вещь. Продай ему.
дна. Потом поставил локти на стол и обхватил ладонями свою лысую голову.
обнаруживаешь, что кто угодно может отпускать шуточки в твой адрес.
теперь просто старая плешивая дворняга. Но я благодарен тебе, Трев, за то,
что ты мне это все-таки сказал. Не хочешь ли ты купить у меня... парочку
обрывков бечевки?
первый момент невероятно шокировав его тем, что я вообще интересуюсь этой
старой посудиной. Посудину он хорошо помнил, но как ни старался, так и не
мог сообразить, что же с ней сталось в конце концов. В итоге он полез в
записную книжку, где нашел пометку, что владелец прислал двоих ребят
отогнать так называемую яхту обратно в Техас и попробывать продать ее там.
Ребята возвращались дважды, пытаясь устроить переезд так, чтобы она не
развалилась по дороге.
Говардов Бриндлей - я бы горы свернул. Нельзя сказать, чтобы он очень гнул
спину на то, чтобы все было в порядке, но если ты говорил ему: нужно,
чтобы было так-то и так-то, то мог быть уверен, что так оно и будет. А
если бы это его хоть немного заинтересовало, он мог бы стать великолепным
торговым агентом.
сразу.
деньги, даже если когда-нибудь и продаст эту свою посудину. Да и дочь он,
наверное, до сих пор разыскивает.
только, кажется, ссудил ей немного денег, чтобы добраться домой. Он сказал
это парням, которые явились его разыскивать, и сказал то же самое мне - в
смысле, что у него не было с этой девчонкой абсолютно ничего. Он просто
позволил ей жить на борту и немного придти в себя, прежде чем она вернется
домой; и никогда ни о чем не спрашивал. Он сказал, что под конец серьезно
подумывал, чтобы в любом случае связаться с ее родней, но потом решил все
же этого не делать. Я думаю, она совсем не хотела возвращаться в Техас, и
если ее сейчас там нет, то больше никогда и не будет.
Райн Хук разглядывает себя в небольшое зеркало, высевшее на стене.
Кажется, он решил все-таки заняться собой. Но пока что выглядел чертовски
старым.
огромный сандвич и откусил ровно половину. Пошарив по карте райнов в
телефонной книге, я нашел квадрат пятьсот двенадцать, включавший в себя
нужную мне часть Техаса, и запросил в местном справочном домашний номер
Джефферсона Фархоузера.
едва сумел определить, что он женский - это был почти баритон. Я сказал,
что хочу поговорить с Джефом, а она поинтересовалась, которого Джефа я
имею в виду, потому что, сказала она, Джеф-младший в данный момент
находится на Кубе, или в какой-то другой чертовой коммунистической стране,
а если я хочу поговорить с Джефом-старшим, то тогда мне чертовски не
повезло, потому что шесть месяцев назад, но, может быть, неделей меньше,
его сердце взяло и взорвалось, как кукуруза на раскаленной сковородке, и
этот сукин сын умер прежде, чем свалился на пол, а кроме этого, я
задерживаю ее, потому что ее ждут гости и разопьют без нее всю текилу, и
что б я знал, у нее тут нечто вроде вечеринки, к которой я могу
присоединиться, если мне скучно сидеть дома одному и хочется выпить и
посмеяться. Я сказал, что я был бы счастлив, но в данный момент нахожусь
во Флориде, и, пожалуй, мой приезд займет слишком много времени, но она
сказала, что это пустяки, потому что ее вечеринка началась еще с Кануна
Рождества и вряд ли закончится раньше следующего. А когда я спросил
наконец, воспользовавшись паузой, кто она такая, она сказала, что она -
Бонни Фархоузер, бедная безутешная вдова.
могла бы она мне помочь как-нибудь связаться с девочкой. На что она
ответила, что желала бы получить наличными все те деньги, которые
Джеф-старший угробил на этих койотов-ищеек и поиски своей развеселой
доченьки.
так я тебе скажу. У нас в банке лежит огромный мешок денег, и все они на
закрытом счету, а мы них имеем раз в год какие-то паршивые проценты, и все
это потому, что завещание не вступит в силу, пока ее не найдут, а мертвой
она не может быть объявлена еще годы, годы и годы. Черт бы ее побрал!
Любой дурак скажет тебе, что это тощее и ноющее создание сдохло под
каким-нибудь забором еще тысячу лет назад и похоронена собственными
сутенерами. У меня нет охоты играть в эти игры. Все равно, что играть в
волейбол без мяча. Но ты, дурак, все-таки можешь заявиться к нам, самые
милые развлечения начнутся, когда чуть-чуть потеплеет.
что бы мне сказал по этому поводу Майер. Он сказал бы: не расхаживай взад
и вперед, когда ешь, у тебя сыпятся крошки и ты их затаптываешь.
принялся шарить в невероятной свалке, которая образовалась тас уже
давным-давно, потому что я слишком часто выгружал туда содержимое моих
карманов. Очень скоро я наткнулся на пленку, которую всучила мне Гуля.
"Забери ее, - сказала она мне тогда. - Я не хочу выкидывать эти кадры, но
и не хочу, чтобы они снова попадались мне на глаза, а то я опять свихнусь.
Но ты их все же сохрани, чтобы потом, когда мы с тобой будем уже старыми и
седыми, мы моглм посмотреть на них снова вместе и вместе посмеяться".
три. Я подсел к самой лампе и просмотрел первые девять один за другим. Я
немного знал окресности Санта-Круса. А вот то самый катамаран их Хоустона,
который она мне показывала. На двух кадрах был Говард. Улыбающийся.
Широкоплечий. Счастливый. И, наконец, последние три. Кадры, которые едва
не свели с ума мою Лу Эллен. Кадры с воображаемой мисс Джой Херрис. Пустой
бак "Лани". Пустая крышка люка. Перила, над которыми никто не склонился.
как на предыдущих кадрах. Может быть, из-за смены освещения.
Автоматические аппараты очень плохо воспроизводят кадры против света, к
тому же, эти потеки проявителя...
непричем. А гораздо больше это смахивает на желто-зеленое пятно через все
три кадра. Только последние три.
колотится о ребра мое готовое вот-вот выскочить сердце. Дрожащими руками я
запихивал пленку и снимки обратно в пакет. Я рассыпал их дважды, но после
того, как мне удалось наконец привести все в порядок, я схватил, как
хватается за соломинку утопающий, телефонную трубку и набрал номер.
никуда не выезжает. Он имкл мудрость купить что-то вроде ранчо к западу от
Лодердейла, пятиакровую заброшенную ферму. В самом центре он поставмл дом
и больше не переступал границ своей земли. Когда-то он был армейским
фотографом, одним из самых лучших, пока шальная бомба не рахдробила ему
ноги по самые коленные чашечки, на всю жизнь приковав его к инвалидному
креслу. На маленькой ферме, кроме него самого, жила его жена Дорис,
китайско-гавайской национальности, семеро их детей, шесть лошадей и
бесчисленное множество собак, кошек, гусей, уток и прочей живности.
Словом, королевство было маленькое, шумное и бестревожное. Одной из
достопримечательностей фермы была фотолаборатория хозяина, почти такая же
большая, как жилой дом. Он проделывал там свои эксперименты, всячески
колдовал и считал себя одним из счастливейших людей на свете.
машины.
Корнев Павел
Роллинс Джеймс
Шилова Юлия
Корнев Павел
Корнев Павел
Никитин Юрий