Глава 18
операционной была одним из непременных требований, которые ввел
О'Доннел, став главным хирургом.
Грэйнджер еще и еще раз тщательно обдумывала операцию во всех деталях.
Сначала она решила отнять ногу по бедро, думая о том, что это увеличит
шансы Вивьен на полное выздоровление. Но следовало помнить о протезе, и
Люси наконец пришла к выводу, что можно отнять ногу чуть выше колена.
прикинула, где сделать надрезы.
ней что-то сломалось, горько и безутешно рыдала на руках у Люси.
Привычная ко всему, Люси Грэйнджер почувствовала, как сжалось сердце от
сострадания. Объяснение с родными Вивьен было не менее мучительным. И
Люси с горечью подумала, что никогда не сможет заставить себя оставаться
только хирургом, не имеющим права давать волю нервам и эмоциям.
Холодной, собранной, невозмутимой она становилась только у операционного
стола. Здесь все было подчинено одной цели.
врач-стажер, почти вертикально поднял ногу оперируемой, чтобы была
возможность свободного оттока крови, и Люси наложила жгут у самого
бедра. Получив от Люси молчаливое указание, анестезиолог стал осторожно
нагнетать воздух в полый резиновый жгут, пока он туго не стянул ногу у
самого основания, остановив циркуляцию крови. Ассистент медленно опустил
ногу на стол и вместе с операционной сестрой быстро обложил стерильными
салфетками. Люси протерла место надреза спиртовым раствором зефирана. В
операционной присутствовали два студента-медика, и Люси знаком
пригласила их подойти поближе. Операционная сестра подала инструменты.
Операция началась.
***
операции. Утром Майк встретил их у главного входа в больницу и проводил
в палату Вивьен. Но девушку готовили к операции, она была под действием
транквилизаторов и почти не воспринимала окружающее. А через несколько
минут ее уже увезли в операционную.
перебрасываясь отрывочными фразами. Высокий плотный Генри Лоубартон с
обветренным от постоянного пребывания на воздухе лицом то и дело
вскакивал, подходил к окну и смотрел в него, ничего не видя, затем
возвращался, садился на стул, чтобы опять вскочить и совершить свой путь
к окну.
нервы которого были напряжены до предела.
пространство немигающий взгляд и сжав руки на коленях. Видимо, Майк не
ошибся, когда заключил, что не мужественный с виду мистер Лоубартон был
опорой семьи; все трудности, должно быть, ложились на плечи этой хрупкой
на вид женщины. Он невольно подумал о себе и Вивьен. У кого из них
больше воли и характера? Накануне операции Майк зашел к девушке в
палату. Оба уже знали, какой приговор вынесли врачи. Но против всякого
ожидания Вивьен встретила Майка улыбкой.
огорчаться. Доктор Грэйнджер мне все сказала, и я уже выплакала все свои
слезы. Я лишусь ноги и не буду уже той Вивьен, которую ты встретил и
полюбил. И.., ты можешь оставить меня, я пойму это.
действительно боялся. Сомнения впервые овладели им.
остановившись на полпути между окном и стулом. - Сколько еще ждать,
Майк?
трудом произнес Майк, чувствуя на себе пристальный взгляд матери Вивьен.
- Скоро мы все узнаем.
Глава 19
доктор Дорнбергер осторожно обследовал новорожденного. Прошло более трех
с половиной суток, и это само по себе уже обнадеживало. Но акушера
беспокоили некоторые симптомы: они вызывали тревогу.
время ровно, потом вдруг дыхание стало ослабевать. Я решила вызвать вас,
доктор, - взволнованно проговорила она.
ребенка.
сказал бы, что у младенца эритробластоз.
однако... Покажите-ка мне еще раз лабораторное исследование крови
матери.
давало поводов для тревоги: у матери кровь резус-отрицательная. Неужели
лаборатория могла допустить ошибку? Сердце сжалось от недоброго
предчувствия, и старый акушер решил сам поговорить с Пирсоном.
сестра-практикантка, как только доктор вышел.
отрицательный резус, а у отца положительный, - разъяснила дежурная
сестра.
случаях оно необходимо: если, например, у матери положительный резус и
ребенок рождается с эритробластозом. Однако при отрицательном резусе
обменное переливание крови не обязательно. В данном случае анализ не
подтвердил необходимости переливания, - заключила дежурная сестра и
недоуменно добавила:
***
проверил работу лаборантов, прошло уже несколько дней. Старый
патологоанатом, казалось, не замечал своего заместителя. Коулмен так и
не знал, как это следует понимать - может ли он теперь считать, что
лаборатория серологии полностью передана в его ведение, или же Пирсон
готовит ему новый сюрприз и ждет только случая. Что касается Баннистера,
то между ним и Коулменом установились отношения, которые лучше всего
было бы назвать вооруженным перемирием. И только Джон Александер
старался всячески показать, что он на стороне патологоанатома и
полностью поддерживает его начинания. Он и сам внес ряд предложений, и
Коулмен одобрил их.
сидевшему за микроскопом Александеру вошедшая в лабораторию дородная
матрона в белом медицинском халате. Александер не успел ответить, как
появился Коулмен.
диетсестра.
быть полезен? - Хотя по опыту прежней работы он прекрасно понимал, где
могут смыкаться их интересы: разумеется, пищеблок, вопросы санитарии и
гигиены в подведомственном диетсестре хозяйстве.
заболеваний, особенно среди персонала больницы, - как бы подтверждая его
догадки, сказала диетсестра.
пошутил Коулмен.
старые посудомоечные машины.
Только что вошедший Баннистер и Джон Александер с интересом
прислушивались к разговору.
говорила об этом с нашим главным администратором мистером Томаселли.
Последний раз он дал указание доктору Пирсону проверить мои
посудомоечные аппараты на болезнетворные микробы.
недостаточно высока. Но это еще не все. - Александер достал из ящика
стола предметное стекло. - Боюсь, что это микробы кишечной группы. Я
обнаружил их на чистых, вымытых тарелках.
Доставалов Александр
Посняков Андрей
Куликов Роман
Перумов Ник
Сертаков Виталий
Лукьяненко Сергей