одеяло, припала и затряслась.
врач страдальчески покосился на дверь.
никому ничего не сказали, увели конторщика в дальнюю комвату.
можем делать. Вы нас мучаете, работать мешаете!
рукав его праздничной жениховской сорочки и впрыснули ему
морфий. Врач ушел к умершей, якобы ей помогать, а я задержался
возле конторщика. Морфий помог быстрее, чем я ожидал.
Конторщик через четверть часа, все тише и бессвязнее жалуясь и
плача, стал дремать, потом заплаканное лицо уложил на руки и
заснул. Возни, плача, шуршания и заглушенных воплей он не
слышал.
заблудиться, - говорил мне врач шепотом в передней. -
Останьтесь, переночуйте...
что меня сейчас же обратно доставят.
ночью должен видеть.
передней счел кусок ветчины. В животе потеплело, и тоска на
сердце немного счежилась. Я в последний раз пришел в спальню,
поглядел на мертвую, зашел к конторщику, оставил ампулу морфия
врачу и, закутанный, ушел на крыльцо.
метался.
на нем уже не было), - а остаться бы вам переночевать...
хочет ехать.
факел, - в поле нехорошо-с.
меня тяжело больные - и полез в санки.
где беда, где я бессилен и бесполезен, казалась мне
невыносимой.
качнулся, и мы проскочили в ворота. Факел исчез, как
провалился, или же потух. Однако через минуту меня
заинтересовало другое. С трудом обернувшись, я увидел, что не
только факела нет, но йалометьево пропало со всеми строениями,
как во сне. Меня это неприятно кольнуло.
я. Нос на минуту высунул и опять спрятал, до того нехорошо
было. Весь мир свился в клубок, и его трепало во все стороны.
залалился поглубже в сено на дно саней, как и лодку, счежился,
глаза закрыл. Тотчас выплыл зеленый лоскут на лампе и белое
лицо. Голову вдруг осветило: "Это перелом оснований черепа...
да, да, да... Ага-га... именно так!" загорелась уверенность,
что это правильный диагноз. Осенило. Ну, а к чему? Теперь не к
чему, да и раньше не к чему было. Что с ним сделаешь! Как
ужасная судьба! Как нелепо и и страшно жить на свете! Что
теперь будет в доме агронома? Даже подумать тошно и тоскливо!
Потом себя стало жаль: жизнь моя какая трудная. Люди сейчас
спят, печки натоплели, а я опять и вымыться не мог. Несет меня
вьюга, как листок. Ну вот, я домой приеду, а меня, чего
доброго, опять повезут куда-нибудь. Вот воспалеоие легких
схвачу и сам помру здесь... Так, разжалобив самого себя, я и
провалился в тьму, но сколько времени в ней пробыл, не знаю. Ни
в какие бани я не попал, а стало мне холодно. И все холоднее и
холоднее.
сообразил, что мы не едем, а стоим.
показалось, что его вертит во все стороны... и заговорил без
всякой почтительности:
это такое! И себя погубим и лошадей...
голосом, - нам теперь весь белый свет дорога. Пропали ни за
грош... Четыре часа едем, а куда... Ведь это что делается...
спички. Зачем? Это было ни к чему, ни одна спичка не дала
вспышки. Чиркнешь, сверкнет, - и мгновенно огонь слизнет.
Каменистый Артем
Василенко Иван
Шилова Юлия
Конюшевский Владислав
Шидловский Дмитрий
Конан-Дойль Артур