показалось это, как часто бывает во сне. Он сделал над собой усилие, отдал
себе мысленно приказ, но душевная растерянность помешала ему.
усмехнулся прямо в лицо измученному, противнику.-- Теперь отведите его в
сторону, так, и опустите его... осторожней... осторожней... осторожней...
пол и с едва слышным стоном бессильно опустился на стул. Он попытался
выпрямиться, но вместо этого уронил голову на стол и закрыл лицо дрожащими
руками. Мэт надел рукавицы, посмотрел на него с сожалением и ушел, тихо
прикрыв за собой дверь.
проявляются только в теплых странах, где жаркое солнце и тучная земля. Сырой
и влажный климат Британии побуждает англичан к пьянству. Благоухающий Восток
влечет к сказочным сновидениям. Рослый северянин с белой кожей, грубый и
жестокий, ревет от гнева и ударяет врага прямо в лицо тяжелым кулаком.
Гибкий южанин с вкрадчивой улыбкой и ленивыми движениями выжидает и
действует тайком, укрывшись от посторонних глаз, грациозно и деликатно. У
всех них одна цель, разница только в образе действий. И здесь решающим
фактором является климат и его влияние. И тот и другой -- грешники, как все
существа, рожденные женщиной; но один грешит явно, не скрываясь перед богом,
а другой, точно бог его не может видеть, обряжает порок в блестящие одежды,
пряча его, словно дивную тайну.
от природы, от семени отца и молока матери. Каждый человек является
продуктом воздействия множества сил, которые могущественнее его, и они-то
отливают его в заранее предназначенную форму. Но, если у него здоровые ноги,
он может убежать и подвергнуться давлению иных сил. Он может бежать дальше и
дальше, встречая на своем пути все новые силы. И так, пока он не умрет, и
конечный образ его жизни будет зависеть от множества сил, которые он
встретил на своем пути. Если подменить двух младенцев в
сын так же подобострастно просить милостыню и униженно раболепствовать под
кнутом, как самый жалкий из его подданных. Какой-нибудь Честерфилд с пустым
желудком, случайно напав на хорошую пищу, будет так же жадно объедаться, как
свинья в ближайшем хлеву. А Эпикуру в грязной хижине эскимосов пришлось бы
либо наслаждаться китовым жиром и ворванью моржа, либо умереть.
опасностей, сбрасывали с себя южную лень и боролись, не щадя своих сил. Они
соскабливали с себя налет цивилизации: всю ее нелепость, большинство ее
недостатков, а возможно, и часть ее добродетелей. Возможно. Но они сохраняли
великие традиции и по крайней мере жили честно, искренне смеялись и смело
смотрели друг другу в глаза.
блуждать по северным странам, если она не сильна духом. Она может быть
кроткой, нежной, чувствительной, она может обладать глазами, не утратившими
блеска и наивного выражения, и слухом, привыкшим только к сладким звукам.
Но, если у нее здоровые и устойчивые воззрения, к тому же достаточно
широкие, с ней не случится ничего дурного, и она сможет все понять и
простить. Если же нет,-- она увидит и услышит многое такое, что оскорбит ее;
она будет глубоко страдать и потеряет веру в человека, а это будет для нее
самым страшным несчастьем. Такую женщину следует тщательно оберегать,
отдавать под опеку ближайшим родственникам мужского пола. Очень разумно было
бы поселить ее в хижине на холме, высящемся над Доусоном, или, лучше всего,
на западном берегу Юкона, запретить ей выходить без провожатых и защитников.
Склон холма за хижиной может служить подходящим местом для прогулок на
свежем воздухе, где слух не будет осквернен крепкими словечками мужчин,
стремящихся к великим достижениям.
закурив трубку, развалился на койке. Он принялся рассматривать
законопаченные мхом щели на потолке своей хижины. Эта хижина стояла у
подножия Французского Холма на берегу ручья Эльдорадо, недалеко от главной
проезжей дороги; единственное окно ее приветливо подмигивало ночью
запоздалым путникам.
