древнего рейтара, несущая ложку к губам пепельным. И шумели над ним березы,
которые в юности его едва от земли поднялись. Тит Федоров снова вошел в дом,
поклонился хозяевам:
поручились перед татарами. Нельзя подвести товарищей. Кончились русские леса
- потекла перед ним проклятущая сакма, избитая копытами, занавоженная. И па-
рили над степью ястребы...
ощупь исследовал пути к равенству и братству. Уже творил Вольтер и уже стра-
дал за свою дерзость. И только здесь все оставалось как прежде. Как было во
времена Мамая - так было и сейчас... С высоты Ор-Капу сова внимательно прос-
ледила, как через мост прошел под ворота старик, вернувшийся в лютое рабство.
земли Русской... С глубокой верой в торжество справедливости я открываю новую
летопись этой кровавой хроники.
празднуя, в "мешок" каменный монастыря Соловецкого спускают для князя Василия
Лукича Долгорукого трапезу скудную со свечкой малюсенькой - в мизинец младенца.
те меня: какой ныне год в мире шествует?
ковой потчевал, тогда-то Лукич в бане помылся, и были разговоры со схимником
- умные, политичные. Тогда год на Руси шел 1733-й... А ныне? "Какой же ныне?
Неужто Анна Иоанновна еще жива? Или меня забыли?" Лукич не терял веры в то,
что ежели на Руси еще царствует Анна, она его простит. Обязательно! Потому
простит, что сама баба, а он, дело прошлое, в объятиях ее нежился...
мыльню, помыли его; возле окошка постоял - звезды видел! И повели его в тра-
пезную, где стол был накрыт. У ликов письма древнего отмолясь ретиво, Лукич
сел за стол, но душа его не принимала лакомств. Неслышной тенью, почти бесп-
лотен, явился перед ним Нафанаил; старец еще больше состарился, согнулся в
дугу, шел мелкими шажками, а лицо старика уже в кулачок ссохлось. Присев нап-
ротив Лукича, сказал Нафанаил без сожаления:
князь, и есть последнее... Давай поговорим перед разлукой вечной, неизбежной
для всех...
ность продлилась. А, выходит, всего три лета минуло со свиданья нашего... Не
знаешь ли, доколе еще терпеть мне?
выведывать у старца: - что нового в Европах? Какие войны учались, какие коро-
ли померли? Что при дворе нашем слыхать? А конъюнктуры ведаешь ли тонкие,
придворные?
лишь австрияки подлые нас к выгоде своей используют. Со времени падения Дан-
цига вниманье русское обратилось к рубежам татарским. Оно и любо бы всем пат-
риотам истинным. Однако конъюнктуры тоже есть немалые. И тонкие, и грубые, и
всякие. Бояться надо нам, - сказал Нафанаил, - как бы война с-султаном не
обернулась для России жертвами напрасными... Те люди, что душой страдают за
Россию, власти не имеют боле. Вся власть в руках той мрази, которая свои лишь
интересы во всем изыскивает. Нафанаил откупорил вино, придвинул князю хлеб. И
яблоки предложил. И мед в тарелке подал.
мыгнул меж ног чужих, и ныне власть ему дана большая. И скоро, судя по всему,
получит власть он вышнюю.
Остерман да князь Черкасский, ротозей известный. Сенат Петров столь захирел,
что слова молвить боится. Теперь же твой Волынский весь в хлопотах, чтобы в
Кабинете сесть, яко кабинет-министру.
проживает, стар уже. И страждет сильно от болестей последний герцог из рода
Кетлеров могущественных. Вот Бирен-граф и поджидает, чтобы корону герцогства
его на себя примерить!
Август Третий, и сей саксонский выродок от Петербурга ныне сильно зависим...
Вот он и даст.
рятся на земли прибалтийские.
Ты кушай, князь. Не плачь, князь, кушай.
ное, и то всегда кончается одним - кончиною правителя. А слухи и до нашей
обители доходят...
предопределенный... Но бойся, князь: с годами императрица все жесточее дела-
ется. В могилу еще многих затолкает.
ре. Я скоро ведь отправлюсь к нашим праотцам...
монастыря уже залопотали мельницы, меля муку для трапезы заутренней. Нафанаил
поднялся, на клюку опершись:
кости сквозь одежду ощущались.
Михайлович Голицын, старый верховник (а ныне сенатор), в Петербурге зажился.
Но службы по Сенату избегал - некому служить! Чтобы не попусту время проходи-
ло, князь Дмитрий метеорологией занялся. Пытался он выведать закономерность
наводнений в Петербурге. Наблюдал за полетами птиц. И всему виденному допод-
линные записи вел.
лать. Ибо наука область ума такова, куда власть имущие по дурости своей зале-
зать боятся, дабы дурость ихняя пред учеными видна не была... Жаль, что я ны-
не на восьмой десяток поехал, а ежели б юность вернулась, я бы всю жизнь свою
иначе строил - в науки бы ушел, как в лес уходят.
Этот умница был правою рукою старца сенатора. Вместе они читали, мыслили,
спорили, сомневались. А книг в доме князя Голицына заметно прибавилось.
сладкое, на красавиц утешных, на посуду или мебеля дивные, - все едино потом
жалеть станешь. И только книги всегда окупают себя, на всю жизнь дают полную
радость.
место на Казани приискал, Алексею велел на Москве сиднем сидеть. При себе же
сенатор младшего своего брата Мишу содержал; Миша на 19 лет был его моложе,
по флоту в немалых чинах состоял и не смел присесть перед сенатором. Сейчас
его в Тавров посылали корабли строить, но старший Голицын его придержал:
подписываться станешь...
не на стороне Голицыных, вели против верховника дела кляузные. Потатчику о
"мечтаниях по конституции" веры при дворе не было, а Кантемиры пребывали в
почете, особливо князь Антиох, которого Остерман жаловал... В этих делах по-
надобился Голицыну человек канцелярский, и такого нашли. Звали его Перов, он
тяжебное дело за Голицына повел, подчистки ловкие в бумагах делал, чтобы тяж-
бу скорей в окончание привесть. На этом-то Перова и поймали... Дело уголов-
ное!
Круз Андрей
Лондон Джек
Афанасьев Роман
Каменистый Артем
Сертаков Виталий
Акунин Борис