начала выдирать траву. Она знала, обо что поранила руку, но хотела в этом
убедиться.
земли. Ей еще повезло, что она лишь наколола руку. Из столба торчала пара
острых, как игла, щепок длиной в дюйм-полтора. Тут же, в траве, лежала
верхняя половина столба.
головой. Сняла с плеч рюкзак, открыла, достала остатки пончо, оторвала
полоску синего пластика. Завязала вокруг обломившегося столба, нервно
закашлялась. Пот катился по лицу. Мокрецы жадно пили его, некоторые утонули.
Девочка не обращала на них ни малейшего внимания.
и синей меткой на столбе сломанном.
северо-запад. Потом развернулась, встала лицом к юго-востоку. - Я ничего не
знаю о том, кто повесил здесь ворота, но я знаю, что он не стал бы их
врывать, если б к ним не вела дорога или тропа. Я хочу... - Голос ее
задрожал, на глаза навернулись слезы. Триша замолчала, напомнила себе, что
сейчас не до слез, продолжила уже без дрожи в голосе:
зверь, какое-то животное, может, олень - за последние три или четыре дня она
часто встречала оленей), но ответа она не получила. Перед ней, вокруг нее
расстилалось пастбище, такое старое, что могло бы сойти за лесную поляну,
если не приглядываться к нему повнимательнее. За пастбищем вновь начинался
лес. И никакой тропы.
оглянулась, чтобы убедиться, что идет по прямой. Убедившись, вновь
посмотрела вперед. Увидела лежащий на земле ствол, направилась к нему,
протискиваясь между стоящими чуть ли не вплотную деревьями, подныривая под
низкие ветви, в надежде.., но это был именно ствол. Ствол, а не упавший
столб. Она огляделась и ничего не увидела. С гулко бьющимся сердцем, хватая
ртом воздух, Триша вернулась на пастбище, к тому месту, где когда-то стояли
ворота. Встала лицом на юго-восток и двинулась к лесу.
до заключительных иннингов, и "Ред сокс" нужны раннеры на базах".
видела, не говоря уже о проселочной дороге. Она прошла еще несколько шагов,
сдерживая слезы, понимая, что скоро они польются, несмотря на все ее усилия.
Ну почему дует ветер? Что она может увидеть, если перед глазами все
мельтешит. И листья, и солнечные блики.
исчезновения Тома Гордона давно уже ее не удивляли. - Я ничего не вижу.
поверить, что это...
- Я думаю, это еще один столб, девочка.
деревья, и - о чудо - это был еще один столб. Даже с куском ржавой колючей
проволоки.
залитый солнцем лес. Ей вспомнилось, как в дождливый день она сидела в своей
комнате над развивающей книжкой, которую дала ей мамик. В книге была
картинка, на которой следовало найти десять спрятанных предметов:
курительную трубку, клоуна, кольцо с бриллиантом и так далее.
найти тропу, подумала Триша и закрыла глаза. Молилась она Богу Тома Гордона,
а не Неслышимому, о котором говорил ее отец. Она не в Молдене, не в
Сэнфорде, поэтому и обращалась к Богу, который здесь, рядом, на которого
можно указать, когда.., если.., ты доводишь игру до победного конца.
Пожалуйста, Господи, пожалуйста. Помоги мне в заключительных иннингах.
Прошло пять секунд, пятнадцать, тридцать. И внезапно все стало ясно и
понятно. Триша не смогла бы объяснить, что она увидела, сектор, в котором
было меньше деревьев и чуть больше света, может, несколько иное соотношение
света и тени, но она поняла: тропа там.
думать о ней, сказала себе Триша и зашагала в выбранном направлении. Нашла
еще один столб, так сильно наклонившийся, что стоять ему осталось недолго:
еще одна морозная зима, еще одна дождливая весна - и столб проглотила бы
летняя трава. Если я буду думать только о тропе и только ее искать глазами,
то обязательно собьюсь с пути.
