Чтение 29–й страницы книги ~Киноповести~

- Это правильно. Хотя жена всегда стоит дороже, - он спрятал деньги в
бумажник.

Все-таки какие они рассудительные и четкие ребята! Не то что наши.
Хотя я даже и не понимаю - нравится мне это или нет.

- Презенты возьмешь?

Он мне кое-что купил в березке.

Я посмотрела на часы и решила не рисковать. Прихватят вдруг, найдут у
меня эти шмотки, пока выяснят, что я их не того... Я и на работу опоздаю.

- Нет. Лучше привези мне их сам. Хорошо?

- Хорошо, - согласился он. - И надо про нас обязательно сказать твою
мать.

Я рассмеялась.

- Обязательно! Чао, - поцеловала его в нос и пошла к двери. -
Пронеси, господи!

Теперь у нас в "Интуристах" дежурных по этажу нет. Все как у них, "за
бугром" сделали. А кто может помешать посадить у лифта старшую горничную?
Никто. Вот и сидит за столиком наша подруга драгоценная - анна матвеевна.
Вид - для полтинника - еще будь здоров. Вся в люрексе, на голове - "хала".

- Доброе утро, анна матвеевна.

- Танечка! - Ну просто мать родная.

Я лифт вызвала, сунула ей червончик, помадку французскую. Анна
матвеевна глазками захлопала:

- Ой, ну ты всегда, танюшка! Ну прямо я не знаю...

Но тут лифт подошел. А пока я себя в зеркале рассматривала и
представляла, как я буду выглядеть "там" в качестве его жены, анна
матвеевна (надо же ей быть такой сукой!) подняла трубочку телефона...

Ну и конечно, когда я доехала до первого этажа, тут же меня и
приняли. Я так расстроилась!

- Тьфу, - говорю, - ну, что за непруха, а, Женя?!

А Женя стоит в свитерочке, в пиджачке кожаном и зевает. Ему только
недавно лейтенанта дали.

- Может, отпустишь, жень?

- Что ты, Зайцева! Пойдем, пойдем. У нас без тебя - скука смертная...

- Анна матвеевна стукнула? - Спрашиваю.

- Я тебя не узнаю, Таня, - огорчился Женя. - Ты же опытный человек.
Профессионал. Что за вопросы?

Идем гостиничными переходами. Казалось бы, спит гостиница без задних
ног. А на самом деле держи карман шире: и наш "профсоюз" работает, и у
спецслужбы ушки на макушке, и разная торговая шваль еще гуляет...

- А я замуж выхожу, Женя.

- Поздравляю, - Женя пропускает меня вперед и открывает дверь. -
Проходи, Зайцева.

Каждый раз, когда я попадаю в эту комнату - обшарпанную, с жуткими
столами, с продранным диваном, со стульями без спинок и уродливым сейфом,
- мне начинает казаться, что эту комнату целиком вынули из какого-то
отделения милиции и насильно впихнули в середину роскошной, построенной по
последнему слову техники гостиницы. И каждый раз для меня это смена миров...

- Здрассьте, - сказала я всем присутствующим.

- Лучшие люди нашего профсоюза, - улыбнулся мне Толя - Вот теперь
почти полный комплект. Присаживайтесь, Татьяна Николаевна.

Толя - старший опергруппы нашей гостиницы. Милицейско-капитанского в
нем нет ни на грош. В костюмчике с галстучком - вылитый студент. Только
очки на нем не по студенческому карману. Очень попсовые очечки!

Посредине комнаты баррикада из двух письменных столов буквой "Т". По
одну сторону - семь стульев вдоль стены для задержанных.

На первом - Наташка-школьница. Противная девка, наглая. Еще
семнадцати нету. С восьмого класса ходить начала. Сейчас в десятом. Морда
протокольная - на что мужики падают?! Под любого пьяного финна уляжется за
полсотни его вонючих марок...

Ну, а дальше - парад элиты! Дому моделей - делать нечего. "Вог",
"Бурда", "Неккерман", "Квилле", "Карден", "Пакен", "Нина Риччи"... Каждый
костюмчик - штука, полторы. Сапожки - шестьсот, семьсот. Косметика - "Макс
Фактор", "Шанель", "Кристиан Диор"... Это вам уже не Наташа-школьница. Это
наш профсоюз. Интердевочки. Валютные проститутки.

Вот Зина Мелейко - кличка "Лошадь Пржевальского". Такую клиентуру
снимает - равных нет. По-итальянски чешет, по-фински. Сама шведско-русский
разговорник составила. На нашу тему. Многие начинающие у нее переписывать
брали. По четвертачку. Недорого. Ей только поддавать нельзя - нехорошая
становится. Она и сейчас под банкой...

Подружка моя закадычная - Сима-Гулливер. Была мастер спорта по
волейболу. Очень крутая телка! Любого клиента до ста долларов дотянет.
Меньше не ходит. Макияж наведет - глаз не оторвать. Голова - совет
министров. Из чего угодно деньги сделает...

