от кого-то в Лох-Гуроне, что Калверт вертится там, после чего
они, естественно, решили сбить вертолет. Все их фокусы с
поломками передатчиков были нужны, чтобы убедить нас в том, что
только у нас остался передатчик. О боже, насколько же надо быть
слепыми!
дядюшка Артур.
"Шангри-Ла". Я говорил вам, что после мы догадались, что здесь
побывали гости. Тогда мы не поняли зачем. О боже!
понял бы насчет батарей. Нет никакой необходимости повторять...
любит, когда его прерывают.- Они спустилась в машинное
отделение. Они знали, что там есть передатчик. Они осмотрели
правую головку блока. Четыре настоящих болта, остальные
фальшивые - на краске ни единой царапины от ключа. На болтах
левой головки вообще ни одной царапины. Они сняли правую
головку и подключили к выходу передатчика свой - миниатюрный,
совсем незаметный. И с тех пор они слышали каждое наше слово.
Они прекрасно понимали, что им выгоднее оставить нам с
Ханслеттом этот канал для связи с вами, чтобы точно знать наши
планы, чем заставлять нас искать какие-то другие, неведомые им
пути связи.
преимущества таким... таким образом? - Он умазал на пустой
корпус дизеля.
Когда Ханслетт умер, я Калверт, как они считали, был мертв...
Им уже были не нужны никакие преимущества.
снял монокль, протер глаз сгибом пальца.- Теперь я понимаю
смысл вашего замечания тогда, в салоне...- что нам придется
рассчитывать только на себя. Они не знают, что вам известно, но
они прикинут, стоит ли рисковать, если на карту поставлено
семнадцать миллионов фунтов стерлингов. Они постараются
заставить вас замолчать.
уже довольно долго, они, наверное, уже в пути. Не выпускайте
люгер из рук, сэр. Здесь, на борту, мы в безопасности. Но
сначала мы должны доставить Ханслетта и нашего приятеля из
кормовой каюты ва берег.
даже идиот, даже насмерть перепутанный идиот и тот бы
справился. Но стоит неосторожно подставить руку или свисающий
край прорезиненной куртки, как их затянет между цепью и
барабаном, и вы лишитесь руки или ноги прежде, чем успеете
крикнуть или дотянуться до рубильника. Работать на скользкой
мокрой палубе вдвойне опасно. Но проделывать это на скользкой
мокрой палубе, в полной темноте, под сильным дождем, когда
судно раскачивается на волнах, да еще с отключенным храповиком
и накрыв лебедку брезентом... Не стоит и говорить, насколько
опаснее. И все же это было не опаснее, чем привлечь внимание
наших друзей с "Шангри-Ла".
из-за металлического лязга якорной цепи, но я не так быстро,
как обычно, уловил посторонний звук. Дважды мне почудился
женский голос вдалеке, и оба раза я счел, что слышу крики
пирующих с одной из маленьких яхт, что стояли в заливе. Только
компьютер мог бы подсчитать, сколько галлонов джина выпивается
на всех британских якорных стоянках после захода солнца. Но
потом я услышал голос снова, на этот раз ближе. Самый отчаянный
крик, какой услышишь во время этих вечеринок,- это когда
прольют джин; в этом же крике звучало неподдельное отчаяние. Я
включил палубные огни, и голос смолк. Сам не эваю, каким
образом у меня в руке оказался "Лилипут".
помогите.
перебрался на корму и замер. Я помнил о Ханслетте, у меня не
было желания помогать кому-либо, пока я не удостоверюсь, что
кричат не с резиновой лодки, лодки с пассажирами, вооруженными
пулеметами. Одно слово, один предательский луч света, семь
фунтов давления на спусковой крючок- и Калверт отправится к
праотцам, если только они признают своим потомком такого
простофилю.
искренним, сколько потому, что узнал голос Шарлотты Скурос.
наклонился до самой воды и спросил:
так, словно она нахлебалась воды в задыхается.
них. Секунду или две спустя она сказала:
прерывистое дыхание.
Артуром, но он был рядом.
может быть ловушкой. Хотя я так и не думаю. Но если увидите
свет, стреляйте по нему сразу.
полезла в карман за люгером. Я перелез через ограждение и
спустился, встав на нижнюю часть покрышки. Согнувшись, я поймал
ее руку.
нимфой - это была зрелая женщина и весила соответственно
возрасту, да и я уже не так крепко стоял на ногах, как, скажем,
сорок восемь часов назад, однако с помощью дядюшка Артура я
смог втащить ее на палубу. Между нами говоря, мы буквально
волоком втащили ее в салон и уложили на кушетку. Я подложил
диванную подушку ей под голову и при этом хорошенько разглядел
ее. Да... никогда бы не поместили ее фото на обложке. Выглядела
она ужасно. Черные брюки и блузка выглядели так, словно их
месяц вымачивали в море, а не всего лишь несколько минут.
Длинные мокрые волосы облепили голову и шею, вся косметика
расплылась и потекла по мертвенно-бледному лицу. Но ей незачем
было быть привлекательной. Она и в таком виде была самой
желанной женщиной, какую я когда-либо видел. Чтоб мне с ума
сойти!
Артур вновь был в аристократической среде и спешил это
показать. Ов склонился над ней и безуспешно пытался вытереть ее
лицо своим носовым платком.-Скажите, ради бога, что произошло?
Бренди, Калверт, бренди! Да не стойте же вы. Бренди! Дядюшка
Артур, видимо, вообразил, что он в баре. Я не стал его
разубеждать, а заодно плеснул и себе немного.
сказал я, подавая ему стакан,- то я пойду закончу там с якорем.
пришлось дожидаться, пока она не перестанет кашлять.- Они не
появятся, еще по меньшей мере два часа. Я знаю. Я слышала.
Происходит что-то ужасное, сэр Артур. Я должна была помочь вам,
должка!
Допейте это, леди Скурос.
напиток, но все-таки бренди был вполне приличный. Потом я
понял, что она возражает против чего-то другого.- Только не
леди Скурос. Ни за что больше! Шарлотта. Шарлотта Майнер.
Просто Шарлотта. Вполне в природе женщин заботиться в первую
очередь о собственных чувствах. На "Шангри-Ла" сейчас
налаживают самодельную атомную бомбу, чтобы швырнуть ее к нам в
иллюминатор, а она беспокоится лишь о том, чтобы ее называли
Шарлоттой.
спросил я.
думаете? Леди - я имею в виду Шарлотту - еще в шоке. Дайте ей
прийти в себя.
себя улыбку - полуиспуганную, полунасмешливую.- Нет, мистер
Петерсон, мистер Калверт, и как вас там еще... Вы совершенно
правы. Актриса должна управлять своими эмоциями. Но я больше не
актриса.- Она сделала маленький глоток бренди, и в лице ее
Мережковский Дмитрий
Куликов Роман
Володихин Дмитрий
Каргалов Вадим
Муркок Майкл
Круз Андрей