1905 году фермером Элиасом Маккорклом: они маркировали лесную дорогу,
которую он прорубил к пастбищу еще молодым, прежде чем запил и расстался с
честолюбивыми помыслами. Триша шагала, широко раскрыв глаза, не задумываясь
надолго, если возникала необходимость принять решения (понимала, что логика
в такой ситуации - не лучший советчик). Иногда столба не было, но девочка не
останавливалась, чтобы искать его остатки в густых кустах: она исходила из
того, как падает свет, как ложится тень, что говорит интуиция. До самого
вечера она шла и шла, петляя меж высоких деревьев, ломясь сквозь густые
заросли. И семь часов спустя, уже подумывая о том, а не пора ли устраиваться
на ночлег, где-нибудь под кустом, укрывшись лохмотьями пончо от комаров,
Триша вышла на опушку еще одной большой поляны. Три столба, наклонившиеся
под разными углами, торчали посередине. На одном висела долусгнившая
воротина. А за ней уходили на юг две колеи, заросшие травой и маргаритками:
заброшенная дорога, по которой вывозили лес.
(или заканчивалась, все зависело от того, в какую сторону идешь). Постояла,
потом опустилась на землю, поползла по одной колее. По щекам вновь
покатились слезы. Через высокую траву девочка переползла в другую колею.
Поползла по ней, словно слепая, ничего не видя перед собой, крича сквозь
слезы: "Дорога! Дорога! Я нашла дорогу! Спасибо Тебе, Господи! Спасибо Тебе,
Господи! Спасибо Тебе за эту дорогу!"
колесами, думала Триша и смеялась сквозь слезы. А какое-то время спустя
перевернулась на спину и посмотрела на небо.
ВОСЬМОЙ ИННИНГ
сгустились сумерки. С запада, впервые с того дня, как она заблудилась,
докатился раскат грома: В первые дни Триша постаралась бы найти дерево с
очень густой кроной, чтобы под ним переждать дождь. Тогда она промокла бы
только при ливне. Но в ее нынешнем состоянии о таких пустяках девочка не
задумывалась.
увидела впереди что-то большое. Что-то из мира людей. С прямыми углами.
Вернула рюкзак за спину, перешла на правую сторону дороги и крадучись
двинулась дальше, щурясь, словно близорукий человек, которому тщеславие не
позволяет носить очки. На западе вновь громыхнуло, чуть громче.
Длинный капот заплел лесной плющ. Одно крыло капота отвалилось, и Триша
увидела, что двигателя нет. Его место заняли папоротники. Кабина покраснела
от ржавчины, накренилась набок. Лобовое стекло сняли, а вот сиденье
осталось. Хотя большая часть обивки сгнила или ее изгрызли мыши.
фронт которых быстро накатывал на Тришу, поедая первые звезды.
стекла и несколько раз резко ударила по сиденью. Поднялось облако пыли,
заполнив кабину, словно туманом. Полчища бурундуков обратились в бегство,
негодующе вереща. Они скатывались с подножек и ретировались через окошко в
задней стенке кабины.
айсбергом. Женщины и бурун... - Она вдохнула пылью и закашлялась. Затяжной
приступ кашля заставил ее сесть на землю, жадно ловя ртом чистый воздух.
Триша решила, что не будет спать в кабине. Она не боялась ни оставшихся
бурундуков, ни змей (если бы в кабине поселились змеи, бурундуков не было бы
и в помине), но ей не хотелось восемь часов дышать пылью и заходиться в
кашле. Хорошо, конечно, провести ночь под настоящей крышей, но за это
просили слишком высокую цену.
несколько орешков, выпила воды. Запасы и первого, и второго подходили к
концу, но она слишком устала, чтобы волноваться об этом. Она нашла дорогу, и
это главное. Старую, заброшенную, но эта дорога должна была куда-то ее
вывести. Конечно, она могла и исчезнуть, как это уже случалось с ручьями, но
на ночь глядя не хотелось думать и об этом. На ночь глядя Триша позволила
себе надеяться, что дорога, в отличие от ручьев, ее не подведет.
собой короткое лето Новой Англии. Триша вытерла пот с грязной шеи, выпятила
нижнюю губу, чтобы сдуть волосы со лба, надела бейсболку и привалилась
спиной к рюкзаку. Подумала о том, чтобы достать "Уокмен", отказалась от этой
мысли: если она будет слушать репортаж с Западного побережья, то наверняка
заснет (очень уж устала) и посадит батарейки.
подушку. Чувство глубокой удовлетворенности охватило Тришу. "Спасибо,
Шилова Юлия
Корнев Павел
Роллинс Джеймс
Шилова Юлия
Каргалов Вадим
Лукин Евгений