Чтение 29–й страницы книги ~Мент~

аргументом была "униформа": липовый "адидас", турецкие кожаные куртки,
бритые головы. И соответствующий жаргон.

- Ну что, крыса, приготовил бабки? - спросил один "крутым" голосом.

- Я... собственно,- залепетал кооператор. Зверев матюгнулся про себя. Он
понял, что от страха бывший комсомолец забыл инструктаж. В его задачу
входило подробно оговорить все условия выплаты дани: как? сколько? за что?
И чем ему грозит невыплата?

Под прилавком крутилась кассета в дрянном, азиатской сборки, магнитофоне.
Качество записи проверить не успели, все делалось в спешке, с колес...

- Ты что, крыса, совсем отмороженный? Ах ты, хорь вонючий! Бабки где?!

Говоривший "бандит" выплюнул в лицо кооператору комочек резинки. Потом
медленно сунул руку во внутренний карман. Кооператор продолжал что-то
лепетать. Из-под кожаной куртки появилась самодельная дубинка - обрезок
шланга, перемотанный по концам изолентой. Зверев усмехнулся.

- Милиция! - пискнул строитель капитализма.

Дубинка опустилась на стеклянный прилавок, зазвенело стекло.

Зверев вздохнул и, толкнув картонные коробки перед собой, сказал:

- Стоять, уроды! Уголовный розыск!

Опешившие от неожиданности "бандиты" не оказали никакого сопротивления. При
обыске у одного обнаружили коробок с анашой, у другого - выкидной
самодельный нож. Раскрытие оформили, разумеется, "по агентурным данным"...
Любое случайное задержание оформляли по агентурным данным.

Вечером кооператор принес две бутылки коньяка, пакет с закусками. Намекал,
что хотел бы встать "под крышу". Коньяк и закуску взяли, кооператора
выставили вон.

- Ну, за успехи по вымогалову,- сказал, разливая коньяк, Осипов.

- Не болтай,- оборвал его Зверев. Пить не стал, ушел в свой кабинет.
Выцветшая корова на выцветшем лугу смотрела печально. Сашка выкурил
сигарету, потом позвонил Насте.

- Приезжай, опер,- сказала она.- Я соскучилась по тебе.

От ее голоса у капитана Зверева по спине побежали мурашки.

* * *

В прихожей он жадно впился в Настины губы. Она сразу ответно прильнула к
нему. В первый раз все и произошло прямо в прихожей, на полу...

- Ух,- сказала Настя, когда Сашка откинулся в сторону,- ну ты даешь, опер.

- Вот такой я удалец! - ответил Зверев и подмигнул фуражке полковника
Тихорецкого. Впервые за все время, которое он провел в этой квартире,
незримое присутствие Павла Сергеевича не раздражало.

Победивший самец огласил лес победным рыком.

- Может быть, удалец, ты снимешь куртку и ботинки, а не только штаны? -
сказала Настя. Зверев посмотрел на свое отражение в зеркале, рассмеялся.

- Взрослый человек,- покачала головой Настя,- а ведешь себя как мальчишка.
Да еще и насилуешь народного судью на полу в прихожей.

- А еще я хочу изнасиловать народного судью в ванной, в кухне, на балконе и
на портфеле с баксами.

- О-о, это заманчиво! Твой мощный сексуальный порыв обусловлен той
книжицей?

- Какой? - спросил Сашка, поднимаясь с полу.

- Да той, что в портфеле... Забавная штучка.

- А какая там, к черту, книжица? Там одни бабки... Слушай, Настя, дай
пожрать, я голодный как черт.

- Правда? - округлила глаза Настя.- А я-то думала, что первый голод уже
утолен.

Спустя десять минут они ужинали в уютной кухне Тихорецких. Павел Сергеевич,
попирающий тушу кабана, был мрачен.

- Ну, за успешное начало,- сказала Настя, поднимая фужер с вином. Зверев
вспомнил, что почти такие же слова три дня назад произнес в бане Лысый. И с
той же интонацией. Это воспоминание неприятно укололо.

- За удачу,- буркнул он и выпил. Настя посмотрела удивленно. Пригубила и
поставила фужер. Некоторое время они ели молча.

- Послушай, Настя,- сказал Сашка спустя несколько минут,- может быть,
выпьем и за удачное завершение?

- Ох, Саня, боюсь сглазить,- ответила она с улыбкой. В глазах метались
искорки.

- Ты не поняла,- произнес Зверев, наливая себе еще вина.- Я хотел
сказать...

Он замялся, пытаясь скрыть свою заминку манипуляцией с сигаретой.

- Ну? - подбодрила она. Сашка прикурил и выдохнул дым.

- Я имел в виду: может быть, хватит нам половины этой суммы?

- Я не поняла...

- Хватит нам половины этого портфеля.

- А в чем, собственно, дело? Джабраило отказывается платить?

- Да нет, куда он денется? Заплатит как миленький... Но стоит ли нам в этом
участвовать, Настя?