Лицо его так заиндевело, что он едва мог говорить. Это обстоятельство было
для него всегда крайне тягостным, и он прежде всего подставил свое лицо
горячему воздуху, шедшему от плиты. Иней растаял в один миг, и капли бешено
запрыгали по раскаленной поверхности плиты. Небольшие льдинки, срываясь с
его бороды, шумно ударялись о заслонки, со злобным шипением превращаясь в
пар.
материи,-- рассмеялся Вэнс, подражая монотонному голосу лектора.-- Твердое
тело, жидкость и пар. Еще минута -- и вы увидите газ.
льдинкой. Наконец ему удалось оторвать ее от верхней губы и бросить на
плиту.
свое лицо.-- Ртуть уже несколько часов как замерзла, а с тех пор становится
все холоднее и холоднее. Пятьдесят? Я готов поставить свои новые рукавицы
против ваших стертых мокасин, что сейчас никак не меньше семидесяти
градусов. -- Вы думаете? -- Хотите пари? Вэнс, смеясь, кивнул головой.
насторожившись.
притворяясь, что оскорблен недоверием Дэла,-- то забирайте их без всякого
пари!
возражение исчерпывающим, перевернулся на другой бок и начал изучать щели на
потолке.
партию в криб на сон грядущий? -- обратился он к другой койке.
полки на стол.-- Вы думаете, хватит? -- спросил он, рассматривая уровень
керосина сквозь дешевое стекло.
лампы.
роббер хватит наверняка. Корлисс, тасовавший карты, остановился. -- Через
месяц нам предстоит длинный путь, приблизительно в середине марта, как
только удастся собраться. Мы поедем вверх по реке Стюарт к Макквестчену;
потом по Макквестчену и назад по Мао; потом наперерез к Мэйзи-Мэй,
заворачивая у ручья Гендерсона. -- По Индейской Реке?
подходит к Юкону. А потом вернемся в Доусон до вскрытия льда. Глаза
старателя засверкали.
от группы Паркера, работающей на Мао, а Макферсон не дремлет на
Гендерсоне... Вы его не знаете. Они там сидят тихо, и, конечно, трудно
сказать, но...
побитый козырь. Перед старателем мелькнуло ослепительное видение двадцати
четырех очков, когда снаружи послышался гул голосов и дверь задрожала от
сильного стука.
обратился он к Корлиссу, разглядывая свои карты,-- пятнадцать -- восемь,
пятнадцать -- шестнадцать и восемь составляют двадцать четыре. Мне повезло!
неуклюже ввалились в хижину и остановились, на минуту ослепленные светом.
провел его вперед.
полпути к Эльдорадо.
ночь, но зато бифштексы из лося, которыми вы угостили нас за завтраком, были
великолепны.
тряхнул головой и поставил на стол объемистую бутылку. Затем он снова кивнул
головой и свирепо посмотрел вокруг. Он заметил плиту, подошел к ней, поднял
конфорку и сплюнул комок желтоватой жидкости. Еще шаг -- и он вернулся на
прежнее место.
звоном падали с его волосатых челюстей.-- И я чертовски рад вас видеть.
Факт! -- Он неожиданно опомнился и прибавил довольно робко: -- Факт! Мы все
чертовски рады вас видеть, правда, девочки?--Он повертел головой и одобряюще
кивнул своим спутницам.-- Бланш, дорогая, мистер Корлисс. Я рад э... хм...
рад... случаю вас... хм... познакомить. Карибу Бланш, сэр. Карибу Бланш.
внимательно осмотрела его. Это была нежная блондинка, должно быть, когда-то
довольно миловидная. Но теперь черты ее лица огрубели, морщины стали глубже,
как на сильно обветренных лицах мужчин.
вперед другую женщину.
Маккарти Кормак
Свержин Владимир
Володихин Дмитрий
Афанасьев Роман
Мороз Александра
Маккэфри Энн