сестры Анненкова узнали четырнадцатью часами раньше, что сын и брат их
спасен.
ответом семьи Анненкова. Старая графиня называла в нем Луизу своей
дочерью, а молодые девушки - сестрой, умоляя сообщить им день, когда
осужденные будут увезены из Петербурга. Я сказал Григорию, чтобы он
готовился снова отправиться в Москву, и очень обрадовал его этим. Такие
поездки были для него весьма прибыльны: в прошлый раз мать Анненкова
пожаловала ему тысячу рублей.
никто ничего не знал. Петербург просыпался каждое утро с мыслью о том,
что все уже кончено с пятью обреченными. А многие надеялись, что их
помилуют, так как уже более шестидесяти лет в Петербурге не было ни
одной смертной казни.
Николая. Как оказалось, задержка была вызвана тем, что не прибыл палач,
выписанный из Германии.
французского посольства, которого я просил держать меня в курсе событий.
Он сообщил, что казнь состоится на следующий день в 4 часа утра.
начались страхи за судьбу Анненкова. Быть может, его имя случайно попало
в список приговоренных к ссылке, а на самом деле его казнят? Быть может,
слух о смягчении наказания виновным распространили нарочно, чтобы
предстоящая казнь не так взволновала население? Быть может, завтра же
столица с ужасом увидит тридцать шесть трупов вместо пяти? Мнительная,
как и все любящие женщины, Луиза беспрестанно изводила себя разными
мрачными предположениями. А я всячески старался ее успокоить, так как
знал от моего знакомого француза, что казнены будут лишь пять человек.
приготовления к завтрашней казни, но увидел только членов трибунала,
выходивших из крепости. Этого, однако, было достаточно: я понял, что
обвинительный приговор уже сообщен осужденным и завтра утром казнь
непременно состоится.
матери Анненкова. Таким образом на этот раз мы выгадали целых 24 часа.
она хотела видеть хоть стены, в которых был заключен любимый ею человек.
служило лишним доказательством, что и в самом деле что-то готовилось на
завтра. Мы смотрели на противоположный берег Невы, на суровые стены
крепости, которые ясно вырисовывались в прозрачном сумраке северной
ночи.
экипажи со светящимися фонарями, напоминавшими глаза дракона. По Неве
тихо скользили лодки, и одна за другой уплывали куда-то. Только одна
лодка стояла неподвижно, словно была на якоре, но и оттуда не доносилось
ни единого звука. Быть может, в ней находилась жена, мать или сестра
одного из мучеников, приговоренных к смерти, которые, подобно нам, ждали
чего-то.
она была назначена на четыре часа. Я пробыл часа полтора у Луизы и снова
вышел.
по-видимому, ничего не знавших о том, что готовится в городе. Близился
рассвет. Над рекой стоял легкий туман, застилавший противоположный
берег.
интересовала готовящаяся казнь - они попросту не могли попасть к себе
домой, так как мост был занят войсками. Люди эти были взволнованы и тихо
переговаривались между собой, не зная, опасно или нет оставаться возле
моста. Что до меня, я решил ждать, пока меня не прогонят.
костер, привлекший мое внимание. Туман стал рассеиваться, и я увидел на
фоне неба силуэты пяти виселиц. Сразу же после этого вывели
приговоренных к ссылке. Все они были в парадной форме, при орденах.
Солдаты несли за ними шпаги. Затем были приведены пять смертников в
серых балахонах с белыми капюшонами. Им разрешили поцеловать друг друга.
голову и надел на шею веревку.
куранты, как из-под ног у осужденных была выбита доска, на которой они
стояли. Вслед за этим раздался какой-то грохот. Солдаты подбежали к
эшафоту, послышались неясные крики, и мне почудилось, что вспыхнул бунт.
оборвались, и они свалились в открывшиеся при этом люки, один сломал
себе бедро, а другой - руку. Это и было причиной того шума, который
донесся до нас.
на ногах. Один из них сказал другому:
веревками, сделали новые петли и собрались опять накинуть их на
смертников. В эту минуту они громко крикнули:
молчания. Люди, возгласившие свободу России, опередили свой век на целое
столетие!
которому они лишались чинов, орденов и имущества. Затем с них сорвали
эполеты и все ордена, которые палач бросил в огонь, и над головой
каждого из них сломали его шпагу.
Остались только часовые.
должен жить, - будут жить. Луиза задумалась.
нее, догадываясь, о чем она думает.
по отношению к ребенку, но знаю также свои обязанности по отношению к
отцу этого ребенка...
поцеловал ее руку.
рассвете не оставалось уже никаких следов происшедшего, так что
обыватели могли подумать, будто все это пригрезилось им во сне.
Глава 15
осужденных в Сибирь: путь из Санкт-Петербурга в Тобольск проходил через
Ярославль - город, находящийся в каких-нибудь 60-и лье от Москвы, и
женщины надеялись, что им удастся свидеться там с Алексеем.
Анненковыми: они уже две недели готовились к путешествию и успели
запастись подорожными. Как только Григорий сообщил им о дне высылки,
они, не теряя ни минуты, отправились в Ярославль.
на другой день прибыли в Ярославль, где с великой радостью узнали, что
осужденных еще не провозили. Боясь, что их пребывание в этом городе
может показаться подозрительным, графиня уехала с дочерьми в небольшую
деревню вблизи Ярославля и наняла людей, которые должны были заранее
уведомить ее о приближении партии ссыльных: пересыльный пункт находился
в трех верстах от этой деревеньки.
возков, приближается к пересыльному пункту и что начальник конвоя послал
подчиненных в деревню за лошадьми. Графиня тотчас же села в свой экипаж
и выехала навстречу этой партии. Когда прибыли ссыльные, она убедилась,
что сына ее среди них нет.
партия, но и в ней Алексея Анненкова не оказалось.
время, чтобы он приехал как можно позже: чем позже он приедет, тем
меньше будет шансов получить лошадей и тем дольше, стало быть, партия
задержится на этом пересыльном пункте.
три партии в самом деле забрали всех лошадей. Наконец она узнала, что
приближается четвертая партия.
наступившие сумерки и на одежду, изменившую Алексея, женщины тотчас же
узнали его. Вместе с другими ссыльными Анненков был отведен в избу,
чтобы дожидаться там свежих лошадей.
Пехов Алексей
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Браун Дэн
Посняков Андрей
Бажанов Олег