Чтение 29–й страницы книги ~Тайное становится явным~

- Ну и как ты себе это мыслишь? Определишь меня на детскую площадку,
позволишь резвиться как щенку, хвататься за разные мелочи и, может быть,
иногда позволишь заняться чем-то рискованным, вроде кражи козырька от кепки?

Только что она призналась ему в любви, и вот теперь в ее голосе звучит
такая горечь... У Виктора все внутри похолодело.

- Ты несправедлива ко мне.

Сабрина отвернулась, ее глаза метали молнии.

- Это ты несправедлив. Ты ставишь условия, диктуешь, как нам любить друг
друга. Для меня это неприемлемо.

- Сабрина, я хочу на тебе жениться. Я хочу быть твоим мужем, а не
начальником.

Она печально покачала головой.

- Для тебя это одно и то же. Моя мать пыталась ужиться с таким человеком,
как ты, и всегда ужасно страдала. Постепенно он отнял у нее все, подавил в
ней личность и превратил ее в куклу, которая не могла и шага ступить без
него.

- Не сравнивай меня со своим отцом! Я совсем не похож на него, -
простонал Виктор.

- Тогда позволь мне идти рядом, а не прятаться за твоей спиной.

Он обнял ее, и девушка не стала противиться.

- Я люблю тебя по-настоящему, и если, как тебе кажется, я пытаюсь
заслонить тебя, то только потому, что люблю тебя и хочу защитить от разных
мерзостей.

У Сабрины перехватило дыхание, и она опустила голову.

- Ты знаешь, что однажды я это уже слышала.

Виктор взглянул ей в лицо.

- Прошлой ночью ты думала, что в меня будут стрелять и, может быть, даже
убьют. Я знаю, что ты испугалась. И я полагал, что после этого ты поймешь,
почему я не хочу, чтобы ты участвовала в расследованиях, которые сопряжены с
риском.

- Я не просто испугалась. Я была в ужасе. И собиралась просить тебя не
ввязываться в эту историю, да и в любую другую тоже, если это будет опасно
для жизни. Но промолчала. Потому что я знаю, как ты дорожишь своей работой.
И я бы ни за что не стала пытаться оторвать тебя от нее. Любящий поступает
именно так, Виктор. Но, кажется, ты до сих пор этого не знаешь.

Чувствуя, что она вот-вот разрыдается, Сабрина отвернулась и нащупала
рукой сумочку.

Ничего не видя вокруг, она пошла к двери, но Виктор поймал ее за локоть.
Девушка остановилась и подняла на него глаза, полные слез.

- Ты куда?

- Домой. Мне нечего тут делать, - холодно сказала Сабрина.

Виктор разжал пальцы, и она быстро выбежала из кабинета. Он остался один
в пустой комнате и долго не мог прийти в себя. А он-то думал, что давно
научился справляться с подобными переживаниями. Но увы. Такой всепоглощающей
боли он не испытывал никогда в жизни.

Сабрина сказала, что он ничего не понимает в любви. Быть может, она
права. Но им ни за что нельзя расставаться. И он этого не допустит.

Джи Пи был явно раздосадован.

- Сабрина, мне кажется, ты совершаешь большую ошибку. Но я вижу, тебя не
переубедить.

Девушка крепко стиснула трубку телефона и обвела гостиную невидящим
взглядом. Она ушла из редакции несколько часов назад и все это время
слонялась по квартире, обдумывая, как ей быть дальше. Но одно ей было ясно
как день: работать с Виктором она не сможет. Она любила его и потому
чувствовала себя абсолютно беспомощной.

- Да, Джи Пи, я не изменю своего решения. Работать с Виктором для меня
невозможно.

- Переходи в отдел спорта, если хочешь. Там надо навести порядок. Я не
сомневаюсь, что ты справишься.

Старый добрый Джи Пи, подумала девушка с чувством благодарности.
Единственный, кто верит в нее. Но даже если бы она и любила спорт, все равно
это уже совсем другое. А приходить каждый день на работу и знать, что Виктор
сидит в их маленьком кабинете, - нет, это невыносимо. Возможно, надо было
принять его условия и на все согласиться. Но она не могла. В конце концов
она все равно бы потом пожалела об этом.

- Спасибо вам. Но я думаю, что мне лучше всего покинуть Хьюстон.

- Лапуля, куда ты поедешь? Здесь же твой дом.

- Дом может быть в любом другом месте, и я ни за что не останусь в
Хьюстоне.

- Ты можешь вернуться в Босье-Сити. Не исключено, что отец передумает и
возьмет тебя в свою газету.

Сабрина чуть не расхохоталась.

