человека к человеку". Прямо смешно! Кортес не знал, и его не интересовало,
сколько американское правительство выделяло своим друзьям, но он не
сомневался, что рядовые граждане - так измученные своей богатой жизнью, что
нуждались в химическом возбуждении, - давали намного больше, причем без
всяких ограничений, связанных с "правами человека". Он провел столько лет в
должности профессионального разведчика, пытаясь найти способ унизить
Америку, подорвать ее престиж, уменьшить влияние. Однако теперь Феликс
понял, что вел свою работу не правильно. Он старался использовать марксизм
для борьбы против капитализма, несмотря на то, что имел все доказательства
его бессмысленности. Но он смог применить капитализм против самого
капитализма и осуществить свою первоначальную миссию, одновременно
наслаждаясь всеми преимуществами той системы, против которой боролся. И вот
что самое странное: его бывшие хозяева считали его предателем именно потому,
что он нашел, наконец, способ, приводящий к желанным результатам...
толстый от избытка отличной пищи, не обращает внимания на свой дорогой
костюм.
босиком и считал себя счастливым, когда у него появились три собственные
рубашки Этот мужчина ездил в дорогом автомобиле, жил в удобной квартире,
получал на работе жалованье, достаточное для десяти полковников кубинской
секретной полиции, - и этого было для него мало. Вот она, Америка, перед ним
- сколько бы человек ни зарабатывал, ему все равно не хватает.
всегда...
самодовольства.
людей, с которыми работал. Он понимал значение того, что они могли сделать.
Он был благодарен за предоставляемые ему сведения. Но Кортес презирал их за
слабость. И все-таки разведчик - а он считал себя таковым - не должен быть
излишне разборчивым. В Америке было полно людей, похожих на этого. Кортес не
задумывался над тем, что и его купили, что он тоже работает за плату. Себя
он считал искусным профессионалом, до некоторой степени наемником, но ведь
такова традиция, освященная временем, ведь правда? К тому же он занимался
именно тем, чем всегда заставляли его заниматься бывшие хозяева, и намного
успешнее, чем в рядах кубинской секретной полиции, да и платит за эту работу
кто-то другой. В конечном итоге сами американцы платят ему жалованье.
мясо было пережарено, и овощи не показались вкусными. Вашингтон как город
ресторанов, подумал Кортес, явно переоценивают. При выходе он просто взял
кейс своего партнера и направился к автомобилю. К отелю он ехал не спеша и
через двадцать минут остановился у входа. Затем несколько часов он изучал
документы.
похвалы.
Глава 7
Известное и неизвестное
неделя. Чавез снял с плеч лямки рюкзака. Это еще была не полная нагрузка,
всего двадцать пять фунтов, но программа подготовки предусматривала
постепенность.
восьмимильной пробежки. У него побаливали плечи, как обычно, гудели ноги, но
вокруг уже не было слышно, чтобы кого-то рвало, и больше никто не отставал.
Однако мое мнение не изменилось - лучше всего тренироваться в постели с
женщиной.
именно те группы мышц, которые обычно бездействуют, как говорят специалисты
по прерыванию в невесомости.
выдавали МГУ-пакеты - "мясо, готовое к употреблению", ничуть не
оправдывающее столь пышное название, - зато завтрак и ужин были отлично
приготовлены, и можно было даже выбирать из меню. В лагере была огромная
кухня. Чавез неизменно заказывал фрукты, стараясь взять блюдо побольше, но
все-таки не переходя границу, за которой на него станут смотреть с
удивлением; свежие фрукты он щедро посыпал сахарным песком, чтобы создать в
организме запас энергии, и пил крепкий армейский кофе, так как кофеин,
содержащийся в нем, всегда давал дополнительный заряд бодрости по утрам. Он
с удовольствием навалился на глубокую миску, полную нарезанных грейпфрутов,
апельсинов и всяких других плодов, пока его партнеры по столу пожирали
яичницу с беконом, залитую жиром.
углеводы тоже создают запас энергии, и теперь, когда он уже почти привык к
высоте, жирный завтрак его уже не очень беспокоил.
