Чтение 29–й страницы книги ~Муми-папа и море~

сказать, с твоей стороны было очень благородно дать нам этот
ящик виски. Я знаю, почему ты это сделало: ты признало
поражение, ведь так? Но отыгрываться на острове не очень-то
красиво. Я говорю все это только потому... потому что ты мне
нравишься.

Муми-папа умолк. Он почувствовал, что устал, прислонился к
скале и ждал. Море ничего не ответило. Но большая сверкающая
доска плыла к берегу, покачиваясь в волнах.

Муми-папа напряженно вглядывался.

Вот еще одна, и еще, и еще. Кто-то вывалил за борт целый
груз древесины!

Он вскарабкался на скалу и побежал, смеясь про себя. Море
извинялось. Оно хотело, чтобы они остались. Оно хотело помочь
им строить на острове. Оно хотело, чтобы они жили здесь и
радовались, хотя их окружал огромный, никогда не меняющийся
горизонт.

-- Выходите все! -- кричал Муми-папа, стоя под винтовой
лестницей. -- Дерево прибило к берегу! Много дерева! Идите и
помогите мне выловить его!

Вся семья выбежала из маяка.

Доски сносило прибоем к наветренной стороне острова. Еще
немного, и они проплывут мимо. Так что работать надо было
быстро. Не обращая внимания на холодную воду, они бросились в
море. Наверное, в их жилах текла пиратская кровь, которая
заставила их так наброситься на добычу: в них словно вселился
дух какого-то предка с тягой к вещам, приобретенным нечестным
путем. Они стряхнули с себя печаль острова и одиночество моря,
они входили и выходили из воды, вынося и складывая доски и
перекрикиваясь через рев волн. Небо над ними было все еще
сверкающее и безоблачное.

Вытаскивать двухдюймовую доску на берег -- это
захватывающая работа. Доска невероятно тяжелая от воды и легко
может вырваться из рук и со следующей волной ударить тебя, как
таран. Это действительно опасно.

А когда доска уже на берегу, там, где волны не могут до
нее дотянуться, она становится сокровищем. Она лежит у твоих
ног, сияющая, теплого смолистого цвета, и ты можешь прочесть
имя владельца на срезе. С гордым удовлетворением завоевателя ты
начинаешь думать о трехдюймовых гвоздях и о стуке забивающего
их молотка.

-- Сила ветра сейчас, должно быть, не меньше девяти
баллов! -- закричал Муми-папа. Он глубоко вздохнул и посмотрел
на море. -- Хорошо! -- сказал он. -- Мы квиты!

Когда все доски были свалены на берегу, семья отправилась
домой варить уху. Шторм бесновался, как живое существо, и
Малышка Мю еле держалась на ногах.

Подойдя к своему саду, заваленному теперь массой веток,
Муми-мама остановилась. Она опустилась на колени и заглянула
под ветки.

-- Яблоня прорастает? -- спросил Муми-тролль.

-- Я не настолько глупа! -- со смехом сказала Муми-мама.
-- Я просто подумала, что она нуждается в ободрении, вот и все.

Она посмотрела на свои увядшие розовые кусты и подумала:
"Как глупо было посадить их здесь! Но на острове их полно, и
дикие цветы, пожалуй, даже красивее, чем садовые".

x x x

Муми-папа втащил несколько досок вверх по лестнице и
достал свой ящик с инструментами.

-- Я знаю, что дерево сжимается, когда высыхает, -- сказал
он. -- Но я не могу ждать. Тебя ведь не смущают несколько
трещин на кухонных полках?

-- Вовсе нет, -- сказала Муми-мама. -- Вперед. Мастери,
если тебе так хочется.

В этот день она ничего не рисовала. Зато она сделала
несколько маленьких палочек, чтобы поддерживать цветы в саду, и
убрала в тумбочке. Она даже навела порядок в ящике смотрителя
маяка. Муми-тролль сидел у стола и рисовал. Он точно знал,
каким будет его маленький домик. От нестираемого карандаша
почти ничего не осталось, но Муми-тролль почему-то был уверен,
что море, если понадобится, выбросит на берег еще один.

