Чтение 29–й страницы книги ~Скрюченный домишко~

- Как это случилось? - спросил я.

София повела нас вокруг дома, и вскоре мы очутились в маленьком
заднем дворике, в углу которого находилось небольшое сооружение с
распахнутой настежь дверью.

- Это что-то вроде прачечной, - пояснила София. - В нижней части
двери вырезан лаз для кошки, и Джозефина любила, встав в него ногами,
кататься на двери взад-вперед.

Я вспомнил, как сам любил кататься на дверях в детстве.

Прачечная была маленькая и довольно темная. Там стояли какие-то
ящики, старые стулья, валялись старые садовые инструменты, резиновый шланг
и прочий хлам. Прямо при входе на полу лежал упор для двери в виде
мраморного льва.

- Это упор от главной двери, - пояснила София. - Должно быть, кто-то
пристроил его здесь на верхней части двери.

Тавернер провел рукой по верхней кромке низкой двери домика.

- Ловушка, - сказал он и для пробы несколько раз болтанул дверь
туда-сюда, потом наклонился над куском мрамора, но брать его в руки не
стал.

- Кто-нибудь дотрагивался до этого?

- Нет, - сказала София. - Я не позволила.

- Правильно. Кто обнаружил девочку?

- Я. Джозефина не появилась к обеду в час. А пятнадцатью минутами
раньше Нэнни видела, как она прошла через кухню на задний двор - Джо здесь
часто играет в мяч или катается на двери.

И я пошла за ней.

София замолчала.

- Говорите, девочка любила кататься на двери? Кто знал про это?

София пожала плечами:

- Да все в доме, пожалуй. - Кто пользовался этим домиком? Садовники?

София помотала головой:

- Никто к нему и не приближается.

- И этот дворик из дома не просматривается?

- Инспектор Тавернер подытожил:

- Значит, практически любой мог проскользнуть сюда незаметно и
подстроить эту ловушку. Хоть и очень ненадежную...

Он замолчал и снова задумчиво повращал дверь на петлях туда-сюда.

- Наверняка тут не рассчитаешь. Либо попадание, либо промах. И
скорей, промах, чем попадание. Но Джозефине не повезло: в ее случае было
попадание.

София содрогнулась, а Тавернер перевел взгляд на пол и принялся
рассматривать белеющие на нем выбоины.

- Похоже, злоумышленник сначала поэкспериментировал... проверял, как
будет падать камень... В доме никто ничего не слышал?

- Нет. Ни у кого и в мыслях не было ничего дурного, пока я не пошла
за Джозефиной и не нашла ее здесь... распростертую на полу лицом вниз, -
голос Софии чуть дрогнул. - Голова у нее была вся в крови.

- Это ее шарф? - тавернер указал на клетчатый шерстяной шарфик,
валяющийся чуть в стороне.

- Да.

С помощью шарфа инспектор осторожно поднял с пола кусок мрамора.

- Здесь могли остаться отпечатки пальцев, - сказал он, но без особой
надежды в голосе. - Правда, тот, кто это сделал, наверняка был
осторожен...

- И спросил меня:

- Что тебя так заинтересовало?

Я разглядывал деревянный стул со сломанной спинкой, стоявший поодаль
у стены. На его сиденье чернелось несколько комков свежей земли.

- Любопытно, - сказал Тавернер. - Кто-то забирался на этот стул с
грязными ногами. Зачем ему это понадобилось?

Он потряс головой.

- Когда именно нашли девочку, мисс Леонидис?

- Вероятно, около пяти минут второго.

- А Нэнни видела Джозефину двадцатью минутами раньше. Кто-нибудь
сегодня до без пятнадцати час выходил на задний двор?

- Понятия не имею. Разве что сама Джозефина. Она каталась здесь на
двери после завтрака.

Тавернер кивнул.

- Значит, начиная с того времени и до без четверти час кто-то подошел
к прачечной и устроил здесь ловушку для Джозефины. Говорите, это упор от
главной двери? Вы не заметили, когда он пропал оттуда?

София покачала головой.

- Сегодня дверь не держали открытой: слишком холодно.

- Вы не знаете, кто где находился в течение утра?

- Я выходила прогуляться. Юстас и Джозефина занимались в классной
комнате до половины первого с перерывом в половине одиннадцатого. Отец,
кажется сидел все утро в библиотеке.

- А ваша мать?

- Когда я вернулась с прогулки, она только-только вышла из спальни -
это было приблизительно в четверть первого. Мама не любит вставать рано.

