ручаюсь, что языка у них не будет, чтобы доносить. Потому что, когда мы
отсюда выйдем, мы выйдем затем, чтобы немедленно исполнить то, что будет
постановлено. А теперь говорите! Кто молчит, тот предатель.
ваться ракетами. Люди кричали, грозя кулаками:
имущество. Но как быть? Ничего с ним не поделаешь. За ним закон. У него
сила, управляет он.
женный стражей из мерзавцев, которые его стерегут, а может быть, не
столько стерегут, сколько сторожат.
медленно его освободим. Гаиньо, отопри дверь!
не имеем права. Этот человек-закон. Идти против закона. Идти против за-
кона - это значит брать на себя тяжелую...
иться. Когда я вижу, Сосуа, что жулик жулит, я первым делом бью его обу-
хом по голове; затем спрашиваю его, как его звать; и если это оказывает-
ся прокурор или папа, ладно, пусть так и будет! Друзья, поступите так
же. Когда порядок становится беспорядком, то надо, чтобы беспорядок на-
вел порядок и спас закон.
расплющенный указательный отсутствовал), косой на один глаз, кожей чер-
ный, станом прямой и дюжий, как бочка, он был похож на шагающую башню. И
все теснились позади, следуя за оплотом его спины. Всякий побежал к себе
домой - захватить аркебузу, резак или молоток. И я, признаться, не пору-
чусь, что всякий вошедший вышел обратно в ту же ночь: видно, иной бедня-
га не разыскал своих доспехов. Потому что, говоря по правде, когда мы
вышли на площадь, нас было маловато. Но кто не отстал, тот всегда моло-
дец.
что его бараны дадут себя остричь до последнего, не заблеяв, что и его
псы и он сам спали сладким сном невинности, отлично пообедав. Таким об-
разом, в нашем приступе не было ничего, должен сознаться, героического.
Нам оставалось, что называется, вынуть сороку из гнезда. Мы ее оттуда и
извлекли, нагишом и без штанов, похожую на ободранного кролика. Ракен
был человек жирный, с лицом круглым и румяным, с мясными подушечками на
лбу, над глазами, вида слащавого, недобрый и неглупый. Он это нам и по-
казал. Он сразу же понял, в чем дело. Испуг и злоба мелькнули в его се-
рых глазенках, запрятанных в складки век. Но он тотчас же оправился и
властным голосом спросил нас, по какому праву мы проникли в дом закона.
требовать у вас отчета. Защищайтесь.
ня хотите. Кто из вас жалуется? И на что? Разве я не остался здесь, рис-
куя жизнью, чтобы вас охранять? Когда все другие бежали, мне одному
пришлось бороться с мятежом и чумой. В чем меня упрекают? Разве я пови-
нен в язвах, которые я пытаюсь уврачевать?
кен, целитель города. Ты утучняешь мятеж и кормишь чуму, а потом доишь
обе свои скотинки. Ты стакнулся с ворами. Ты поджигаешь наши дома. Ты
предаешь тех, кого ты должен охранять. Ты руководишь теми, кого должен
карать. Скажи нам, изменник, это ты из трусости или из алчности занялся
этим гнусным ремеслом? Что ты хочешь, чтобы тебе повесили на шею? Какую
надпись? "Вот человек, продавший свой город за тридцать сребреников"...
За тридцать сребреников? Не так мы глупы! Цены возросли со времен Иска-
риота. Или: "Вот старшина, который, чтобы спасти свою шкуру, продавал
сограждан с молотка"?
ленные дома я жгу. Таков закон.
тебя! "Кто хочет утопить свою собаку..." [22] Это ты тоже, чтобы бо-
роться с чумой, позволяешь грабить зараженные дома?
грабители сами мрут, как крысы? Сразу два зайца убиты. Вдвое легче!
- чумой! И так, понемножку, он останется победителем в разрушенном горо-
де. Разве я не говорил? Помрет больной, помрет болезнь, и останется один
врач. Так вот, мэтр Ракен, начиная с сегодняшнего дня, мы на тебя тра-
титься не станем, мы сами себя будем лечить; а так как за всякий труд
полагается плата, то мы можем тебе дать...
рыча; кто-то крикнул:
лонясь к стене, растерянно смотрела на оскаленные морды. Я отозвал со-
бак:
Бедняга, голый, розовый, как поросенок, дрожал от страха и холода. Я
сжалился. Я ему сказал:
зад.
нить. Тем временем этот скот вползал в свою шкуру, скрежеща зубами и ме-
ча недобрые взгляды, потому что чувствовал, что гроза удаляется. Одев-
шись и поняв, что зайца изловят еще не сегодня, он осмелел и стал нам
дерзить: он назвал нас мятежниками и пригрозил нам судом за оскорбление
должностного лица. Я ему сказал:
над осторожностью. Он сказал, что знает меня хорошо, что это я моими со-
ветами вскружил глупые головы этим бунтарям, что он обрушит на меня бре-
мя их вины, что я негодяй. Объятый неистовством, запинаясь, с присвис-
том, он закидал меня щедрой дланью, самой отборной бранью. Ганньо спро-
сил:
вец, что я не могу велеть тебя повесить, не навлекая на себя подозрения
в том, что действую из мести за мой сожженный дом. А пеньковый воротник
был бы тебе к лицу. Но пусть другие тебя им украшают. Тебя не убудет,
если ты и подождешь. Главное то, что ты попался. Ты теперь ничто. Мы с
тебя срываем твой пышный старшинский наряд. Мы сами берем в руки кормило
и весло.
поддавки. Потеряю ее, выиграет город.
ему старым сержантом, которого посадили три дня назад за отказ повино-
ваться его распоряжениям. Пристава и вратарь ратуши, когда дело было
сделано, говорили в один голос, что так и следовало, и они, дескать,
всегда думали, что Ракен предатель. Что толку думать сложа руки!
встречая сучка. И это меня удивляло. Я спрашивал:
ды Пьера Пуллара в Вифлееме, возле ворот башни Лурдо, бьет, жжет, пьет
вовсю. Я сказал приятелям:
род, откуда доносился во тьме грохот шабаша. На башне святого Мартына
прерывисто гудел набат.
дет жарко. Готовы ли мы? Но прежде всего нужен начальник. Кто им будет?
Хочешь, С осу а?
не хочу. Довольно и того, что я здесь разгуливаю в полночь со старым
мушкетом. Что велено будет, что надо будет, я сделаю, - но только не ко-
мандовать. Избави боже! Я никогда ничего не умел решать...
шение, никого нет. Вечная привычка хитрить с жизнью, по-обывательски,
мямлить и щупать раз пятьдесят сукно, которое хочешь купить, торговаться