Чтение 29–й страницы книги ~Ловушка для Золушки~

Мики, плакавшая во сне... Кто я, Мики или Доменика? Уже не знаю.

Что, если Серж Реппо, прочитав газеты и вспомнив о телеграмме, все
выдумал? Все: и свою встречу с Мики на пляже, и встречу с ней в табачной
лавочке в Леке, и слежку, которую она якобы поручила ему перед
убийством... Тогда я - До, и все произошло, как мы с Жанной задумали. А
Габриель, упорствуя в своем стремлении отомстить за подругу, ее погубил,
да и я сама погубила себя, заняв место Мики, ведь именно у Мики были
мотивы для убийства.

Доменика или Мики?

Если Серж Реппо не солгал, то в день пожара ошиблась Жанна, ошибается
сейчас и всегда будет ошибаться. Я - Мики, а она этого не знает.

Не знает.

Либо она это знала с первой же минуты, когда я была еще без волос,
без кожи, без памяти.

Я сумасшедшая.

Жанна знает.

Жанна всегда знала.

Потому что все тогда объясняется. С того времени, как я открыла глаза
при вспышке белого света, одна только Жанна принимала меня за До. Все,
кого я встречала, в том числе мой любовник и мой отец, принимали меня за
Мики. Потому что я и есть Мики.

Серж Реппо не солгал.

Жанна и До замыслили меня убить. Я узнала, что они готовят мне
гибель, и убила До, чтобы стать ею, ведь крестная сказала, что,
рассердившись на меня, изменила завещание.

Да и никогда Жанна не ошибалась. Вечером перед пожаром она увидела,
что ее план провалился.

Она знала, что я - Мики, но ничего не сказала. Почему?

А ошибалась я, когда заполняла бланк в гостинице, потому что перед
пожаром училась быть До. Но я никогда не была До: ни для Жанны, ни для
кого другого.

Почему Жанна ничего не сказала?

Дни идут за днями.

Я одинока. Одинока в своих поисках истины. Одинока в своих попытках
понять. Если я Мики, я знаю, почему Жанна хотела убить меня. Мне кажется,
я знаю, почему - уже потом - она, несмотря на все, убедила меня, что мы
сообщницы. "плевала я на деньги, умоляю, молчи".

Если я Доменика - я лишаюсь всего.

Во время прогулки в тюремном дворе я стараюсь увидеть свое отражение
в оконном стекле. Холодно. Я всегда зябну. Мики, наверное, тоже всегда
зябла. Пожалуй, из двух сестер, которыми я не хочу быть, Мики мне больше
сродни. Разве Доменика зябла, разве ее бросало в озноб от зависти и злобы,
когда она бродила под окнами своей длинноволосой жертвы?

Снова спускается тьма. Надзирательница запирает за мной камеру, в
которой живут три призрака. Я чувствую себя на своей койке, как в первый
вечер в клинике. Я успокаиваюсь. Еще одну ночь я могу быть кем захочу.

Быть мне Мики, которая внушала такую любовь, что ее хотелось убить?
или быть другой?

Я мирюсь с собой даже в роли Доменики. Я думаю о том, что меня увезут
далеко-далеко, на день, на неделю, а может, и на больший срок, и что в
конце концов судьба не во всем мне отказывает: я увижу Италию.

ЭПИЛОГ

Память вернулась к преступнице днем в январе, через две недели после
ее возвращения из Флоренции, как раз в ту минуту, когда она подносила ко
рту стакан с водой. Стакан упал на пол, но не разбился, бог весть почему.

В том же году она предстала перед судом присяжных. По делу об
убийстве Сержа Реппо суд, учитывая состояние подсудимой в момент
совершения убийства, постановил следствие прекратить за отсутствием
состава преступления. Но за соучастие в убийстве Доменики Лои, совершенном
Жанной Мюрно, ее приговорили к десяти годам тюремного заключения.

Во время публичного судебного разбирательства она всячески старалась
стушеваться, предоставляя своей бывшей гувернантке отвечать на задаваемые
им обеим вопросы.

Выслушав приговор, она побледнела и прижала руку в белой перчатке к
губам. Жанна Мюрно, приговоренная к тридцати годам лишения свободы,
привычным жестом мягко отвела ее руку и сказала что-то по-итальянски.

Жандарму, который конвоировал осужденную из зала суда, показалось,
что она несколько успокоилась. Она угадала, что он служил в Алжире, и даже
сказала, какой одеколон он употребляет, потому что когда-то у нее был
знакомый, который им душился. Однажды летней ночью, в машине он сказал ей
название этого мужского одеколона; оно и умилительное и нагловатое, а в
общем, как и самый запах, довольно противное: "Ловушка для Золушки".