рам почти сто километров. Но нигде ни малейшего присутствия Гарина.
Встречные крестьяне, фермеры, прислуга с дач, лесничие, сторожа - только
разводили руками:
пешеходная дорога к скалистому плато, где лежали знаменитые развалины
замка "Прикованного скелета", рядом с ним, как и полагалось в таких слу-
чаях, находился пивной ресторан "К прикованному скелету".
ной решеткой - огромный скелет в ржавых цепях, в сидячем положении.
Изображения его продавались повсюду на открытках, на разрезных ножах и
пивных кружках. Можно было даже сфотографироваться за двадцать пфеннигов
рядом со скелетом и послать открытку знакомым или любимой девушке. По
воскресеньям развалины пестрели отдыхающими обывателями, ресторан хорошо
торговал. Бывали иностранцы.
сочели и ленились в праздничные дни лазить на крутую гору, - предпочита-
ли располагаться с бутербродами и полубутылками пива вне исторических
воспоминаний - на берегу речки, под липами. Хозяин ресторана "К прико-
ванному скелету" не мог уже со всем тщанием поддерживать порядок в раз-
валинах. И бывало, что целыми неделями, не обеспокоенный ничьим при-
сутствием, средневековый скелет глядел пустыми впадинами черепа на зеле-
ную долину, где некогда в роковой день его сбил с седла владетель замка,
- глядел на кирки с петухами и шпилями, на трубы заводов, где в мировом
масштабе готовили нарывный газ, тетрил и прочие дьявольские фабрикаты,
отбивавшие у населения охоту к историческим воспоминаниям, к открыткам с
изображением скелета и, пожалуй, к самой жизни.
питься в кофейню на городской площади и долго изучали карту местности,
расспрашивали кельнера. Достопримечательностями в западной части долины
оказалась, кроме развалин и ресторана, еще и вилла разорившегося за пос-
ледние годы фабриканта пишущих машин. Вилла стояла на западных склонах,
и со стороны города ее не было видно. Фабрикант жил в ней один, безвы-
ездно.
мождением камней и скал, отчетливо выступало в лунном свете, легли бар-
хатные тени от уцелевших сводов, потянулись вниз, в овраг, остатки кре-
постной стены, поросшей корявыми деревцами и путаницей ежевики, ожила
квадратная башня, старейшая часть замка, построенная норманнами, или,
как ее называли на открытках, - Башня пыток".
была когда-то галерея, соединявшая древнюю башню с жилым замком. От все-
го этого остались фундаменты, щебень да разбросанные капители колонн из
песчаника. У основания башни под крестовым сводом, образующим раковину,
сидел "Прикованный скелет".
повернулся к Хлынову и сказал:
ребристая чешуя играла на реке в тех местах, где вода сквозила из-под
древесных кущ. Городок казался игрушечным. Ни одного освещенного окна.
За ним налево горели сотни огней Анилиновой компании. Поднимались белые
клубы дыма, розовый огонь вырывался из труб. Доносились свистки парово-
зов, какой-то грохот.
Смотрите, вот то - склады сырья, там, за земляным валом - склады полу-
фабрикатов, они совсем открыты, там длинные корпуса производства серной
кислоты по русскому способу - из серного колчедана. А вон те, в стороне,
круглые крыши - производство анилина и всех этих дьявольских веществ,
которые взрываются иногда по собственному капризу.
в ночь на двадцать восьмое, все же должны быть какие-то признаки предва-
рительной установки.
сущности, лучше места, где сидит эта скелетина, не выдумаешь.
ресторана "К прикованному скелету". Ночные поиски были безуспешны. Сиде-
ли молча, подперев головы. За эти дни они так изучили друг друга, что
читали мысли. Хлынов, более впечатлительный и менее склонный доверять
себе, много раз начинал пересматривать весь ход рассуждении, которые
привели его и Вольфа из Парижа в эти, казалось, совсем безобидные места.
На чем основано было это убеждение? На двух-трех строчках из газет.
на него, чем сомневаться. К тому же, если мы ничего не найдем и
дьявольское предприятия? Гарина окажется нашей выдумкой, то и слава бо-
гу. Мы исполнили свой долг.
