одна мечта -- быть рядом с нею. О прекрасная моя, останься со
мной, мы будем счастливы".
"Откуда вам стало известно, -- жалобно прошептала она, -- что я
люблю вас? Я не могу молчать: вы нравитесь мне, и в мечтах я
часто представляла вас своим мужем. Потому что вы первый, кого
я полюбила по-настоящему, всем сердцем. Ах, оказывается, любовь
может так страшно ошибаться! Разве могла я подозревать, что
способна полюбить человека недоброго и испорченного! Но в
тысячу раз сильнее во мне желание остаться с моим мужем,
которого я почти не люблю, -- но он рыцарь и знает, что такое
честь и благородство, которые вам неведомы. А теперь прошу вас
не говорить мне больше ни слова и доставить меня обратно на
корабль, иначе я позову на помощь посторонних, чтобы спастись
от вашей дерзости".
она уже отвернулась от него и так бы и ушла одна, если бы он
молча не нагнал ее и не проводил на корабль. Затем он приказал
выгрузить свои чемоданы на берег, ни с кем не попрощался и
исчез.
Добродетель и честность сделались ему ненавистны, и он топтал
их ногами и находил особое удовольствие в том, чтобы совращать
добродетельных женщин, употребляя все искусство своей чарующей
силы, или беззастенчиво пользовался добротой преданных ему
честных людей, которых он быстро завоевывал, а потом
издевательски бросал. Он делал несчастными женщин и девушек, а
затем предавал их всеобщему позору, он выбирал себе юношей из
самых именитых домов и совращал их. Не было такого наслаждения,
к которому бы он не стремился и не испытал на себе, не было
такого порока, которому бы он не предался и которым бы не
насытился. Но никогда уже не наполнялось радостью его сердце, а
на любовь, которую все предлагали ему, ничто не отзывалось в
его душе.
недовольный, и мучил самыми безобразными выходками женщин и
друзей, которые к нему приходили. Ему хотелось унижать людей
так, чтобы они чувствовали все его презрение к ним; он
пресытился и тяготился той непрошеной, нежеланной,
незаслуженной любовью, которой он был окружен, он ощущал
никчемность своей попусту растраченной жизни, которая никогда
не отдавала, а только брала. Иногда он заставлял себя долгие
дни обходиться без пищи, чтобы хоть раз вновь ощутить настоящий
голод и испытать потребность в насыщении.
болен и нуждается в покое и одиночестве. Приходили письма,
которых он не читал, обеспокоенные люди справлялись у прислуги
о его здоровье. Он же сидел один в своем доме у моря,
погруженный в угрюмую печаль, жизнь его лежала позади, пустая и
разоренная, бесплодная и бесчувственная, без единого следа
любви, подобная серым соленым мертвым волнам морской пучины. И
мерзок был вид этого человека, сидящего в кресле у высокого
окна и сводящего счеты с самим собой. Белые чайки, влекомые
береговым ветром, проносились мимо, он следил за ними пустым
взглядом, лишенным всякой радости и всякого интереса. Лишь губы
его покривились в жесткой и злой усмешке, когда он все обдумал
и позвонил камердинеру. И вот велел он пригласить всех своих
друзей в определенный день на праздник; но не пировать он
собирался, в его издевательский замысел входило напугать
приглашенных видом пустого дома и своего собственного трупа.
Ибо он решил принять яд и покончить с собой.
прислугу, и наконец тихо сделалось в просторных комнатах, и он
направился в спальню, подмешал сильного яду в стакан кипрского
вина и поднес его к губам.
постучали, и, поскольку он не ответил на стук, дверь тихонько
отворилась и в комнату вошел маленький старичок. Подошел он к
Августу, бережно взял у него из рук полный стакан и проговорил
хорошо знакомым голосом: "Добрый вечер. Август, как поживаешь?"
одновременно, язвительно усмехнулся и сказал: "Господин
Бинсвангер, разве вы еще живы? Давненько мы не виделись, а вы,
кажется, нисколько не постарели? Но сейчас, любезнейший, вы мне
очень помешали, я устал сегодня и как раз собирался принять
снотворное".
