Чтение 29–й страницы книги ~Табакерка императора~

ручкой дотронуться до колокольчика, как я прыгну в окно. В данный момент я
вижу одну только шляпу. Ничего, прыгну в ней Он обратился к Дермоту и мосье
Горону:

- Не знаю, что происходило в этом городе с тех пор, как я вышел из игры.
Когда мы отправимся к Еве, вы по дороге меня просветите. Знаете, господа, в
этом деле есть подводные течения. Вы не понимаете.

- Отчего же? - ответил Дермот. - Миссис Нил рассказала нам про коричневые
перчатки.

- Но, держу пари, она не сказала вам, кто в них был. А все почему? А все
потому, что она сама не знает.

- А вы знаете? - осведомился мосье Горон.

- Конечно, - ответил Нед, после чего мосье Горон снял свой котелок с
явным намерением продырявить его кулаком. Усмехающийся Нед пошатывался возле
столика. Лоб его весь собрался морщинами.

- Она вам, наверное, говорила, что мы посмотрели в окно и увидели, что со
стариком еще кто-то? И как потом, когда старика уже убили, мы опять его
увидели? Но тут-то и закавыка. Тут-то вся и соль. Это был...

Глава 17

- Дамы и господа, - позвал мосье Вотур, следователь, - прошу вас в мой
скромный кабинет.

- Спасибо, - пробормотала Дженис.

- Это здесь вы дадите нам поговорить с бедняжкой Евой? - задыхаясь,
выговорила Елена. - Кстати, как она, наша милая девочка?

- Не слишком хорошо, я думаю, - отважился вставить дядя Бен.

Тоби промолчал. Он засунул руки глубоко в карманы и в знак согласия уныло
покачал головой.

Ратуша в Ла Банделетте - высокое, узкое желто-каменное строение с
башенными часами, рядом с парком и неподалеку от главной площади. Просторный
кабинет мосье Вотура в верхнем этаже двумя большими окнами выходил на север
и одним - на запад. Тут были ящики с картотекой, несколько запыленных
юридических книжек - следователю полагается разбираться в праве - и
фотография какой-то забытой важной птицы в мундире Почетного легиона.

Письменный стол мосье Вотура помещался таким образом, что, садясь за
него, мосье Вотур оказывался спиной к западному окну. Напротив стола, в
некотором отдалении, стояло старое деревянное кресло, и прямо над этим
креслом висела лампа.

И еще кое-что заметили посетители - кое-что показавшееся им ребячеством,
но пугающим и диким.

Сквозь незанавешенное западное окно ворвался слепящий белый сноп света,
от которого у всех побежали мурашки, прочесал, как белой метлой, среднюю
часть комнаты, и, блеснув вспышкой магния, тотчас исчез. Это был луч маяка.
Тому; кто садился в кресло напротив мосье Вотура, слепящий луч ударял в
глаза каждые двадцать секунд во все время допроса неумолимо и
беспристрастно, как судьба.

- Надоел мне этот маяк! - пробормотал мосье Вотур, отгоняя луч мановением
руки. Он указал на стулья в той части комнаты, куда свет не доходил.

- Садитесь, пожалуйста, и чувствуйте себя как дома. Сам мосье Вотур сел
за стол, повернув стул так, чтобы их видеть.

Следователь был тощий немолодой господин с суровым взглядом и легким
намеком на бакенбарды. Он с хрустом потирал руки.

- Мы увидим миссис Нил? - спросил Тоби - М-м.., нет, - ответил мосье
Вотур, - пока нет.

- Почему же?

- Потому что, по всей вероятности, сначала мне еще должны кое-что
объяснить.

Снова поток белого пламени обрушился на окно и пролился из-за плеч мосье
Вотура; тот обратился в силуэт, несмотря на верхнюю лампу; серые волосы
зажглись нимбом; но вот уже снова, как прежде, мосье Вотур сидел и потирал
руки. Не будь белых вспышек, трудно было бы представить себе гнездышко
уютней, чем кабинет этого любителя театральных эффектов. Тикали часы, и на
откидном столике свернулась кошка.

И тем не менее нельзя было не ощутить исходящих от следователя волн
гнева.

- Только что, - продолжал он, - у меня был долгий разговор по телефону с
моим коллегой мосье Гороном. Он сейчас в "Замке". Он говорил мне о новых
уликах. С минуты на минуту он будет здесь со своим другом доктором Кинросом.

Тут мосье Вотур ударил ладонью по столу.

- И все же я не считаю, - сказал он, - что мы проявили поспешность. Я и
сейчас не уверен, что мы поторопились с арестом мадам Нил...

- Вот это да! - вскричал Тоби.

- Но новые улики поразительны. Это меня сильно беспокоит. Это заставляет
меня вернуться к одному соображению, на которое нас недавно натолкнул доктор
Кинрос и о котором из-за этих треволнений с мадам Нил мы чуть было не
забыли.

