Не успел он договорить фразу до конца, как буквально на глазах Воронов преобразился, особенно его взгляд. Он словно очнулся от спячки и первым делом с явным изумлением осмотрел многочисленные датчики, которыми было усеяно все его тело. После чего взглянул на академика и с удивлением пожал плечами: было вполне очевидно, что он не узнал Смелянс-кого, словно видел его в первый раз. Но, заметив Рокотова, он тут же обрадованно воскликнул:
— Михаил Никифорович, что вы здесь делаете?!
— Здравствуй, майор, с возвращением, — облегченно отозвался полковник и хотел еще что-то сказать, но в этот момент ему на плечо предупредительно легла рука академика.
— Вы узнаете мой голос? — медленно и четко проговорил Смелянский.
— Конечно, — взгляд Андрея сразу стал серьезным, — я должен сообщить вам очень важную информацию.
— Я слушаю вас, — согласно кивнул академик, проверив, работает ли на запись видеокамера.
Пораженный, вслушивался Рокотов-старший в фамилии, имена известных и неизвестных ему людей, в пароли связи, в коды полного раскодирования, а в голове его мелькало:
«Господи! Сколько же информации вложили Воронову с помощью кодирования! А если бы человек сам научился полностью управлять своим мозгом? Сколько бы открытий было сделано в самое короткое время! Насколько же мало сейчас использует человек возможности своего мозга! Говорят, ученые подсчитали, что всего лишь на три процента!!! Три процента, и тем не менее в мире уже сделано столько удивительных открытий!»
Благодаря полученной от Андрея информации во многие города бывшего Советского Союза руководство ФСБ направило своих агентов, которые, отыскав известного им «спящего» человека, называли ему пароль, как бы «пробуждая» его от спячки, приказывали ехать в Москву и явиться по соответствующему адресу, где их тут же арестовывали и отправляли в распоряжение следователей ФСБ. Так закончилось самое массовое и страшное по своим последствиям для будущего России запланированное врагами нашей страны преступление уходящего века.
Когда очередь дошла до Владислава Фридриховича Ведерникова, занимавшего столь высокий пост, то Богомолову даже пришлось выходить на руководителей Администрации Президента, чтобы заручиться их согласием. Эта бюрократическая волокита привела к очень серьезным последствиям…
Пока шли переговоры и утряски, к Такиро Широши пришло сообщение о том, что на «Второго» объявлена охота. После недолгих размышлений Широши решил, что Ведерников заслужил его поддержку, и набрал номер телефона.
— Славик, это вы? — услышал Ведерников знакомый голос в трубке, и его сердце тут же откликнулось учащенной работой.
— Да, это я, — как можно спокойнее произнес Владислав Фридрихович, — чем могу быть вам полезен?
— Сегодня вы проверяли свою спецсвязь?
— Я уверен, что мы можем говорить спокойно, — проговорил Ведерников, но его охватило волнение.
— Мне нужна не ваша уверенность, а точный ответ на поставленный мной вопрос! — с некоторым раздражением произнес Широши.
— Сегодня — нет. — Ведерников взволновался еще сильнее: никогда еще «Первый» не позволял себе с ним разговаривать в таком тоне.
— Через пятнадцать минут ждите звонка… — приказал Широши, и в трубке раздались короткие гудки.
Последняя фраза означала, что Ведерников должен ожидать его звонка по телефону, зарегистрированному на фамилию, созвучную с именем отца его двоюродного брата, которого звали Петер, а значит, мобильный телефон был зарегистрирован на фамилию Петров. Сразу же после единственного разговора по этому телефону Ведерников должен был избавиться от трубки.
Кроме того, для Ведерникова эта условная фраза означала, что может случиться так, что в результате разговора по «мобильнику Петрова» — он уже никогда не вернется в свой рабочий кабинет. К подобной ситуации Владислав Фридрихович подготовился давно и не раз проводил соответствующие репетиции. Первым делом он должен был взять с собой самое необходимое: деньги, паспорта, оружие. Весь этот набор Ведерников держал в металлическом дипломате с цифровым замком, запертом в специальном сейфе. После этого он обязан был избавиться от опасных улик, с помощью которых можно было напасть на его след или на след «Первого».
