похищения бессмысленны, пожертвовав всего-навсего британским почетным
консулом в мало кому известной провинции, они будут только рады. Уилбур
говорит, что Фортнум пьяница, он привез две бутылки виски на их пикник в
развалинах, а посол пьет только кока-колу. Я посмотрел наше досье на
Фортнума, но ничего определенного в смысле алкоголизма там не значится,
хотя парочка его отчетов... надо сказать, показалась мне
маловразумительной. И к тому же письмо от этого - как его, Хэмфриса? - где
он пишет, что Фортнум вывесил наш национальный флаг вверх ногами. Но для
этого, правда, не надо быть пьяницей.
немного продлить срок...
бесповоротно; новый роман Агаты Кристи придется отложить. Он был человек
добрый, совестливый, а к тому же еще и скромный. В душе он понимал, что на
месте доктора Пларра вряд ли полетел бы в ноябрьскую жару в Буэнос-Айрес,
чтобы помочь мужу своей пациентки.
сомневаюсь, чтобы у вас что-нибудь вышло, но все-таки...
всегда были на редкость лаконичны и точны, составить депешу для него не
представляло труда. В посольстве он чувствовал себя как дома, так же как
когда-то в детской. Люстры сверкали, как стеклянные фрукты на елке. В
детской, помнится, он ловко и аккуратно строил дома из кубиков. "Наш
молодой мистер Генри умный мальчик", - приговаривала нянька, но стоило
выпустить его на зеленый простор Кенсингтонского парка, как он тут же
совершенно терялся. Бывало, что с чужими - как это порой случалось и
теперь на приемах - он просто впадал в панику.
Кооперативы! Ну что кооперативы понимают в вине?
ручку. Она у него была вроде талисмана.
заинтересовать людей... Я сделал все, что мог, но там у нас Фортнума никто
не знает. Никому нет дела до какого-то почетного консула. Он не на
государственной службе. Сказать вам по правде, я и сам полгода назад
советовал от него избавиться. А то самое письмо, будьте уверены, лежит в
его досье. Поэтому там у нас только обрадуются, когда срок истечет, -
ничего писать не придется, а его, надо надеяться, выпустят на свободу.
заслугу. Сочтет результатом своей твердой политики: вот, они показали, что
не желают договариваться с шантажистами. Вы же знаете, как они обыграют
это там, в палате общин. Закон и порядок. Никаких потачек. Будут
цитировать Киплинга. Даже оппозиция их одобрит.
ребенка. Если бы газеты это расписали...
писал о ней этот Хэмфрис, английская пресса вряд ли воспылает должными
чувствами к даме, на которой женился Фортнум. Это не сюжет для семейного
чтения. "Сан" может, конечно, описать все как есть или "Ньюс оф зе уорлд",
но не думаю, чтобы это произвело нужный эффект.
Пларр? Министерство тут же спровадит меня на пенсию, если там узнают, что
я дал подобный совет. Впрочем, я и сам ни на йоту не верю, что это нам
поможет: Мейсон не тот человек.
ненавидят, когда лай поднимают приличные газеты. Единственный способ
добиться какого бы то ни было вмешательства - это придать делу гласность,
но такую, к которой прислушиваются. Если бы вы смогли организовать
какой-то протест у себя в городе... Хотя бы обратиться по телеграфу в
"Таймс" от имени Английского клуба. Отдавая дань... - он снова пощупал
ручку, словно надеясь почерпнуть у нее нужную казенную фразу, - его
неусыпным заботам об интересах Великобритании...
Хэмфриса и меня, больше нет англичан.
щеточку для ногтей) и что-то пробормотал так быстро, что доктор Пларр не
сумел разобрать ни слова.
образуйте Английский клуб и протелеграфируйте ваше ходатайство в "Таймс" и
"Телеграф".
парламента от оппозиции, который на это клюнет, что бы там ни говорили
лидеры его партии. И во всяком случае, это может доставить министру un
mauvais quart d'heure [неприятные четверть часа (франц.)]. К тому же есть
еще и американская пресса. Может статься, что они это перепечатают. А
"Нью-Йорк таймс" умеет выражаться весьма ядовито. "Будем бороться за
латиноамериканскую независимость до последнего англичанина!" Знаете, на
какую позицию могут стать эти пацифисты? Надежда, конечно, мизерная. Если
бы он был крупный делец, в нем были бы куда больше заинтересованы. Беда в
том, Пларр, что Фортнум - такая мелкая сошка.
совесть не позволяла доктору Пларру придумать какой-нибудь предлог, чтобы
избежать встречи с матерью. Он знал, как ей доставить удовольствие, и
назначил по телефону свидание за чаем в "Ричмонде" на калье Флорида - ей
были неприятны неизбежные разговоры на семейные темы дома, где она жила
почти в такой же духоте, как и восковые цветы под стеклянным колпаком,
купленные ею у антиквара рядом с "Харродзом". Ему всегда казалось, что у
нее в квартире повсюду припрятаны маленькие секреты - на полках, на
столах, даже под кушеткой, секреты, о которых она не хотела, чтобы он
знал, скорее всего, просто свидетельства мелкого мотовства, на которое
ушли полученные от него деньги. Пирожные с кремом - это хотя бы пища, а
вот фарфоровый попугай - мотовство.
дня всегда заполняла узкую улицу, когда ее закрывали для проезда машин.
Его это ничуть не огорчало - ведь каждая лишняя минута, потерянная для
свидания с матерью, была его чистой прибылью.
черном, и перед ней стояло блюдо с пирожными.
Только с отцом он говорил по-английски, но отец был человек
немногословный.
запах горячего шоколада, похожий на приторное дыхание могилы.
эти не от горя, а от запоров. Ему казалось, что, если их нажать, оттуда
брызнет крем, как из эклера. Ужас что делает время с красивыми женщинами.
Мужчины иногда хорошеют с годами, женщины - почти никогда. Он подумал:
нельзя любить женщину, которая меньше чем на двадцать лет моложе тебя.
Тогда можно умереть раньше, чем слиняет ее образ. Фортнум, женившись на
Кларе, вероятно, страховался от утраты иллюзий, она ведь на сорок лет
моложе его. Доктор Пларр подумал, что он не так предусмотрителен, потому
что на много лет переживет утрату ее очарования.
черном.
шоколад бумажной салфеткой.
ради моего здоровья надо проститься с пустыми надеждами. А ты знаешь,
Эдуардо, какой сегодня день?
число.
мешками под глазами и вымазанным кремом ртом? В нашей памяти люди, которых
мы не видим, стареют достойно.
не отличавшийся от других. Однако, когда Пларр напряг память, он все еще
смог припомнить красивую женщину, которая плакала, лежа в каюте. В том
возрасте слезы придавали блеск ее глазам. Под ними не было уродливых
мешков.
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Самойлова Елена
Жюль Верн
Елманов Валерий