районе столицы, где сосредоточены крупные банки, нефтяные корпорации,
финансовые группы, -- там тоже знают, кто есть кто.
своего владивостокского начальства, не подозревавшего о двойной жизни
новоиспеченного офицера, Кольцов не без труда устроился в заветный для него
отдел по борьбе с крупными экономическими преступлениями при МВД России.
Работы для милиции в столице было невпроворот, и Кольцов быстро
зарекомендовал себя как бесстрашный, решительный боец, что позволило ему уже
через полгода возглавить отдельную группу из восьми человек, которых
привлекали на самые ответственные и опасные задержания. При ликвидации одной
из кавказских банд в районе международного аэропорта Шереметьево-2,
замыслившей угон самолета, у Кольцова погибли сразу четверо из его группы. И
вот тогда-то он и обратился к начальству с просьбой, чтобы ему позволили
принять старых сослуживцев, тоже спецназовцев, из Владивостока, за которых
он ручается головой. Как водится, послали запрос во Владивосток, провели
соответствующую проверку, положенную в таких случаях, и старые подельщики
Кольцова оказались под крылом у Самурая в Москве.
несколько раз и только однажды был с Леночкой. Тогда же понял, что контакты
эти могут погубить его семью, откройся жене правда с фотографиями. Это была
одна из причин, почему он не откликнулся на приглашение в "Пекин". Вторая,
на взгляд Кольцова, казалась не менее весомой. Он не хотел, чтобы эта дружба
возобновилась вновь, она еще не один раз нанесла бы Неделину вред. Ведь
спались Кольцов на чем-нибудь, это сразу рикошетом ударит по всем, с кем он
работал или дружил. Эта мысль щекотала ему самолюбие -- было в этом что-то
благородное и как бы смыло с него какую-то грязь, компенсировало ту
подлость, что он допустил к своему армейскому корешу.
чуть позже обычного. По пути в ванную комнату он увидел на столе микропленку
от своего фотоаппарата, называвшегося "Соглядатай", и веселые воспоминания о
вчерашнем вечере в китайском ресторане мгновенно испарились. За завтраком,
состоящем из скромных холостяцких бутербродов и большой чашки кофе, ему
невольно припомнился роскошный стол накануне, но философствовать на сей счет
сегодня не было времени -- нужно было как можно скорее прояснить ситуацию.
Тут же, на кухонном столе, он наскоро набросал запрос: "Прошу срочно
выяснить личность молодого человека, одетого на снимке в серый твидовый
пиджак и вишневого цвета рубашку. Убежден, что он проявляет ко мне
повышенный интерес. Никого из этой компании прежде не встречал. Филипп".
когда услышал в трубке бодрый старческий голос, поздоровавшись, сказал:
дожидаясь ответа, положил трубку.
ящик отставного полковника милиции важное сообщение.
конспиративной явкой для встречи со своим начальством. Место расположения,
да и сам хозяин дома, бывший начальник уголовного розыска одного из районов
Москвы, Картье вполне устраивали. Шумный, оживленный проспект, дом на
двенадцать подъездов, возможность подъехать прямо к парадному с разных улиц,
окна, выходящие на Триумфальную арку, -- все основательно продумали на
Лубянке.
зашифрованным именем он проходил в документах на Лубянке и на Петровке, 38.
С этим именем он сжился, уже более трех лет добывая серьезную информацию об
экономических диверсиях против страны, о крупных финансовых аферах, о
готовящихся ограблениях, о государственных чиновниках высшего ранга,
связанных с мафией, о правительственных служащих-взяточниках, об утечке
важной для России секретной информации.
года и еще раз упустил возможность поступить в МГИМО, о чем, конечно, очень
сожалел. Если раньше он не поступил в институт только из-за придирок
приемной комиссии, то уж в следующей своей попытке ничуть не сомневался.
Армейский срок засчитывался вровень с производственным стажем, к тому же с
флота и характеристики привез отменные: комсорг части, отличник боевой и
политической подготовки, спортсмен-разрядник, английским владел в
совершенстве.
