инструктором в райкоме, еще не был женат -- Зухра заканчивала в Москве
институт, когда неожиданно получил приглашение на свадьбу Кондратова.
Женился его лучший друг, с которым они прожили рядом восемь лет, делили
пополам и радости и горести, Кондратов сыграл в его судьбе немалую роль.
Саня женился на Сталине. Легко начатый роман перерос в серьезный брак.
друг, казалось, давал ему еще один шанс поступить благородно -- Саня знал
Зухру...
отделался телеграммой, ссылаясь на занятость, здоровье, -- смалодушничал,
струсил. По высоким требованиям сегодняшнего суда совести выходит -- предал
и друга молодости. Да, именно так, потому что два года спустя он получил еще
одну весточку от Кондратова, последнюю.
где она зимовала с маленьким сынишкой, а Кондратов строил на Ангаре свой
третий мост, сделавший его знаменитым.
освободился из тюрьмы по амнистии. На свободе он принялся за старое, вновь
сколотил на Форштадте банду из молодых ребят и старых дружков. Однажды Осман
разработал план ограбления банка в районе, и ему понадобилась машина. Лучше
всего для операции подходило такси, и он обратился к Закиру. Ахметшин
отказался, тогда Турок с дружками предложили: мол, давай свяжем тебя, а
машину отберем, а после налета бросим в городе -- и новый вариант Закир
отверг, хотя пообещали ему десять тысяч.
банк поступили, и банда спешила, не хотела упускать куш. Не сговорившись с
Закиром, Осман, уходя, зло бросил, что придется добывать машину силой.
возможно, кто-то из его товарищей поплатится жизнью. Догнав банду, отошедшую
далеко, Закир отозвал Османа в сторону и сказал:
этом свете...
-- Иди работай да ментам не настучи, слишком уж праведно жить хочешь...
благородно...
бросаю. -- И, повернувшись, пошел к машине.
вслед и ударил ножом в спину, под лопатку, в самое сердце.
глаза Норе, возвращавшейся из кино, и она, почуяв неладное, побежала к
участковому. По тревоге подняли всю милицию в области: знали, что может
натворить Осман Турок, и на рассвете на въезде в город взяли их с добычей.
составе, с вычищенными, отдраенными машинами, с включенными сиренами вышли
проводить в последний путь своего товарища.
налаживались отношения и, похоже, дело шло к свадьбе.
сообщение.
говорила, что этот проклятый город украл у нее двух любимых и вряд ли она
когда-нибудь теперь будет счастлива... К сороковинам, с разрешения матери
Закира, Нора заказала гранитную плиту на могилу с надписью: "Прости,
любимый... Нора". И на сороковинах принимала неистовое участие, словно
жена, а на другой день... пропала, не оставила ни письма, ни записки, и вот
уже который месяц ее ищут...
"здравствуй", ни "прощай" -- послание само говорило за себя.
засвидетельствовать этот факт. Наверное, отправляя ему письмо своей жены,
Кондратов ставил крест на их дружбе, хоронил ее. Больше они никогда не
виделись и в переписке не состояли, хотя Пулат мог легко отыскать в Москве
своего армейского и студенческого друга: Кондратов был знаменит и имя его
часто встречалось в прессе. Что бы он сказал -- что его жизнь сплошная цепь
маленьких предательств?
признается себе Махмудов.
и окружающих, что любит ее, но на самом деле в сердце жила Нора, и он писал
ей полные нежности письма. А разве любовь кладут на весы и разве важно, с
высшим ли образованием любимая или просто модистка?
концов Норе шел лишь девятнадцатый год, и выучилась бы она, если только это
стало препятствием для любви, перетянуло другое -- тяжелая, волосатая рука
отца Зухры, крупного партийного работника. О нем, о его щедротах и влиянии
говорило постоянно узбекское землячество, к которому Пулат тянулся в Москве.
грозное оружие в ход, боялась перегнуть палку -- тогда еще откровенно не
покупали женихов -- и добилась своего.