- Тоби, - спокойно спросила Елена, - а что такое случилось вчера
вечером?

Она повернулась и протянула руку в сторону мосье Вотура. Елена сейчас,
кажется, была спокойнее всех остальных членов своей семьи, явно чуявших
ловушку.

- Мосье Вотур, - вздохнув, продолжала Елена, - дайте я вам расскажу.
Вчера мой сын явился домой поздно. Он вбежал сам не свой...

- Это же, - в отчаянии перебил ее Тоби, - не имеет никакого отношения к
папиной смерти.

- Я еще не легла, я бы все равно не уснула, и я его спросила, не выпьет
ли он чашку какао. А он не ответил и вообще не стал разговаривать, вошел к
себе и хлопнул дверью, - лицо Елены омрачилось.

- Только я и смогла из него вытянуть, что у них вышла какая-то ужасная
ссора с Евой и он ей объявил, что больше не желает ее видеть.

Мосье Вотур потирал руки. Снова белый сноп ворвался в окно.

- Ага! - пробормотал следователь. - А он не сказал вам, мадам, где он
был?

Елена недоуменно посмотрела на него.

- Нет, а что?

- Дом семнадцать, по рю де ла Арп. Он ничего про это не говорил?

Елена покачала головой.

Дженис и дядя Бен не сводили глаз с Тоби. Чуткий наблюдатель уловил бы
легкую кривую усмешку, мелькнувшую на губах Дженис, но юная особа, принявшая
на пустой желудок четыре коктейля, тотчас согнала ее с лица и опять стала
глядеть пай-девочкой. Дядя Бен ковырял перочинным ножиком пустую трубку;
поскребывание ножа, по-видимому, ужасно действовало на нервы Тоби. Но Елена,
кажется, ничего не замечала и продолжала изливаться:

- С Евой поссорился - это уж, знаете, последняя капля. Я глаз не
сомкнула, все думала, думала. А потом я в окно увидела, как она вернулась
домой уже утром, и провожал ее этот довольно неприятный господин, про
которого говорят, будто он чуть не гений в медицине. А тут ее еще вдруг
арестовали! Есть тут какая-то связь? Да скажите же нам наконец, что
происходит?

- Присоединяюсь, - вставил дядя Бен. Мосье Вотур сжал челюсти.

- Значит, ваш сын так ничего и не рассказал вам, мадам?

- Я уже сказала.

- Даже об обвинениях, выдвинутых мадам Нил?

- Обвинениях?

- Что кто-то из вашей семьи, кто-то в коричневых перчатках тихонько вошел
в кабинет сэра Мориса и убил его?

Все затихли. Тоби, опершись локтями о колени, спрятал лицо в ладонях; он
отчаянно тряс головой, как бы отгоняя самую возможность подобного
предположения.

- Так я и знал, что эти коричневые перчатки рано или поздно всплывут, -
поразительно спокойно заметил дядя Бен. Он, по-видимому, что-то прикидывал в
уме. - По-вашему, она.., видела?

- Ну а если она видела, мосье Филлипс? Дядя Бен сдержанно улыбнулся.

- Если бы она видела, вы бы не стали гадать. Вы бы стали сажать. Стало
быть, она не видела. Убийца в семье, а? Ну и ну!

- Чего уж тут скрывать, - выпалила Дженис. - Всем нам приходила такая
мысль.

Совершенно потрясенная, Елена смерила ее взглядом.

- Мне так вовсе не приходила, Дженис, детка! Ты в своем уме? Да мы,
видно, все тут с ума посходили!

- Послушайте, - начал дядя Бен и пососал пустую трубку.

Он дождался, пока все посмотрят на него с той снисходительностью, которую
всегда вызывали его суждения, не касающиеся хозяйственных поделок. Он
насупился и с мягкой настойчивостью продолжал:

- Зачем строить из себя наивных простачков? Да, конечно, мы все обдумали!
Господи! - Все так и напряглись, пораженные переменой в его тоне. - Хватит
строить из себя благовоспитанное семейство! Пора поговорить по душам.., если
у нас еще есть души.

- Бен! - крикнула Елена.

- Дом был заперт. Двери и окна. Никакой это был не грабитель. Тут не надо
быть сыщиком, чтоб догадаться. Так что либо Ева Нил виновата, либо кто-то из
нас.

- И неужели же ты думаешь, - спросила Елена, - что ради благополучия
совершенно чужой женщины я стану топить своего родного человека?

- Положим, - возразил дядя Бен, - но зачем же тогда лицемерить? Зачем же
тогда прямо не сказать, что ты веришь, что это сделала она?

Елена страшно разволновалась.

- Потому что я привязалась к девчонке. И у нее куча денег, а они могут
очень пригодиться Тоби. Верней - могли бы, не грызи меня мысль о том, что
она сделала это с Морисом. Но мысль эта меня грызет, что уж тут греха таить.