Поначалу Ведерников держал эти опасные вещи в дипломате, который был просто заминирован и взрывался через полчаса после включения сигнала. Но позднее Ведерников при помощи Седого усовершенствовал систему уничтожения не только опасных улик, но и всей документации, находящейся в его кабинете. Для этого все шкафы и столы были заминированы, и в случае опасности Ведерникову нужно было только набрать на своем сейфе определенный набор цифр.
Эта система была намного совершеннее прежней, потому что она имела так называемый «задний ход». Допустим, тревога оказывалась ложной. В этом случае Ведерников, возвратившись в свой кабинет, должен был набрать на сейфе иную комбинацию цифр, и система тут же отключалась. Если же кто-то посторонний захотел бы залезть в ящик или какой-нибудь шкаф без отключения этой системы, то система мгновенно срабатывала, и все документы моментально уничтожались с помощью сильнейшего термического воздействия.
После звонка «Первого» Ведерников очень занервничал: явно случилось нечто такое, что, как чисто интуитивно он чувствовал, внесет в его жизнь очень серьезные изменения. Неужели провал?
Владислав Фридрихович бегло проанализировал несколько возможных путей развития ситуации и решил, что при самом неблагоприятном из них в первую очередь необходимо избавляться от опасных свидетелей: в данном случае наиболее опасным свидетелем являлся Федор. И поэтому, выходя из своего кабинета, он подал знак Федору следовать за ним. И когда они вместе спускались в служебном лифте, Ведерников тихо проговорил:
— Послушай, Седой, сейчас у меня должна состояться очень важная встреча, и ей никто не должен помешать. А поскольку я доверяю только тебе, то ты и будешь нас прикрывать.
— Как телохранитель или как простой наблюдатель? — спросил Федор не только для того, чтобы узнать, как ему действовать в случае непредвиденной ситуации, но и для того, чтобы прощупать, сможет ли он заработать на этом задании и сколько?
— Просто держи глаза открытыми пошире, — уточнил Ведерников, — потом обо всем доложишь!
— Как скажешь, хозяин.
Ровно через пятнадцать минут Ведерников оказался в Нескучном саду. Не очень надеясь на Федора, он постарался, чтобы за ним, во-первых, не увязался «хвост», а во-вторых, во время телефонного разговора ему требовалось, чтобы никого рядом не было.
В Нескучном саду Ведерников сел так, чтобы не выпускать из поля зрения фигуру Седого. Вскоре раздалась незатейливая мелодия «Подмосковных вечеров», и он нажал на мобильнике кнопку «да».
— Еще раз привет, Славик! — прозвучал голос «Первого».
— Здравствуйте, — напряженно ответил он, — что-то случилось?
— У вас нюх, как у породистой гончей, — усмехнулся Широши. — Сразу после нашего разговора отправляйтесь в аэропорт, берите билет в любую страну Запада и сегодня же улетайте из России, если, конечно же, вы не хотите близко познакомиться со всеми прелестями Лефортовской тюрьмы, — с явным сарказмом проговорил «Первый».
— А как же…
— О семье придется забыть, — перебил Широши, — по крайней мере на ближайшие три-четыре года, я вас найду в Вене.
— В Вене? Но как?
— Ровно через две недели, в семь часов вечера по венскому времени у входа в Оперный театр вас будет ждать человек. Он сам к вам подойдет. Послушайте вместе хорошую оперу. Вы ведь давно не были в театре?
— Давно.
— Я так и думал… — с удовлетворением заметил тот. — Я надеюсь, на две недели скромной жизни на Западе ваших сбережений хватит? Вы не забыли номера ваших швейцарских и австрийских банковских счетов?
— Ничего не забыл, шеф. Но можно вопрос?
— Почему вспыхнула земля у вас под ногами?
— Да…
— К сожалению, не только у вас, — с явным огорчением произнес «Первый», — на столе по имени Россия смешаны такие карты! Полетели такие нужные и талантливые головы, что вы и представить не можете! Но, прошу заметить, — многозначительно сказал Широши, — я спасаю только вашу голову… — Он сделал паузу и подытожил: — Я всегда с уважением отношусь к тем людям, которые были мне преданы до конца.