переводами с английского языка для одного частного издательства, куда пришел
по объявлению в газете. Ближе к августу вплотную засел за учебники,
рисковать он уже не мог -- годы подпирали. Но осечка вышла и на этот раз,
хотя до проходного он не добрал всего один балл. Когда он, донельзя
расстроенный, пришел в приемную комиссию института за документами,
секретарша, вернувшая личное дело, вдруг спохватившись, сказала, что его
попросили заглянуть в спецчасть МГИМО, и объяснила, как туда пройти.
таком серьезном институте, но, удивившись, решил все-таки заглянуть в
названную комнату в глухом коридоре-тупике. Встретил его пенсионного
возраста, высокий, еще сохранивший военную выправку мужчина, наверняка в
молодые годы занимавшийся куда более серьезными делами. Предложив Неделину
сесть, он вдруг, без наигранности, сказал:
промашку дал. Такого студента упустили... жаль...
стола заранее заготовленный листочек, протянул его недоумевающему Картье. На
отрывном листке из блокнота размашистым почерком было написано: "Виктор
Степанович" и указан служебный телефон, судя по первым цифрам, где-то в
центральных районах Москвы.
из закрытых учебных заведений. Желаю удачи. -- И добавил на прощанье: --
Надеюсь, понимаете, что наш разговор и будущее предложение вы не должны ни с
кем обсуждать.
родителям, без предварительной подготовки, что он опять провалился, Слава не
хотел. И потому, дойдя до первой же телефонной будки, позвонил по указанному
телефону некоему Виктору Степановичу, который мог что-то изменить в его
судьбе.
назвавшись, попросил соединить его с Виктором Степановичем, что тут же и
сделали.
перешел к делу неизвестный собеседник.
Картье.
Неделин ответил, что звонит с улицы Горького, с автоматов у Центрального
телеграфа, Виктор Степанович сказал, что будет там через двадцать минут.
все же человека, которого ожидал, просмотрел. Молодой мужчина лет тридцати
пяти -- тридцати семи, элегантно одетый, неожиданно возник рядом и, протянув
руку, представился:
Степанович, будем знакомы. -- И они обменялись крепкими мужскими
рукопожатиями.
к ним серую, неприметную "Волгу". Через полчаса они сидели и неспешно
беседовали. О том, что это квартира не Королева, Неделин догадался сразу, но
чувствовал себя здесь Виктор Степанович уверенно.
делом, Виктор Степанович, улыбнувшись, заметил:
разговора мы решили помочь вам. Нам звонили из института, из спецчасти, и
сказали, если мы не сговоримся, чтобы вы снова зашли к ним. Если вас не
устроит наш вариант получения высшего образования, можете начинать учебу в
МГИМО, это гарантировано. Балл туда, балл сюда -- не имеет значения, у вас
прекрасная для нашего времени биография, достойная семья, родители.
потерянной, и он внимательно стал слушать неожиданно возникшего из ниоткуда
благодетеля, ангела-хранителя -- так думалось ему в те минуты.
вопросы, Картье, не вдаваясь в подробности, отвечал, но даже из такого
корявого диалога Неделин понял, что собеседник знает о нем достаточно много,
а о последних годах даже в деталях. Удивило Славу, что Королев хорошо знал о
случае с "бандеровцами" и о "подвиге" Кольцова, и он еще раз пожалел, что
они не вместе вернулись в Москву, -- он знал, что Гера остался во
Владивостоке с молодой женой. Но постепенно вопросы иссякли, и вялый диалог
незаметно перетек в монолог хозяина явочной квартиры.
и оно все же решается резко изменить курс и пойти по пути реформ, мы,
работники органов, по опыту и анализу событий, происходящих в стране, видим,
что общество стоит на пороге грандиозных потрясений. Передел власти, передел
госсобственности, передел сложившихся национально-территориальных границ --
особенно при ослабленном государстве -- вызовет локальные военные конфликты,
которые могут перерасти в настоящие войны. Как следствие военных конфликтов,
национальной нетерпимости друг к другу появятся потоки беженцев. Бедность,
безработица, отсутствие моральных и политических ориентиров вызовут
Бажанов Олег
Контровский Владимир
Сертаков Виталий
Марко Джон
Посняков Андрей
Якубенко Николай