райком, и вакансии в промышленном отделе дожидаться не стал, знал: пока он
жив, сделает будущего зятя секретарем райкома. И своего добился: зять
все-таки оказался человеком толковым и разительно отличался молодостью в
своей среде.
говорил высокопоставленный тесть молодому инструктору райкома. -- А вся
твоя блажь с мостами, строительством -- ерунда. Ну, станешь управляющим
треста -- высшее, чего может достичь практикующий строитель, а не функционер
от строительства, ну и что? Вызовет тебя такой же мальчишка, как ты сегодня,
инструктор райкома и, даже не предложив сесть, хотя ты вдвое старше его,
всыплет как следует, а всыпать всегда найдется за что. Карабкайся вверх по
партийной линии -- вот у кого власть была, есть и будет. Инженер,
хозяйственник, ученый, писатель, артист -- все шатко, зыбко, без надежды,
ценны только кадры номенклатуры.
наследственное. Пулат с горечью подумал, что за его сближение с Зухрой,
возможно, в будущем расплатятся его сыновья. Если бы власть имущий отец
Зухры не ушел из жизни скоропостижно, Пулат наверняка занимал бы кресло в
столице и присутствовал на том самом открытии помпезного филиала музея,
чем, видимо, еще больше огорчил бы старую большевичку. Ведь не стал бы он
избегать встречи со своей учительницей истории Данияровой?
время, пространство, люди -- все сплелось, скрутилось в разношерстный
тугой клубок, и этот пестрый клубок -- его жизнь.
неожиданно, как и все в этот вечер, вызывает в памяти другое событие, тоже
отмечавшееся с размахом, ну, конечно, не столичным, а на уровне района, но
не менее богато и крикливо, чем в иных местах. Тогда, пожалуй, дух
соревнования витал в стране -- кто пороскошнее да и погромче что-нибудь
отметит, девятым валом катилась по державе эстафета празднеств и юбилеев --
мол, "знай наших" или "и мы не лыком шиты", если не по делам, так по юбилеям
прогремим.
отмечали в районе. Нет, он сам вроде ни к чему не прикасался, не
организовывал -- аппарат переусердствовал, хотел угодить. Опять же, как и
повсюду: какие стандарты на вершине, такие и у подножия. Потом он узнал:
юбилейной комиссией командовал Халтаев. В областной газете вышла огромная
районная статья с большой, хорошо отретушированной фотографией. А уж
районная расстаралась! Все, от передовицы до последнего абзаца, посвящалось
ему, и красавец мост через Карасу занимал полстраницы. Пулату даже неловко
было читать о своих добродетелях.
прорвался через секретаршу лично поприветствовать первого руководителя
района.
орденом Ленина награждают.
после разговора Пулат, и мысль о том, что обе статьи сильно подкрашены в
розовый цвет, пропала.
культуры гости перекочевали сюда, во двор. Пришлось разобрать айван, на
котором он сейчас сидит, и даже спилить два дерева, чему очень противилась
жена, да разве удержишь Халтаева -- он хозяйничал, как в своем саду.
чуть ли не через месяц подобные мероприятия, кажется, он только день
рождения своей последней "Волги" не справлял. Думает прослыть добрым и
хлебосольным хозяином, да ведь люди не глупее его, знают, для чего он
организует у себя роскошные застолья: чтобы легально, не таясь, ссылаясь на
народные обычаи, собирать подарки, по существу взятки и дань. Чего только не
несут и не везут! И он сам, лично, встречает гостей у ворот -- желает знать,
кто что принес.
нем, и категорически наказал Халтаеву, чтобы ничего не несли. Халтаев,
конечно, пустил слух, что нужно прийти с пустыми руками, но с открытым
сердцем, и, зная привычки начальника милиции, многие поняли команду так, что
Куликов Роман
Афанасьев Роман
Корнев Павел
Махров Алексей
Свержин Владимир
Мороз Александра