— Весьма признателен вам за то, что вы цените мою готовность служить вам верой и правдой!
— Нисколько не сомневаюсь в вашей признательности, — не без иронии заметил Широши. — Ладно, пока, до встречи! — В трубке послышались короткие гудки.
В соответствии с инструкцией Ведерников нажал на кнопку «нет», достал из кармана носовой платок, тщательно протер трубку, затем резко переломил ее хрупкий корпус и бросил в мусорную урну. Незаметно вытащил из кармана миниатюрный контейнер с иглой и отравленной жидкостью. Поудобнее вложив контейнер в правую руку, Ведерников медленно поднял глаза на Седого, который бросал по сторонам цепкие взгляды и даже на мгновение не мог представить, что его жизнь уже приблизилась к своему логическому завершению и вскоре ему предстоит встретиться с душами всех тех, кого он собственноручно отправил на тот свет.
Перехватив чуть заметный жест своего шефа, Седой быстро встал, подошел к скамейке, где сидел Ведерников, и опустился рядом.
— Клиент на встречу не пришел, — пояснил ему Ведерников, — перенес ее на завтра, но ты должен посидеть на этой скамейке еще двадцать минут, дождаться человека в красном плаще, получить от него пакет и тут же принести мне… — Он старался говорить медленно и спокойно, хотя его выдавали бегающие глаза, но, на его счастье, Седой настолько верил своему хозяину, что ему и в голову не могла прийти мысль о такой черной неблагодарности.
— Что в этом пакете?
— Документы.
— Компромат?
— Да. — В голосе Ведерникова прозвучало явное облегчение: Федор, сам того не зная, облегчил ему задачу.
— Сколько я получу?
— Пять штук.
— Десять!
Ведерников хотел было уже согласиться, но тут же спохватился: нужно, чтобы все было, как обычно, а обычно они бешено торговались. Какая разница сейчас: все равно тот не получит ни цента.
— Семь.
— Восемь с половиной.
— Семь с половиной.
— Восемь.
— По рукам. — Ведерников протянул ему руку, которую тот пожал, не обратив внимания на едва заметный укол.
— Люблю иметь с вами… — начал Седой, но в тот же миг его мозг, получив соответствующую дозу сильного смертельного яда, мгновенно перестал соображать, а все его тело одеревенело.
Осторожно высвободив свою руку из руки Седого, Ведерников осмотрелся по сторонам, но вокруг никого не было, и только в самом конце аллеи медленно шла в их сторону пожилая пара. Продолжая сидеть, Ведерников незаметно вогнал контейнер с иглой в землю, заровнял его, потом поднялся с лавки, бросил последний взгляд на своего верного слугу и, не торопясь, пошел в сторону вишневого «Мерседеса».
Через четыре с половиной часа он уже сидел в самолете авиакомпании «Люфтганза», который уносил его во Франкфурт-на-Майне…
Естественно, ничего не зная об этих событиях, Воронов попросил у Богомолова разрешения лично участвовать в задержании того человека, племянник которого убил нескольких солдат. Когда он в сопровождении двух сотрудников ФСБ вошел в приемную Ведерникова, молодая симпатичная секретарша спросила:
— Вы к кому?
— Мы? Как вас зовут, красавица?
— Марина Владимировна, секретарь господина Ведерникова, — представилась она.
— Так вот, Мариночка, можем ли мы лицезреть Владислава Фридриховича?
Девушка, как-то очень уж подозрительно разглядывая Воронова, воскликнула:
— Вы знаете, а его нет! Он еще до обеда ушел и не сказал куда. Обычно все знает его личный помощник, Федор, но он тоже ушел вместе с ним.
— Почему вы так странно смотрите на меня? — спросил Воронов.
— Мне кажется, что ваше лицо мне знакомо…
— Знакомо? Откуда? — удивился Андрей. — Лично я вас вижу впервые.
— А я вспомнила! — неожиданно воскликнула секретарша. — Я видела вас на фотографии, которую взял с собой Федор, когда улетал в Омск…
Маркелов Олег
Суворов Виктор
Бажанов Олег
Акунин Борис
Лукьяненко Сергей
Курылев Олег