то еще здесь надо было
сделать. Он подошел к отполированному медному штурвалу и с облегчением
увидел, что вместо румбов на него нанесены даты: 1897, 1905... Он поставил
колесо против числа "1908" и пошел по балкону или пандусу в сторону
ближайшей пулеметной турели. Балкон выступал за пределы корпуса, внизу
плескалась уже приблизившаяся вода. Сальвадор залез на остатки турели и
прыгнул в воду.
реки, снег и леса. Вода была вещественной, мокрой, и могла разве что
утопить. В ней по крайней мере не было лжи. Как они все достали со своей
брехней, творчеством и свободой! Сальвадор, не оглядываясь, плыл к стене
тумана, который вдруг размягчился и стал ближе, стал обыкновенным туманом.
Вода не была чистой, на поверхности попадались щепки, огрызки и всякая
дрянь. Сальвадор с отвращением смотрел на мусор и думал, что корабль на
самом деле тоже мог быть куском яичной скорлупы. Но это не ложь, а только
иллюзия. И Сальвадор решил досмотреть до конца. Он оглянулся назад. Сквозь
туман еще был виден тонущий корабль, там шла последняя сцена спектакля.
Посудина тонула, погрузившись в воду носом и задрав корму, развернувшись к
Сальвадору боком. Где-то он уже видел эту жидкую носовую надстройку, эту
огромную задницу. И вдруг он вспомнил: да это же крейсер "Аврора".
Каменистый Артем
Буджолд Лоис
Конюшевский Владислав
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Соломатина Татьяна