равлением, а стало быть, нас, чиновничью братию, крапивным семенем вели-
чаете. Не трудитесь возражать - не всяк родится кипарисом благородным,
иной и крапивою подзаборной, а жить-то всякому одинаково хочется. А пос-
ле такого краткого предуведомления не желаете ли выслушать от меня всю
историю государства Российского лет вперед этак на тысячу? Только будьте
любезны прежде спросить для меня графинчик очищенной, а то мне здесь ни-
чего не подают - ну да свет не без добрых людей! Я вас, питерских, так
понимаю, что вы намереваетесь нас, крапивное семя, законностью донять. А
я вам на это отвечу: мы вашими же законами сыты будем. Не токмо что зем-
лепашца - это уж плотва, самим богом в пищу предназначенная! - нет, бе-
рите выше: мы вашими же законами и купца доймем, и заводчика. Как при-
мемся с законом в руках с них отчета требовать, где, да у кого, да
сколько... Вся жизнь остановилась бы, если бы все до тонкости по закону
делалось. А каждый закон - новый крючок на нашей уде. И с нами вы ниче-
гошеньки поделать не сумеете, потому что вы даже друг от друга сторони-
тесь, чтобы на чистоту свою пятнышка не посадить - а мы напротив того:
мы греховностью своею слипшись стоим, вот оно как! Потяните одного - за
ним столько ниточек потянется - вот как если от текста частичку отщип-
нуть (а до каких высот эти ниточки еще дотянутся - и подумать боязно!).
Так кто ж вам такую частичку отдаст! И чем больше вы будете нас законами
теснить, тем крепче мы слипнемся! Не-ет, общий грех так склеивает, что
лучше не бывает! Самые прочные государства всегда на каком-то общем гре-
хе стоят, верно вам говорю. А мы, крапивное семя, в государстве Российс-
ком правили и править будем!
пьяненький юродствующий философ его собственной воспаленной душою, по-
добно призраку Сеньки Быстрова? Не его ли собственные мысли текут из
этого гримасничающего мокрого рта - и никакого-то возражения на них не
сыскать, кроме заветнейшего:
уважает.
во сне видит сына своего в чиновники вывести. А и не видит, так оттого
лишь, что чересчур это для него высоко! И купчина, у которого мошна тол-
ще брюха - попробовал бы он мне не оказать уважение, когда я при долж-
ности состоял!
шерстинку той овчины острижем, кою он - нашим же попечением! - на казне
отрастил. Купец нас благословляет, потому как нам он такую гниль да за-
валь для казны спустит, какую самому безглазому покупателю ни в жизнь не
всучить. Знаете поговорку: если хотите, чтоб я разбогател, дайте мне на
прокорм казенного воробья. Ничего, у казны шея толста!
Сабуров. - Механизм...
так считаю, что и простой народ благословлять нас должен; уберите чинов-
ника - тотчас купец с заводчиком сверху сядут, из щук в акул возрастут.
Стало быть, мы, крапивное семя, за народ заступники-с, вот-с оно как-с!
ет свои права, узнает законы...
он полагает, будто мы по праву орудуем. А узнаем, что не по праву, так
ему только обиднее сделается: кто приставлен закон применять - у того он
и в руках будет. Закон - это такой меч-кладенец, с которым хилый Давид
могучего Голиафа под стопу свою опровергнет.
ный механизм вкладывает в руки мерзавцев волшебный меч-кладенец. А посе-
му - он должен быть разрушен, - вместе с его тюрьмами, департаментами,
казармами и - да!!! - с его законами, связывающими честных людей и воо-
ружающими негодяев.
без влияния этих собеседований и уж во всяком случае под влиянием
польских событий генерал-лицеист прибрал в более укромное место свою
уникальную коллекцию изданий Искандера. Нетрудно вообразить и последний
их разговор.