соответствовало уставу, без всяких глупостей. Каждый из сорока был высоким
профессионалом, и с ними обращались как с профессионалами. Тратить силы на
тщательную заправку постелей не приходилось; сержанты давно к этому
привыкли, так что, если, уголок одеяла не был правильно подвернут, взгляда
соседа было достаточно, чтобы исправить положение без всякого крика со
стороны офицеров.
все-таки среди них царили и веселье, и дух приключений. Никто еще не знал,
ради чего они готовятся. Не обошлось без предположений и догадок,
перешептывания, постепенно переходящего в симфонию храпа по вечерам, после
того как достигали соглашения по некоторым самым невероятным точкам зрения.
понимал, что все высказанные предположения не соответствуют истине. Война в
Афганистане закончилась; туда их не пошлют. К тому же все до единого
говорили здесь по-испански, как на родном языке. Он размышлял над этой
проблемой, набив рот нарезанными киви, - еще неделю назад он даже не
подозревал, что существует такое удовольствие. Значительная высота лагеря...
их готовили здесь, в горах, совсем не ради забавы. Значит, Куба и Панама не
в счет. Может быть, Никарагуа?
тоже немало гор. Все до единого здесь были сержантами. Каждому приходилось
командовать отделением и пройти подготовку - того или иного рода. Каждый из
них принадлежал к легкой пехоте. Может быть, их пошлют на какое-нибудь
специальное тренировочное задание, готовить других легких пехотинцев? Это
значило, что операция связана с борьбой против партизан. Разумеется, в
каждой стране к югу от Рио-Гранде действовали партизаны или иные подпольные
формирования. Их появление было результатом несправедливых действий
правительств, экономических проблем, однако для Чавеза все объяснялось
намного проще и конкретнее - эти страны катились в пропасть. Он убедился в
этом во время пребывания со своим батальоном в Гондурасе и Панаме. Местные
города выглядели грязными - даже баррио, где он вырос, казалось по сравнению
с ними земным раем. Что касается полиции - он никогда не восхищался полицией
Лос-Анджелеса, но полиция в этих странах не шла ни в какое сравнение с нею.
Однако к здешним военным он относился с еще большим презрением. Толпы
ленивых громил, они мало отличались от уличных банд, если не считать того
обстоятельства, что у всех было одинаковое оружие (банды Лос-Анджелеса
предпочитали индивидуальный выбор стволов). Умение владеть оружием было
примерно на том же уровне. Да и требуется ли особое умение солдату, чтобы
ударить прикладом какого-нибудь беднягу? Что касается офицеров, то такие,
которых можно было бы сравнить с лейтенантом Джексоном, ему не встречались:
ведь Джексон совершал пробежки наравне со своими солдатами и не боялся ни
испачкаться в грязи, ни пропотеть до вони, как и подобает настоящему
пехотинцу. Однако больше всего Чавез презирал тамошних сержантов. В Корее
ирландец сержант Макдевитт открыл Чавезу глаза: гордость заключается в
мастерстве и профессионализме. И если уж говорить по существу, заслуженная
гордость - это все, что нужно мужчине. Именно гордость заставляла его бежать
вперед, не допускала, чтобы он отстал, сдался во время эт их проклятых
пробежек по горным склонам. Нельзя подвести своих товарищей. Нельзя, чтобы
они заметили, что ты не то, чем хочешь казаться. Короче говоря, это было все
то, чему он научился в армии, и Чавез знал, что то же самое относится ко
всем остальным присутствующим в этом зале. Таким образом, их готовили для
того, чтобы они сумели готовить других овладеть своей специальностью. Таким
образом, это была достаточно обычная армейская операция. По той или иной
причине возможно, политической, но Чавез не любил связываться с политикой; к
тому же в ней, по его мнению, было мало смысла и ее трудно было понять - эта
операция являлась секретной. Он был достаточно умен, чтобы сообразить - раз
ведутся такие тайные приготовления, значит, операция связана с ЦРУ. Тут он
оказался прав, хотя и ошибался в характере операции.
отнесли подносы и тарелки на стол, где собирали грязную посуду, и
направились к выходу.
переоделись в чистые, сухие майки Сержант не был излишне привередлив, но
Верещагин Олег
Флинт Эрик
Конан-Дойль Артур
Шилова Юлия
Суворов Виктор
Махров Алексей