read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



меня записался в кружок "умелые руки"? Сейчас будет урок ручного труда.
Перебирается к Каведе, берет его полувялый меж указательным и средним
пальцами на манер сигары и болтает им. Подергивает за кончик крайней плоти,
тянет кверху и крутит его банан за этот эластичный тяж, как скакалочку. Он
распрямляется, увеличиваясь: пальцы вжимаются в его бока и туго массируют.
-- Это называется фелляция, -- комментирует Маша. Обхватывает буроватый
ствол в кулак и гоняет быстрее и крепче.
-- А это называется фрикции. -- Вторую руку кладет на мошонку и
потряхивает в такт. Ее вороная грива разметалась по плечам.
-- Ох, девочка, что ж ты делаешь... -- у Каведе раздуты ноздри, мутные
глазки закатываются.
-- Дою моего бычка. А что, не надо? -- невинно интересуется она.
-- Надо! -- поспешно говорит он. -- Ох... Боже... еще!.. Машка,
Машенька, Машутка, милая, ты мне делаешь хорошо... что ты делаешь, распутная
разнузданная девка!
Маша делает благовоспитанное лицо:
-- Я взяла парня прямо за его большой красивый хуй и стала его дрочить.
-- Накачивает бешено. -- А сейчас я подрочу побыстрее, и ты спустишь мне в
ручку.
И когда он кончает ей в сложенную ковшичком розовую ладошку, она умело
и аккуратно, наклонив ублаготворенный орган, выжимает все до капельки и,
глядя вниз на себя, сливает белый ручеек на низ живота и курчавую черную
рощу. Жемчужные матовые капли повисли и дрожат на вороных завитках.
-- А вот теперь я хочу наблядоваться по-настоящему, досыта, -- с
напором неотвратимым, как лавина, произносит она.
С хрипом и свистом Старик призывает в экстазе:
-- Иди ко мне, моя поблядушечка, -- прерывисто вибрирует он. -- Иди ко
мне, моя титястая царица, моя толстожопая повелительница, моя
обольстительная стерва...
-- А заче-ем? -- капризно тянет Маша. -- Разве ты можешь сделать хорошо
такой большой девочке?
-- Зацелую мою девочку прямо в пипочку, поставлю моей девочке засос
прямо в смуглые губки, пососу моей девочке ее большой вставший клитор, ее
нежный похотник, ее заветный маленький девичий хуй.
Маша счастливо опускает веки и встает на колени, раздвинув их, над его
подушкой. Его голова скрывается в объятии сливочных полных бедер. Верхняя
губка Маши вздернута, ротик приоткрыт.
-- О-о-о-о-о-о... -- стонет она, когда ее лепестки тянутся взасос в его
рту, горячий быстрый язык оглаживает и щекочет возбужденный клитор и
круговыми толчками проникает внутрь, туда, в глубину. -- О-о-о... соси
еще... целуй ее... лижи ее... быстрее... м-м-м!.. горячо... засоси в рот всю
мою красавицу нежную пиздищу... а-ах!!!
Она содрогается, атласная кожа блестит от выступившего пота,
прерывистый вздох вздымает тяжелые груди.
-- А у кого самый длинный, толстый, здоровый, -- шепчет она. И уже в
полубессознательном состоянии овладевает мной.
Она нависает на корточках здесь, рядом, надо мной, вплотную, ее лоно
выставлено откровенно, части снаружи крупны и в этой крупности грубоваты, и
в сочетания этой откровенной плотской грубоватости с нежной чистотой ее лица
и совершенного тела красота ее делается беспредельной, непереносимой,
пронзительно драгоценной больше всего в мире.
Медленно-медленно приближая... вот! касание... она насаживает свою
лодку на мой столб. Я смотрю, вижу, плыву, нечем дышать.
Она умеет сжимать ею сильно, он входит глубже, глубже, в плотную
горячую глубину, туго, дальше...
-- Выебу моего мальчика, -- беспамятно приговаривает Маша, раскачиваясь
надо мной. -- Почему ты молчишь? говори мне, слышишь? я кончаю, когда мне
хорошо говорят.
-- Умру за мою красавицу-блядищу... -- еле выговариваю я.
-- Нет, -- учит она, -- сначала надо попросить разрешения.
-- Тетя Маша, можно я вас выебу?
-- А чем ты хочешь меня выебать?
-- Хуем.
-- Да! А куда? куда?
-- В пизду...
-- Ох-х... А ты засадишь тете Маше до донышка?
-- Да-а... всуну... большой... весь... засажу... до конца...
Круглое, стройное, теплое, плотное, спелое, ласкает, мучит, нежит,
трет, легко, сильно, быстро, глубоко, бешено, мягкая попа податливо
накрывает раз за разом мои яйца, с корточек становится на колени, наклонясь,
огромные шары грудей мотаются, живот кругло сбегает книзу и его нежная плоть
шлепает шлепает шлепает по мне... Боже мой... она, на мне, голая, вся, с
раздвинутыми бедрами, волосы под животом, насаживается, насаживается...
-- Да! да! да! - рыдает она. -- Достал!.. да! Боже! Я -- люблю - твой
-- хуй!
-- Еби меня еще! Еби меня!!!
Разметанная грива убрана под шапочку, халат туго подпоясан. По две
затяжки из ее рук. И уплываем в сиреневый туман, зыбкое забвение, дневной
сон. Мы счастливы.
{Лимон-Миллер. Успокоился и добавил: "Я вам покажу Бильдера".}