принять снотворное, и правильно -- это единственный напиток,
который еще может тебе помочь. Но прежде мы с тобой немножко
поболтаем, мальчик мой, -- кстати, я немного утомился с дороги
и думаю, что не прогневаю тебя, если освежусь глоточком из
твоего стакана".
успел Август его остановить, как старик осушил его одним
глотком.
принялся трясти его за плечи и пронзительно закричал: "Дорогой
мой, знаешь ли ты, что ты выпил?"
улыбнулся: "Да, это кипрское вино, да и недурное, сколько я
могу судить. Похоже, живешь ты безбедно. Но у меня мало
времени, и я не собираюсь долго тебя задерживать, если ты
согласишься меня выслушать".
светлые глаза крестного и каждую секунду ожидал, что тот
свалится замертво.
добродушно подмигнул своему молодому другу.
беспокойся! Как мило с твоей стороны, что ты печешься обо мне,
вот уж никак не ожидал. Но давай-ка побеседуем, как в добрые
старые времена! Сдается мне, что ты уже по горло сыт легкой
жизнью? Я тебя понимаю, и, когда я уйду, ты можешь, кстати,
снова наполнить свой стакан и выпить его. Но прежде я хочу
кое-что тебе рассказать".
приятный голос древнего старичка, который знаком был ему с
первых лет жизни и пробуждал тени прошлого в его душе. Стыд и
скорбь глубоко проникли в его сердце, словно он заглянул в
глаза своему невинному детству.
потому что только я повинен в твоем несчастье. Твоя мать,
заботясь о твоем будущем, загадала одно желание, когда крестила
тебя, глупое желание, но я постарался исполнить его ради нее.
Тебе ни к чему знать, что это за желание, но оно сделалось
твоим проклятьем, да ты и сам это почувствовал. Мне жаль, что
так получилось. Ты знаешь, я был бы очень рад, если бы мне
привелось дожить до того дня, когда ты вместе со мною сядешь у
камина и вновь услышишь пение ангелов. Это очень нелегко, и
сейчас тебе, наверное, кажется невероятным, что твое сердце
станет вновь здоровым, чистым и радостным. Но ничего
невероятного в этом нет, и я лишь прошу тебя -- попробуй!
Желание твоей бедной матери не принесло тебе счастья, Август.
Позволь мне выполнить для тебя еще одно желание! Ты не
пожелаешь ни денег, ни ценностей; и ни власть, ни женская
любовь тебе тоже не нужны, ты ведь пресытился ими. Подумай
хорошенько, и если тебе покажется, что ты знаешь то волшебное
средство, которое способно исправить твою разбитую жизнь и
вернуть тебе радость, -- тогда загадай свое желание!"
наконец спустя некоторое время сказал: "Благодарю тебя,
крестный, но я думаю, что из осколков разбитой моей жизни уже
не склеить прекрасный сосуд. Лучше будет, если я исполню то,
что задумал. Но я благодарю тебя за твой приход".
понимаю, каково тебе. Но, может быть, ты найдешь в себе силы,
Август, и обдумаешь все еще раз, и догадаешься, чего тебе
больше всего не хватало, или, быть может, тебе вспомнятся
прежние времена, когда матушка твоя была еще жива и ты иногда
по вечерам приходил ко мне. Ведь ты бывал тогда счастлив, разве
нет?"
его жизни поплыли перед ним, далекие и туманные, как в
старинном тусклом зеркале. -- Но прошлое не вернуть. Я же не
могу пожелать снова превратиться в маленького мальчика. Да, вот
тогда можно было бы начать все сызнова!"
часах, проведенных у меня дома, и о бедной девушке, с которой
ты по ночам встречался в саду, когда был студентом, и о той
прекрасной белокурой даме, с которой ты когда-то путешествовал
Корнев Павел
Шилова Юлия
Контровский Владимир
Панов Вадим
Шилова Юлия
Самойлова Елена