во-румяный толстяк:
когда гости утолят аппетит. Затем протянул руку к долине, еще голубова-
той и сверкающей влагой: - Двадцать лет я наблюдаю... Дело идет к концу,
- вот что я скажу, мои дорогие господа... Я видел мобилизацию. Вон по
той дороге шли войска. Это были добрые германские колонны. (Хозяин выки-
нул, как пружину над головой, жирный указательный палец.) Это были зигф-
риды - те самые, о которых писал Тацит: могучие, наводившие ужас, в шле-
мах с крылышками. Обер, еще две кружки пива господам... В четырнадцатом
году зигфриды шли покорять вселенную. Им не хватало только щитов, - вы
помните старый германский обычай: издавать воинственные крики, приклады-
вая щит ко рту, чтобы голос казался страшнее. Да, я видел кавалерийские
зады, плотно сидевшие на лошадях... Что случилось, я хочу спросить? Или
мы разучились умирать в кровавом бою? Я видел, как войска проходили об-
ратно. Кавалеристы все еще плотно, черт возьми, сидели на седлах... Гер-
манцы не были разбиты на поле. Их пронзили мечами в постелях, у их оча-
гов...
его стало кирпичного цвета. Медленно он вытащил из кармана пачку откры-
ток и хлопнул ею по ладони:
ти с половиной футов росту? А когда эти пролетарии возвращаются с заво-
дов, вы слышали, чтобы один хотя бы имел смелость громко сказать: "Дейч-
ланд"? А вот о социализме эти пролетарии хрипят за пивными кружками.
Это были изображения скелета - просто скелета и германца с крылышками,
скелета и воина четырнадцатого года в полной амуниции.
жину, - сказал хозяин с презрительной гордостью, - дешевле никто не про-
даст, это добрая довоенная работа, - цветная фотография, в глаза встав-
лена фольга, это производит неизгладимое впечатление... И вы думаете -
эти трусы-буржуа, эти пяти с половиной футовые пролетарии покупают мои
открытки? Пфуй... Вопрос поставлен так, чтобы я снял Карла Либкнехта ря-
дом со скелетом...
открыток господам... Да, да, приходится изворачиваться. Я покажу вам мой
патент... Гостиница "К прикованному скелету" будет продавать это сотня-
ми... Здесь я иду в ногу с нашим временем и не отступаю от принципов.
гар, ящичком. На крышке его был выжжен по дереву все тот же скелет.
Он живо приладил провод и слуховые трубки, включил радиоприемник в штеп-
сель, пристроенный под столом. - Стоит три марки семьдесят пять пфенни-
гов, без слуховых трубок, разумеется. - Он протянул наушники Хлынову. -
Можно слушать Берлин, Гамбург, Париж, если это доставит вам удо-
вольствие. Я вас соединю с Кельнским собором, сейчас там обедня, вы ус-
лышите орган, это колоссально... Поверните рычажок налево... В чем дело?
Кажется, опять мешает проклятый Штуфер? Нет?
ший... Два года тому назад он поставил у себя на вилле радиостанцию. По-
том разорился. И вот недавно станция опять заработала...
вышли за калитку ресторана, Хлынов изо всей силы сжал руку Вольфа:
склоне тех же холмов, в полутемной столовой за столом сидел Штуфер и
разговаривал с невидимым собеседником Вернее, это были обрывки фраз и
ругательств. На обсыпанном пеплом столе валялись пустые бутылки, окурки
сигар, воротничок и галстук Штуфера. Он был в одном белье, чесал рыхлую
грудь, пялился на электрическую лампочку, единственную горевшую в огром-
ной железной люстре, и, сдерживая отрыжку, ругал вполголоса последними
словами человеческие образы, выплывавшие в его пьяной памяти.
же послышался шум подъехавшего автомобиля. В столовую вошел Гарин, весь
пронизанный утренним ветром, насмешливый, зубы оскалены, кожаный картуз
Корнев Павел
Лукьяненко Сергей
Ильин Андрей
Каргалов Вадим
Афанасьев Роман
Мурич Виктор