другой стороны столика. - Это ты, брат, хорошо сделал, что очнулся, -
продолжал он, обращаясь к Раскольникову. - Четвертый день едва ешь и пьешь.
Право, чаю с ложечки давали. Я к тебе два раза приводил Зосимова. Помнишь
Зосимова? Осмотрел тебя внимательно и сразу сказал, что все пустяки, - в
голову, что ли, как-то ударило. Нервный вздор какой-то, паек был дурной,
говорит, пива и хрену мало отпускали, оттого и болезнь, но что ничего,
пройдет и перемелется. Молодец Зосимов! Знатно начал полечивать. Ну-с, так
я вас не задерживаю, - обратился он опять к артельщику, - угодно вам
разъяснить вашу надобность? Заметь себе, Родя, из ихней конторы уж второй
раз приходят; только прежде не этот приходил, а другой, и мы с тем
объяснились. Это кто прежде вас-то сюда приходил?
были; тоже при конторе у нас состоит-с.
неоднократно изволили слышать-с, по просьбе вашей мамаши, чрез нашу контору
вам перевод-с, - начал артельщик, прямо обращаясь к Раскольникову. - В
случае если уже вы состоите в понятии-с - тридцать пять рублев вам
вручить-с, так как Семен Семенович от Афанасия Ивановича, по просьбе вашей
мамаши, по прежнему манеру о том уведомление получили. Изволите знать-с?
понятии? А впрочем, я теперь замечаю, что и вы тоже толковый человек. Ну-с!
Умные речи приятно и слушать.
мамаши, которая через них таким же манером вам уже пересылала однажды, они
и на сей раз не отказали-с и Семена Семеновича на сих днях уведомили из
своих мест, чтобы вам тридцать пять рублев передать-с, во ожидании
лучшего-с.
и про "вашу мамашу". Ну, так как же по-вашему: в полной он или не в полной
памяти, а?
ему Раскольникова, бери перо, потому, брат, деньги нам теперь пуще патоки.
беспокойтесь, пожалуйста, это он только так... опять вояжирует. С ним,
впрочем, это и наяву бывает... Вы человек рассудительный, и мы будем его
руководить, то есть попросту его руку водить, он и подпишет.
Приподнимайтесь-ка...
Ну, Родя, не задерживай гостя... видишь, ждет, - и он серьезно приготовился
водить рукой Раскольникова.
Артельщик выложил деньги и удалился.
бессмысленным страхом. Он решился молчать и ждать: что будет дальше?
"Кажется, я не в бреду, - думал он, - кажется, это в самом деле..."
чай будет. К супу явились две ложки, две тарелки и весь прибор: солонка,
перечница, горчица для говядины и прочее, чего прежде, в таком порядке, уже
давно не бывало. Скатерть была чистая.
откомандировала. Мы выпьем-с.
повеление.
временем Разумихин пересел к нему на диван, неуклюже, как медведь, обхватил
левою рукой его голову, несмотря на то что он и сам бы мог приподняться, а
правою поднес к его рту ложку супу, несколько раз предварительно подув на
нее, чтоб он не обжегся. Но суп был только что теплый. Раскольников с
жадностию проглотил одну ложку, потом другую, третью. Но поднеся несколько
ложек, Разумихин вдруг приостановился и объявил, что насчет дальнейшего
надо посоветоваться с Зосимовым.
без факультета. Но вот и пивцо! - он пересел на свой стул, придвинул к себе
суп, говядину и стал есть с таким аппетитом, как будто три дня не ел.
он, насколько позволял набитый полный рот говядиной, - и это все Пашенька,
твоя хозяюшка, хозяйничает, от всей души меня чествует. Я, разумеется, не
настаиваю, ну да и не протестую. А вот и Настасья с чаем. Эка проворная!
Настенька, хошь пивца?
свой завтрак и пересел опять на диван. По-прежнему обхватил он левою рукой
голову больного, приподнял его и начал поить с чайной ложечки чаем, опять
беспрерывно и особенно усердно подувая на ложку, как будто в этом процессе
подувания и состоял самый главный и спасительный пункт выздоровления.
Раскольников молчал и не сопротивлялся, несмотря на то что чувствовал в
себе весьма достаточно сил приподняться и усидеть на диване безо всякой
посторонней помощи, и не только владеть руками настолько, чтобы удержать
Роллинс Джеймс
Афанасьев Роман
Лукьяненко Сергей
Белов Вольф
Флинт Эрик
Ибсен Генрик