К вечеру они почувствовали, что немного устали, и говорили
друг с другом мало. Внутри маяка было очень мирно. Они слышали,
как ритмично гремит море вокруг острова, а небо было такое
белое, как будто его только что помыли. Малышка Мю спала на
печке.

Муми-мама быстро взглянула на них и подошла к своей
картине. Она прижала лапы к стволу яблони. Ничего не произошло.
Это была лишь стена, обыкновенная оштукатуренная стена.

-- Я только хотела проверить, -- думала Муми-мама. -- Я
была права. Конечно, я больше не могу пройти в сад. Я сейчас не
тоскую по дому.

x x x

В сумерках Муми-тролль отправился заправить штормовой
фонарь.

Канистра с керосином стояла под ступеньками вместе с кучей
порванных сетей. Он подставил банку под горлышко и вытащил
затычку. Канистра загремела, издавая странный гулкий звук.
Муми-тролль наклонил ее над банкой и подождал. Он потряс
канистру.

Потом поставил ее и минуту стоял, уставясь в пол. Керосина
больше не было. Он закончился. Фонарь каждый вечер горел в
комнате наверху и каждую ночь светил для Морры. Кроме того,
Малышка Мю вылила несколько пинт на муравьев. Что же делать?
Что скажет Морра? Муми-тролль и представить боялся, как она
будет разочарована. Он сел на ступеньки и уткнулся носом в
лапы.

Он знал, что подвел ее.

x x x

-- Ты уверен, что канистра совсем пуста? -- спросил
Муми-папа, хорошенько встряхивая фонарь.

Они закончили пить чай, в окнах темнело.

-- Совсем, -- сказал Муми-тролль с несчастным видом.

-- Она, должно быть, протекает, -- сказал Муми-папа. --
Она, наверное, проржавела. Трудно поверить, что мы использовали
весь этот керосин.

Муми-мама вздохнула.

-- Нам придется довольствоваться светом от печки, --
сказала она. -- Осталось только три свечи, и они пойдут на
именинный пирог рыболову. -- Она подбросила в огонь несколько
поленьев и оставила печную дверцу открытой.

Огонь весело затрещал, и семья расставила ящики
полукругом. Время от времени шторм подвывал в трубе. Это был
одинокий, печальный звук.

-- Хотела бы я знать, что творится снаружи? -- сказала
Муми-мама.

-- Я могу тебе сказать, -- ответил Муми-папа. -- Остров
готовится ко сну. Я уверяю тебя, что он заснет тогда же, когда
и мы.

Муми-мама негромко засмеялась. Потом она сказала
задумчиво:

-- Знаете, все время, которое мы здесь прожили, мне
казалось, что мы находимся в какой-то экспедиции. Все так
менялось, будто каждый день было воскресенье. Теперь я думаю:
хорошее ли это ощущение?

Остальные ожидали продолжения.

-- Конечно, нельзя оставаться в экспедиции навсегда. Она
должна когда-нибудь закончиться. И я ужасно боюсь, что внезапно
опять наступит понедельник, и я не буду знать, было ли все это
на самом деле... -- Она замолчала и чуть смущенно посмотрела на
Муми-папу.

-- Конечно, это было на самом деле, -- сказал изумленный
Муми-папа. -- И это здорово, когда все время воскресенье. Ведь
именно это чувство мы и утратили.

-- О чем это вы? -- спросила Малышка Мю.

Муми-тролль вытянул лапы. У него тоже было чувство, оно
пронизывало его всего. Он мог думать только о Морре.

-- Я должен немного прогуляться, -- сказал он.

Остальные посмотрели на него.

-- Я хочу подышать свежим воздухом, -- нетерпеливо добавил
он. -- Я не могу больше париться здесь. Мне нужно двигаться.

-- Послушай, -- начал Муми-папа, но Муми-мама сказала:

-- Конечно, иди, если хочешь.

-- Что это на него нашло? -- спросил Муми-папа, когда
Муми-тролль ушел.