дарства, пытаясь бороться со злоупотреблениями своих же агентов. Госу-
дарства всегда будут своими законами связывать народу руки, а потом пы-
таться обобрать с него кровососущих паразитов. Да народ мигом стряхнет
эту нечисть - нужно только развязать его!
новых паразитов в еще большем изобилии, только и всего. По-вашему, народ
должен делать, что ему заблагорассудится. Но у меня другой конек: поря-
док.
недаром регламенты всех коллегий составлял по образцу адмиралтейского.
Ваш излюбленный пример с бессмертной губкой и уязвимым слоном доказыва-
ет, что самостоятельность отдельных клеток допустима лишь на самом при-
митивном уровне организации. Но мертвый слон лучше живой губки! A
propos, каким словом вернее всего выразилась бы самая глубокая, самая
заветная ваша мечта?
расцвет всех индивидуальностей, высшее разнообразие! А свобода от чужих
страданий и надежд и вовсе недопустима.
быть без подчинения частных лиц государственной воле.
ративной вошью!
очерчивания границ исчезла бы Россия!
равнина, населенная конгломератом племен, изъясняющихся на различных ди-
алектах бывшего русского языка: ведь без централизованного установления
грамматических правил, без централизованного просве
избежание путаницы) переворачивал чистые страницы до тех пор, пока не
добрался до фотографии. Снова с непонятной робостью вгляделся в коричне-
вые лица...
пяти утра Сабуров уже издали мог разглядеть копченое нутро стариковской
квартиры. Языки копоти вокруг окна придавали ему вид какого-то черного
прямоугольного цветка. Жалкий стариковский скарб под окном был в сохран-
ности (и клюшки валялись...), не хватало лишь половника и кастрюли, но,
оглядевшись, Сабуров обнаружил их на детской площадке, в песочнице.
Кастрюля была наполнена песком, из которого хозяйственно торчал полов-
ник. Что ж, преемственность поколений. Бессмертие.
на прежнем месте, и - что это? - из ее макушки выстрелил остренький зе-
леный язычок, даже два. Она продолжала расти, давать потомство, не инте-
ресуясь, как его встретят здесь, на земле, где никто никому не нужен...
ностью понял, что он не может так это оставить: будто ему принесли ре-
бенка и сказали, что это его сын, но он волен поступить с ним как угодно
- хоть выбросить. Если бы Лида...
него буквально зашлось сердце, и он понял, что влюблен смертельно и что
ему стоит серьезных усилий, чтобы удержаться от какого-нибудь безумства:
броситься к ней на самолете - на крыльях любви, так сказать - или отгро-
хать телеграмму слов на восемьсот (спасло лишь то, что в свое время он
не поинтересовался ее адресом). Но еще не поздно, черт возьми: жизнь не
кончена в сорок один год! Правда, у Болконского зазеленел дуб, а у него
лишь луковица, но он все равно уже не выпустит из рук сокровищ, на время
ссуженных судьбой, не выпустит ни любви, ни таланта.
нальную кухню и ударил каприс Паганини? Кто был бы виноват в постигшем
его разочаровании - стряпухи или он сам? Своей работой ты пытаешься
продлить некое волоконце бессмертного корневища, и иного выхода у тебя
нет, ибо бессмертное свое волоконце ты любишь такой любовью, какой не
любил ни одного реального человека, и, пожалуйста, не притворяйся, будто
кого-то из живых ты любил любовью более высокой, чем деяния бессмертных
гениев. Вот ты и вскормил зверя - так называемый талант: или ты даешь
ему дело, которого он требует, или он начинает выедать твое же собствен-
ное нутро.
и требовательно посмотрела Сабурову в глаза, и ему отчего-то сделалось
жутко. Он вспомнил, как его великий однофамилец на необитаемом острове
крестил каких-то тварей, и неожиданно для себя осенил кошку крестным
знамением, и, кажется, не слишком бы удивился, если бы та внезапно рас-
Березин Федор
Посняков Андрей
Афанасьев Роман
Майер Стефани
Пехов Алексей
Афанасьев Роман