обозные телеги с болтающейся мешковиной, и настоящие шатры, и
просто навесы, под которыми спали вповалку. По всему лагерю горело побольше
десятка больших и маленьких костров, от которых доносились голоса.
Дэниел различил здесь пьяные вопли, перебранки, чье-то самозабвенное
пение... Воняло около становища так, как не воняет даже в хлеву.
"Вот свиньи!" - подумал Дэниел про себя. - "Даже
вырыть не удосужились." Он спрыгнул с коня, намотал повод на руку, но,
прежде, чем уходить, обернулся к новым приятелям.
Так что теперь у меня свои дела, а у вас свои. Мне этот
не нравится, так что начальство ваше изображать вовсе не собираюсь, и
вам здесь задерживаться не советую.
счастья.
подамся. Место там хлебное, и нашего брата любят. А вы бы по домам
расходились, так оно лучше выйдет.
отправился в лагерь, ведя коня в поводу. Проходя между костров, он
внимательно оглядывал сидящих. В большинстве своем были это такие же
бедолаги, потерявшие своих командиров и просто боявшиеся податься до
дому. Воинской дисциплиной здесь, естественно, и не пахло. Один раз
Дэниелу заступил дорогу пьяный бородач с ножом в руке, который прогнусил
что-то вроде: "С чего это к нам бла-а-родный пожаловал?"
просто смахнул его с дороги, ударив в лицо окованой перчаткой, и двинулся
дальше. Породистый конь брезгливо попятился в сторону,
повод, чтобы не переступать через распростертое тело.
костра раздался вой и непечатная ругань.
его сейчас дубиной!..
Пыл у той явно поубавился. Но двое или трое все ж таки
навстречу, непотребно ругаясь. Однако драке состояться было не
суждено. Рослый человек в хорошей кольчуге встал рядом
сказал:
на голову натянуть? Распоясались, сучье племя!
к тому же, наиболее приличный вид. Да и собрались вокруг него не деревенские
мужики и не разбойники, а действительно профессиональные солдаты.
Это было заметно по всему: по речи, по выправке,
Дэниела мелькнула мысль: "А вдруг здесь кого-нибудь из "своих"
Ведь эти самые Свободные воины обычно наемниками-то и прикидываются."
Однако, никого, отмеченного каким-нибудь традиционным знаком, в поле
зрения не было. Тогда Дэниел привязал лошадь к оглобле телеги и присел
к костру. Сосед предложил ему кусок сыра и хлеб, и
еду с благодарностью. Когда же ему дали отхлебнуть из кувшина терпкого
дешевого вина, он и вовсе почувствовал себя как дома.
парень с веснушками на лице, которому на первый взгляд нельзя было
дать больше семнадцати лет, спросил:
стороны костра. - Ни хрена денег платить не желает!
происшедшем с точки зрения осаждающего оказалось весьма трудно, но это
пошло на пользу. Рассказ, в результате, не выглядел этакой книжной
речью и оттого вполне подходил к маске. Как любой не особо умевший говорить
наемник, Дэниел сбивался с темы на тему, частенько напирая на
собственное участие.
все равно мертв, не понадобиться она ему. А потом по
всякий сбродный народ прибился.
мы тоже здесь сидим, как совы в дупле. Черные, гады, все
дороги перекрыли, не слинять никуда. Защищаться готовятся. А нас, помяни
мое слово, поставят между молотом и наковальней.
маршал Дэниел идет. Это тебе не какой-нибудь хвост собачий.
как дело плохо стало, король его и позвал. Говорят, тысяч двадцать ведет,
больше, чем у Гельмунда было, и через неделю под Сарголом встанет.
Правда, город черные ему задешево
только нам с того не легче.
воронье кружит, как над покойником.
будет.
не стриг усов и бороды, и было сложно сказать, сколько ему лет: сорок
или все семьдесят. Однако, он сохранил гордую осанку, и на лице со
слепыми, как будто выжжеными глазами, застыло выражение спокойствия.
Он уселся в круг неподалеку от Дэниела, отхлебнул предложенного вина,
восприняв такое предложение явно как должное, и стал настраивать свой
инструмент, бряцая струнами. Но не лютня и не слепота певца приковали
внимание Дэниела. Еще не веря в удачу, он глядел на скреплявшую поношенный
плащ железную пряжку. Такого знакомого вида пряжку с изображением
совы.
аккорд, потом примолк на секунду, перебирая струны, и вдруг
Трудно было поверить, что столь сильный голос принадлежит пожилому человеку,
почти старику. В этом голосе звучали военные трубы и лязгала
сталь. Дэниел даже не заметил, как пролетели три песни. Он не успевал
уловить слов, но смысл был понятен: казалось, лютня, костер и голос
слепого певца просто вызывали в памяти
Картины войны, полотна побед и поражений, живые описания высокой славы
и подлого предательства. Битва шла во всем мире, дралось над окровавленными
трупами воронье, и на фоне черного неба, украшенного кровавыми
звездами, плыл, извиваясь в воздухе змееподобным телом белый крылатый
дракон. Такой же, как на орденских гербах.
тишине отчетливо прозвучали слова слепого, произнесенные обычным уже,
хриплым, надтреснутым голосом:
за что сражается. Мне будет жаль, если
станет просто еще одним заградительным валом, отделяющим трандальцев
от королевских войск.
его задерживать. И, как только он отошел, тишина сразу разорвалась.
покойника золото.
кого похожи.
кто струсил - может катиться прямо к троллям!
трандальцами и из солдата превратился в пастуха, который гонит
на убой. Не слишком ли быстро ты решил за остальных?
темноту, надеясь догнать загадочного барда.
в руке. На одно мгновение Дэниел успел заметить широкий гэльский нож,
который уютно расположился вдоль предплечья хозяина, повернувшись к
локтю остро отточеным жалом.
Эро, воин Волка, называемый Ульфом, дал мне имя Гест.
малейшего удивленмя.
представлявшей собой просто растянутый на трех шестах кусок
Слепой вытянул из нее какую-то подстилку и мех с вином и предложил Дэниелу
сесть. Потом он откупорил мех, пролил несколько капель вина на
землю, отхлебнул и передал мех Дэниелу. Хотя хозяин и не мог
его, Дэниел повторил странный жест, прежде чем пить. И как только он
откашлялся и проглотил застрявшее в глотке невиданной крепости вино,
Каменистый Артем
Афанасьев Роман
Свержин Владимир
Самойлова Елена
Белогорский Евгений
Афанасьев Роман