6.
Дорогой ДБ. {ДБ -- дальний бомбардировщик. На таком (ДБ-Зф) в июле 1941
года совершил свой знаменитый подвиг капитан Гастелло, направив горящую
машину с экипажем на колонну немецкой техники; хотя есть известная натяжка в
формулировании подвигом того, что рекомендовал в приказном порядке
действовавший Боевой устав ВВС (от 1940 г.): "В случае подбития машины и
невозможности продолжать вылет направлять ее в скопление вражеской живой
силы, техники, укрепления, склады или постройки, нанося врагу максимальный
урон".}
Здравствуй, брат, писать трудно, особенно письма, и трудности эти
начинаются с обращения: покуда эпистолярный этикет не сделался меж
адресантами незамечаемой служебной фигурой -- все стараешься нагрузить
графику дозированной интонацией, взглядом, жестом, мерой времени и
дистанции... о, это обстоятельное интеллигентское занудство с первых слов!
здорово, понял.
Вообще жанр эпистолы есть рудимент-полупроводник: никто не любит писать
письма, но все любят их получать. Для конкретики есть телефон, факс и модем,
а для души -- взгляд, бутылка и вечер, переходящий в ночь, имеющую
результатом банальную отраду, что кореш тебя уважает, бед у него тоже сверх
видимого, и предшествует это головной боли с утра, если бутылка была
некачественная -- что безусловно лучше головной боли с вечера, если
некачественным был собеседник.
И остались письма для а) бедных, не имеющих денег на телефон и билет до
друга; б) смешных тще-славолюбцев, заботливо пишущих для истории последний,
дополнительный том полного академического собрания своих сочинений:
"Письма". Послания первых трогательны в своей искренней бедной
трафаретности, вторых же -- сугубо предназначены штатным литературоведам
грядущего, и читать их можно только ради зарплаты.
Тем более странно, что я давно собирался тебе написать. Что,
собственно? Что я тоже подстригаю свои яй... тьфу, розы? Мы и знакомы-то,
подумаешь, три года, и виделись считаные разы и часы. Нет, конечно, родство
душ и взглядов, эстетика и симпатия, актеры и зрители смахивают слезы,
скупое слово крепче булата, и друг благоговейно поднимает уроненный
старпером пистолет, иначе как же. Странность для меня лично заключается в
том, что мне сорок семь лет (блядь!!). Служили два товарища, ага, в нашем
полку, пой песню, пой, птичка, шипи, змея. В ноте сентиментальности некий
бла-ародный смысл.
Двадцать лет разницы между нами -- это много, это примерно до хрена.
Пожалуй что не так много, как думаешь ты, но больше, чем думал я. Понимаешь,
смотришь-то на разницу сразу, а наживаешь-то ее постепенно... я ясно
излагаю?
И вот шо, сдаецца мине, из этой разницы следует.
В двадцать пять, и двадцать восемь, и тридцать -- я был пожалуй что
ничего, как сейчас понимаю. "Ну, кое-как ничего", -- мне страшно нравится,
по доброй старой крутой флотской этике, высшая боцманская похвала. Об меня
можно было ножи точить. Не было прав, обязанностей, долгов, репутации и
публикации -- была только перспектива и работа: работа была сейчас и до
упора, а перспектива с идеальной полнотой сияла шедевры, славу, богатство,
судьбу. Сладкое слово свобода. В прорыв без обозов.
Я был отменно нищ и самодостаточен, и разумеется никому не нужен, как
неуловимый Джо. Был и мне не нужен никто.
То были специальные времена. Государство с неудовольствием оценило
размер пирога, выданного письменникам, и вперилось в них с требовательным
ожиданием. Вам хочется песен? их есть у меня! -- рапортовали творцы,
оттачивая засапожные ножики. Генерал КГБ Юрий Верченко присматривал за этим
крикливым кагалом дармоедов, чтоб не давились в три горла и соблюдали
субординацию. Несоразмерность лимита яств безграничным аппетитам нервировала
едоков, которые зорко и злобно следили за тарелками и ртами соседей. -- -- И
тут некто на горизонте, судя по дыму, скорости и силуэту, прет в радостной
готовности, что его позовут, подвинутся, дадут стул, отрежут смачный кус и
ну ласкать, пока не позовет к священной жертве Аполлон.
Да ты и есть священная жертва, дурак. Ты и есть тот мелкий козел,
которым по мановению свыше заменяется под алтарным ножом родной сын.
Пирожком мы сынка угостим, публично продекларировав, что из веры и верности
Богу нашему не пожалеем и сына. Но поскольку кого-то же резать надо, вот ты,
козел, и пригодишься. Для упорядочивания этого процесса и была создана в тот
достославный момент Комиссия по работе с молодыми авторами.
Вкруг литпирога образовался застой.



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 [ 29 ] 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.