Про Гауэра.
Упрекнула: - Без тебя и тут не обошлось? - Рассмеялась: - Как тебе
удалось? - В ее глазах была настороженность. Он сама слабость, но слабость
может пересилить силу. Она вспомнила его первую службу в Уэмбли и письмо,
которое перехватила не с целью уберечь отца от волнений, а чтобы внести
нужные поправки в последующие показания Энтони. Мальчик умный, писал
директор, отлично соображает, жалоб особенных нет, но очень дурно влияет
на окружающих. - Как тебе удалось? - спросила она, тронув его за рукав;
какое мокрое пальто. Пропуская ее, он отступил от стола, оставив на его
полированной поверхности пятно. Она вытерла его рукой. Похоже на плесень.
плеврита у тебя очень слабая грудь.
как жена, честное слово.
крепче. Я же ничего про тебя не знаю. Не знала, что ты хорошо стреляешь. -
Она сдалась - глупо ударяться в амбицию, никакая сила не выстоит перед
этой замкнутой упрямой слабостью. - Давай пообедаем завтра. Мне нужно
многое, - нет, не спросить, нельзя пугать его этим словом, - услышать от
тебя. Почтовые открытки в один вечер в Гетеборге - согласись, это мало.
Прежде мы знали друг друга лучше. - Когда, скажем, я стояла в углу
классной комнаты, думала она, и слышала его крик, и не в том даже дело,
что в ту пору они знали друг друга лучше, а просто было чувство, что
носишь в себе громадного ребенка, и он сопит, смеется, плачет в матке. И в
те годы я бы согласилась на аборт; но сейчас... Не это ли чувствуют после
удачной операции? Боли нет, ничто в тебе не шевелится, бояться нечего и
надеяться не на что. Все тихо до отчаяния.
- я теперь никуда от тебя не денусь. Уступи меня пока Лу.
неделе.
из вазы цветок и сказал: - Возьми. Очень пойдет к твоему платью. У тебя
есть булавка?
вдевал цветок в петлицу пиджака.
на ее столе - "дом вдали от дома". Вышло солнце, вокруг фонтана высыхал
туман, в стеклянном коридоре около лифта припекало. Она попыталась
взбодрить себя неуклюжей шуткой: "дом вдали от дома", и сама же
поплатилась: разве сможет она повторить его Лондон в стеклянных интерьерах
Крога? Хорошо какой-нибудь курортной хозяйке: четки, камин, медная решетка
- и готов Бирмингем. А она так не могла и, главное, не хотела; сейчас она
как раз хотела оградить его от всего этого; он упрекнул: - Тебе всегда
нравился этот современный хлам, - и она отреклась, но не вполне искренне.
В сердце томилось пыльное праведное прошлое, но рассудком она клялась в
верности настоящему, этому обманному дню, душевной очерствелости; она
темным тоннелем соединяла два пейзажа: по одну сторону - скученные
домишки, на дворе сушат белье, валяются разбитые оконные рамы; по
другую...
лежал Эрик.
секретаря.
поднял ее на смех, а выслушал с серьезным видом, словно кто-то сведущий
подал реплику на совещании. Ее охватила жалость - так жалеешь человека,
которого беззастенчиво "используешь". А она использовала его с самого
начала, с той первой встречи в конторе Хэммонда; она сумела тогда понять,
что ему нужно, и по мере сил старалась, имея перед собой одну-единственную
цель: чтобы Энтони беседовал внизу с "ребятами", чтобы он дарил ей ее
собственные цветы, чтобы ему было хорошо как дома.
можешь себе это позволить сейчас?
пять раз дороже. Сейчас именно нужно тратить деньги. Я заказал два
автомобиля. Когда их пришлют, старые можно продать. Походи но магазинам,
Кейт. Купи что-нибудь.
Не то чтобы они завидуют его деньгам или выражают недовольство его
глобальными планами - нет: им нужны сенсации, чтобы на время отвлечься от
собственных неурядиц, нужны убийство, война, финансовый крах и даже
финансовый успех, если он более или менее молниеносен. Ей сделалось не по
себе при мысли о том, какая страшная, тупая сила давит на сильных мира
сего, вынуждая их рисковать положением в угоду сенсации: ультиматумы,
телеграммы, лозунги - и откупаешься, бросая на ветер фантастические
деньги. Противостоять этому давлению может лишь тот, кто абсолютно не
представляет себе, чем живут люди, глухой к самому себе. А Энтони хочет
пробудить в нем человека!
Почему мы от нее избавляемся? У нее надежное положение. - Ее поразила
странная безучастность его взгляда; он чем-то возбужден, что-то скрывает.
- Я знаю, что у нее прочное положение. Я видела цифры.
- Ее капитал влился сейчас в нашу амстердамскую компанию.
неизведанные края. Какое странное чувство безразличия. Вот что значит жить
в постоянном ожидание тягостной разлуки, слез на пристани, скрывшегося
парохода. Только одно и осталось спросить: - Мы ничем не рискуем?
"почти" - то ничего страшного. Перед любимым человеком, за которого
отвечаешь, нет нужды храбриться и ломать комедию. Он добавил: - Ты
увидишь, что некоторые чеки и записи в наших книгах помечены задним
числом.
насчет фонтана. Он мне нравится. - Он взял ее за руку. - Ты живее
соображаешь, чем Холл. Ему фонтан не понравился. - Она ощутила тревогу в
его пальцах.
концу недели все образуется. Мы почти в безопасности. С забастовкой
улажено.
он, - как я тебе доверяю. Мы столько лет вместе, Кейт. Ты согласишься
выйти за меня замуж?
порядок, как в Англии?
как чеки. - Она улыбнулась. - Энтони будет приятно. Энтони воплощение
порядочности. Энтони... - и запнулась; получалось так, словно она выходит
замуж за Энтони, а не Эрика - Эрик напряженно тянулся перед ней, как шафер
в ризнице. Энтони устроен, думала она, я исправила вред, который нанесла,
отослав его обратно, прогнав из сарая - приспосабливаться, набираться
уму-разуму, жить, как все живут. Он попытался вырваться, а я отослала его
обратно. Теперь у него все впереди. Но к радости примешивалось сожаление;
она не могла забыть мюзик-холла и как они ели яблоки, чтобы отбить запах.
Казалось бы, уже бесповоротно веришь в мир без пограничных столбов, в мир,
где на каждой бирже царствует Крог, и в то, что нужно без излишней
щепетильности добиваться самого главного в жизни - устроенного положения,
а горло-таки спирает ветхая честность и пыльная бедность Монингтон-Креснт,
когда в раздумье тянешь: - Энтони будет приятно. - Когда это состоится?
Василенко Иван
Прозоров Александр
Орлов Алекс
Андреев Николай
Посняков Андрей
Сертаков Виталий