Мы вернулись в дом. Я последовал за Софией в библиотеку. Филип с
бледным, осунувшимся лицом сидел в кресле. У его коленей, тихо плача,
примостилась Магда.

- Из госпиталя звонили? - спросила София.

Филип отрицательно покачал головой.

Магда всхлипнула.

- Почему мне не позволяют поехать к ней! Мое дитя... мое смешное
безобразное дитя. Я дразнила ее подкидышем троллей и страшно этим
сердила... Как я могла быть столь жестокой?! И теперь она умрет... Я знаю,
она умрет...

- Замолчи, дорогая, - сказал Филип. - Замолчи. Бога ради.

Я почувствовал, что мое присутствие здесь неуместно, незаметно вышел
из библиотеки и отправился на розыски Нэнни. Старая женщина сидела на
кухне, тихо плача в передник.

- Это наказание мне, мистер Чарлз, за мои скверные мысли. Наказание,
вот что это такое.

Я не стал уточнять, какие именно мысли она имеет в виду.

- В этом доме обитает зло. Вот что здесь обитает. Я не хотела этого
замечать, не хотела поверить в это. Но теперь верю. Кто-то убил хозяина, и
он же пытался убить маленькую Джо.

- А зачем кому-то убивать Джозефину?

Нэнни выглянула из-за передника одним внимательным глазом.

- Вы достаточно хорошо представляете себя, что это был за ребенок,
мистер Чарлз. Она хотела все знать - это у нее с самого детства. Бывало,
крошка пряталась под обеденным столом и подслушивала разговоры служанок, а
потом все им же и выкладывала. Чувствовала себя при этом страшно важной
персоной. Понимаете, она всегда была обделена вниманием и лаской матери.
Джозефина, в отличие от первых двух, - некрасивый ребенок. Маленькая
дурнушка. "Подкидыш троллей", - называла ее миссис. Я всегда порицала
миссис за это. Убеждена, именно такое отношение и озлобило девочку. Но
Джозефина в какой-то мере поквиталась за обиду тем, что стала вынюхивать у
окружающих разные секреты и давала им понять о своей осведомленности. Но
это совсем небезопасно делать, когда где-то рядом ходит отравитель!

Конечно, это было совсем небезопасно делать. В связи с этим мне
пришла в голову одна мысль.

- А вы не знаете, где она хранила маленький черный блокнот, ну тот, в
который все записывала? - спросил я.

- Я понимаю, о чем вы говорите, мистер Чарлз. Джозефина берегла его
как зеницу ока. Однажды я увидела, как она лизала карандаш и писала в
блокнотике и потом снова лизала карандаш. И я ей сказала тогда: "Не лижи
грифель, отравишься!" А она мне: "Нет, не отравлюсь, потому что в грифеле
никакого свинца нет, а есть только уголь". Хотя я не понимаю, как так
может быть: ведь если предмет называется "свинцовый карандаш", то,
наверное, все-таки потому, что сделан он из свинца.

- Я вас понимаю, - согласился я. - Но в этом случае Джозефина
действительно была права. - (Джозефина всегда была права.) - Так как
насчет этого блокнотика? Вы не знаете, где она его хранила?

- Понятия не имею, сэр. Берегла его как зеницу ока.

- А когда ее нашли, блокнотика при ней не было?

- О нет, мистер Чарлз, не было.

Значит, блокнотик кто-то взял? Или Джозефина прячет его в своей
комнате? Я решил пойти посмотреть. Где находится комната Джозефины, я не
знал, но когда я в нерешительности шел по коридору, из-за одной из дверей
раздался голос Тавернера:

- Зайди-ка сюда, Чарлз! Я в комнате ребенка. Видел когда-нибудь
что-нибудь подобное?

Я переступил порог и стал как вкопанный.

У небольшой комнаты был такой вид, будто по ней пронесся ураган
страшной силы. Ящики комода выдвинуты, и их содержимое разбросано по полу.
Матрасы и постельное белье сдернуты с маленькой кровати. Ковры свалены в
кучу в углу, стулья перевернуты, картины сорваны со стен и фотографии
вырваны из рамок.

- Боже мой! - воскликнул я. - Что здесь произошло?

- А как ты сам полагаешь?

- Кто-то что-то искал.

- Точно.

Я осмотрелся и присвистнул.

- Но как... как можно было пробраться в комнату и учинить такой
разгром, не будучи никем увиденным или услышанным?

- Да очень просто. Миссис Леонидис все утро провела в спальне за
маникюром, телефонными разговорами с друзьями и примеркой новых туалетов.