- Вы что, не знаете, что настоящий южанин, я говорю о Горди Мартине,
всегда прав и потому никогда не меняет своих решений? Нет, - уже серьезно
продолжила она, - в Босье-Сити я не вернусь. Я думаю поехать в Новый Орлеан.
Мама будет счастлива, если я буду жить рядом с ней.

- Ну ладно, поступай как знаешь. В любом случае я желаю тебе удачи. Когда
соберешься устраиваться на работу, я дам тебе блестящие рекомендации.

- Еще раз спасибо. Заявление об увольнении я пришлю вам по почте в
ближайшие дни. Я... люблю вас, и вы это знаете, - сказала Сабрина и повесила
трубку, чтобы не разрыдаться.

За три года редакция "Хьюстон стар" стала ей родным домом. И лучшего дома
у нее в жизни не было. С горестным чувством покидала она газету. Но еще
горше расставаться с Виктором.

Тяжело вздохнув, девушка встала с дивана и пошла в кладовку, чтобы
вытащить чемоданы.

На следующее утро Виктор пришел на работу и сразу почувствовал, что
происходит что-то неладное. Он несколько раз звонил Сабрине домой, но та не
подходила к телефону. Было уже десять часов, а она все еще не появилась в
редакции.

Куда же она запропастилась? Вчера Сабрина покинула кабинет явно
разгневанная. Но работа есть работа. От нее не убежишь, даже если девушка не
хочет с ним видеться. Или же?..

Она умная, но очень упрямая и убеждена, что может делать все, что ей
вздумается. С его стороны было бы наивно попытаться предугадать ее мысли или
действия.

Надо признаться, что именно это ему и нравилось. Ее непредсказуемость и
сильный характер. С ней не заскучаешь. Если Бог даст и он сумеет уговорить
ее выйти за него замуж, то их жизнь, Виктор точно это знал, будет похожа на
долгое и увлекательное путешествие.

Виктора снова охватило беспокойство, и он решил в последний раз позвонить
Сабрине. Если она не ответит, то он поедет ее искать.

Виктор собрался уже поднять трубку, как вдруг раздался звонок. Может, это
она?

- Дэмиен слушает.

- Виктор, это Джи Ни. Нам надо кое о чем поговорить. У вас найдется
минутка?

Его ранний звонок несколько удивил Виктора. Обычно они обсуждали рабочие
вопросы по вечерам, после сдачи всех материалов в набор.

- Конечно. Но если вас интересует дело Гилбертов, то сегодня я еще не
смогу показать ничего нового.

- Гилберты тут ни при чем. Я хочу поговорить о Сабрине. Вы можете зайти
ко мне?

- Иду прямо сейчас, - сказал Виктор.

Дурное предчувствие закралось ему в душу. Он положил трубку и спешно
покинул кабинет.

Войдя в комнату, где сидел Джи Пи, Виктор увидел, что редактор стоит у
окна и смотрит на шумную городскую улицу.

- Что с Сабриной? - спросил Виктор без всяких предисловий.

Джи Пи жестом предложил ему сесть.

- Я полагал, что услышу это от вас.

- От меня? Да я даже не знаю, где она сейчас.

Виктор сел и, дождавшись, когда Джи Пи последовал его примеру, произнес:

- Я не знаю, где Сабрина, но могу сказать наверняка, что она не
собирается возвращаться в редакцию.

Виктор сполз на краешек стула. Он был потрясен.

- Что? Как прикажете это понимать?

Вздохнув, Джи Пи хотел было закурить, но, не найдя сигарет, положил в рот
мятный леденец.

- Так она ничего вам не сказала? Она уволилась. Ушла.

- Ушла?! - У Виктора потемнело в глазах. Вчера она была сильно
разгневана, но он и предположить не мог, что она выкинет такой фортель. - Но
ведь она обязана предупредить руководство за две недели!

- Я дал ей две недели на размышление. Даже если она согласится выдержать
срок, то уже вряд ли напишет что-нибудь стоящее. Уж я-то знаю ее настроение.

- Настроение? Что она вам сказала?

- Она не может работать с вами.

Виктор машинально потер ладонью лицо.

- Она объяснила вам причину?

Джи Пи сложил руки на животе и задумчиво поглядел на Виктора.

- Она говорит, что вы хотите задвинуть ее в угол ради ее же безопасности
и не пускать в большую игру. Это правда?

- Я не хочу подвергать ее излишнему риску. Вот и все, - со вздохом
ответил он. - Дело Гилбертов продвигается довольно тяжело и...

- Она говорит, что дело Гилбертов - это частный случай. По ее мнению, вы
начали проводить эту линию с первого же дня.

Виктор стукнул ладонью по столу.

- Раз она считает, что соблюдать осторожность - это преступление, то
пусть уходит! Я думаю, что вы меня понимаете.

Джи Пи мрачно кивнул.