Искры в Настиных глазах погасли, залегла морщинка у переносицы. Она
вытащила сигарету из пачки "Мальборо", Сашка щелкнул зажигалкой.

- Я не пойму, Саша... Ты что же, предлагаешь оставить вторую половину денег
этим бандитам? Этому... Лысому?

- Настя... это довольно грязное дело, понимаешь?

- Да-а,- сказала она с растяжкой,- понимаю...

Повисла тишина. Только тикали декоративные ходики, что-то бормотал
телевизор в гостиной, да глубоководная камера выдавливала из себя
зеленоватый планктон. Плыл по кухне дымок. Полковник Тихорецкий попирал
убитого кабана. Кент подбрасывал дубинку.

- Наша доля,- сказал Сашка,- семьдесят пять тысяч баксов. Это большие
деньги.

- Верно,- сказала она.- Это немалые деньги.

- Нам хватит и на квартиру, и на машину.

- Сашенька, а вторую половину - еще семьдесят с лишним тысяч - ты решил
подарить бандитам?

Голос Насти звучал слегка иронично, но чувствовалось в нем скрытое
напряжение. Зверев раздавил сигарету в пепельнице.

- Давай выпьем,- сказал он.

- Подожди. Ты мне не ответил.

- Тебе очень нужны эти деньги? - спросил он. Настя сидела откинувшись на
спинку стула, распахнувшийся халат обнажил грудь с розовым соском.

- Глупый,- вздохнула она.- Мне нужен ты, удалец!

И рассмеялась низким грудным смехом. От этого смеха Сашка всегда терял
голову.

- Давай-ка, удалец, выпьем!

Разгладилась морщинка у переносицы, метнулись в глазах искры. Фужеры,
соприкоснувшись, мелодично пропели.

- Кстати,- лукаво произнесла Настя,- что-то такое ты говорил про
изнасилование в кухне...

На коралловых губах остался след от рубинового вина. Как кровь.

- Раз говорил, значит... Иди ко мне.

- Постой-ка,- покачала Настя головой.- Еще что-то было про изнасилование на
портфеле с баксами. Ну-ка, достань его с антресолей, удалец.

Сашка, улыбаясь счастливо и глуповато, встал, вышел в прихожую. Настя
проводила его долгим внимательным взглядом, облизнула губы. "Ку-ку",-
сказала кукушка, выглянув из открывшегося в ходиках окошка... Зверев с
победной улыбкой бухнул на пол кухни старенький портфель.

- Открой,- сказала Настя. Он щелкнул замком, раздернул пасть портфеля.
Поверх зеленого планктона лежал томик в бордово-коричневом переплете. Он
вспомнил, что уже видел этот том. Его листал Кент в квартире Магомеда
Джабраилова... Странно, подумал Зверев, зачем Кенту этот трофей? Да и
вообще, дубинка в его руках смотрится естественней, чем книга... Сашка взял
бордово-коричневый томик в руки, посмотрел на Настю. Она улыбнулась и
сказала:

- Почитайте мне вслух, удалец... Сегодня у нас будет вечер тихого семейного
чтения... с изнасилованиями.

И рассмеялась. Сашка тоже улыбнулся, посмотрел на книгу в руках. На обложке
не было ни фамилии автора, ни названия. Он наугад раскрыл томик.

- Вот это да!

Настя смеялась.

- Не ожидал? - спросила она.

- Признаться, нет,- ответил Зверев.

Книга, вся, от первой до последней страницы, оказалась исполненным от руки
порнографическим альбомом. Пояснительные тексты, выразительные и циничные,
были написаны с употреблением буквы "ять". Но главным достоинством,
безусловно, являлись рисунки. На каждой из почти двухсот страниц помещался
порнографический рисунок, выполненный тщательно, можно сказать - любовно.
Краски на пожелтевших страницах уже поблекли, но мастерство и
выразительность работы от этого не страдала.

- Вот это да,- сказал, улыбаясь, Сашка.- Раритет. Дореволюционная вещь. Я с
такими никогда не сталкивался. Это вам не "Пентхауз".

- Выбирай сюжет, удалец,- страстно шепнула Настя и сняла халат. Шелк
скользнул к ногам, обнажая стройное тело. Сашка положил дореволюционный
рукописный "Пентхауз" в раскрытый зев портфеля и шагнул к Насте. Сердце
колотилось, как у подростка, у которого все - впервые.

...А потом они лежали на супружеском ложе Тихорецких, и снова Сашка не
ощущал никакого раздражения. Настя прильнула к нему, шевелила пальчиком
волосы на груди, целовала в ухо... Никогда она еще не была так нежна.
Зверев млел, плыл в баюкающем теплом течении под ласковым бризом.

- Саня,- шепнула Настя в ухо,- Санька...

- А-у,- отозвался Зверев ленивым и довольным голосом.

- Не спишь?

- Не-а...

- Санечка, мы не имеем право отдать наши деньги кому-либо. Ведь это же наша
жизнь. Правда?.. Если мы отступимся сейчас - это будет предательство по