Нинка-Кисуля. Фирмач на фирмаче, сама всегда в полном порядке. С утра
бассейн, потом теннисный корт, обед только с деловыми людьми. К вечеру -
работа. Английский, немецкий, финский, конечно... Ленинградская специфика.
Я Кисулю очень уважаю. Они с Гулливером меня по первым разам в свет
выводили...

А за столом - по другую сторону баррикады - "спецы". Сегодня их трое.
Все, конечно, в гражданском. В ментовской форме они только для
удостоверений сфотографированы. Лет им столько же, сколько и нам, от
двадцати четырех до тридцатника. Все с образованием. Кто унивеситет
кончил, кто политех, кто инфизкульт. Ну и какие-то курсы милицейские. И
правильно! Тут сразу двести двадцать с погонами. Толя вон даже двести
девяносто имеет как капитан. Не фонтан, конечно, но хоть что-то. У всех
дети. У некоторых даже по двое...

- Присаживайтесь, присаживайтесь, Татьяна Николаевна. И продолжим
наши игры, - Толя совсем близко поднес бумагу к очкам. - Где это мы
остановились? А, вот... "Обязуюсь ходить в школу, закончить десятый класс
и получить аттестат..."

- Половой зрелости, - вставила Зинка Мелейко. Все-таки она была
перегружена выше нормы.

- Зинаида Васильевна, мешаете, - укоризненно сказал Толя и снова
уткнулся в бумагу: - "Кроме того даю честное комсомольское слово не
посещать гостиницы "Интуриста" и больше никогда не заниматься
проституцией". Наталья, это объяснение кто писал неделю тому назад?

- Ну, я, - школьница разглядывала потолок.

- В который раз? У меня коллекция твоих обещаний.

Наташка сунула в рот жвачку и давай жевать, корова. Наглая девка, как
танк! А в это время в "спецуру" заглянули два мента в форме. Из
территориального отделения.

- Здравия желаю, товарищ капитан. Прибыли.

- Привет, - ответил им Толя. - Посидите в холле. Евгений
александрович, оформляйте это не по годам развитое дитя века. А мы тут
посмотрим, чем она дышит...

Он раскрыл Наташкин паспорт и оттуда выскользнула фотография.

- Это кто?

- Это мой друг из кампучии, - оживилась школьница. - Он за мир
борется. Там на обороте надпись есть.

- А у него в номере ты тоже за мир боролась?

- Да.

Обычно, когда "спецы" кого-нибудь из нас калибруют, мы молчим в
тряпочку - нас столы разделяют. Но тут даже мы развеселились. Ну, идиотка
форменная!..

Толя пошуровал в Наташкиных мелочах, взял пачку "Ротманса", высыпал
из нее сигареты и обнаружил между золотой фольгой и коробочкой сто финских
марок одной бумажкой. Ну, кретинка! Ну, кто так прячет?!

- Раньше больше пятидесяти марок у тебя на находили, а тут сто, -
удивился Толя.

- Все в мире дорожает, - Наташка надула пузырь из жвачки.

- Дешевка сопливая, - зло сказала Зинка.

- Зинаида Васильевна! - Толя снова посмотрел на Зину поверх очков и
спросил школьницу: - а с каких это пор кампучийцы стали расплачиваться
финскими марками?

- А марки я нашла. В лифте.

- И когда тебя взяли, ты, естественно, сама шла к нам, чтобы сдать
эту находку в бюджет государства?

- Естественно.

Тут уж не только "спецы", но и мы рассмеялись. Женя сказал:

- Заголовок в газете "Пионерская правда": "так поступают честные
девочки". "Ученица десятого класса "б" сдала государству сто финских
марок, найденные ею..."

- В штанах известного кампучийского борца за мир, - добавила Зинка
Мелейко.

- Кончили веселиться, - совсем тихо сказал Толя, и это сразу стало
опасным. И мы это прекрасно знаем. Но Зина по пьяни этого не просекла.

- Ну почему же? Только начали!..

- И сразу кончили, - еще тише сказал Толя. - Начинаем таможенный
досмотр. Все из карманов и сумочек на стол.

Обычное дело. Выкладываешь весь "джентельменский набор" - косметику,
денежки, фирменные сигареты, зажигалки, записные книжки, презервативы,
противозачаточные таблетки, салфетки ароматические... Ну, и досматривают.
На то они и поставлены. Ровным счетом ничем не рискуешь. Даже если у тебя
валютку обнаружили. "Подарили". Или как эта идиотка малолетняя выступила:
"В лифте нашла". Реквизируют, и все дела.

Но Зинка Мелейко (видать, она все-таки малость "перекушала") решила
вдруг права качать. Уж на что она по трезвой осторожная лиса, а тут возьми
и брякни:

- Где санкция на обыск?

Толя посмотрел на нее и говорит: