Чтение 29–й страницы книги ~Пальцы женщины~

Я медленно проехал через маленький мост. Проехав его, я выключил
фары. С другой стороны, дорога ответвлялась вправо и немного спускалась
вниз. При свете луны я заметил крышу одного дома, сложенного из камней,
который выступал из-за деревьев.

- Начиная с этого места, - проговорил я, - мы будем говорить только
шепотом.

Она сжала мою руку. Я подумал, что это еще более забавно, чем прыгать
с парашюта. Я выключил контакт. Мазерати была так хорошо отрегулирована,
что я не услышал ни малейшено звука, когда на свободной передаче мы
спускались с моста на пустую дорогу, молчаливые как ночная бабочка. Машина
остановилась в десяти метрах от дома. На последнем этаже узкие полоски
света слегка пробивались сквозь деревянные ставни окон... Все остальные
окна дома были погружены в темноту. Я вышел из машины и закрыл дверцу так
осторожно, что никто не мог бы расслышать малейший стук. Напрягая нервы я
молча стоял.

- Что происходит? - прошептала она, выходя в свою очередь из машины и
становясь около меня.

- Собака? - ответил я тоже шепотом.

Мы напрягли слух. Она откинула назад голову, чтобы лучше слышать. Я
посмотрел на ее шею. Она была длинной и очень красивой формы. Никакой
собаки. Я решил, что если я все же выйду невредимым из этой истории, то
пошлю к черту свою карьеру. Нужно получать от жизни и удовольствия, к
черту все остальное.

Я нагнулся и снял ботинки. Когда я выпрямился, она смотрела на меня.

Мы с таким порывом бросились к друг другу, что в поцелуе столкнулись
зубами. Это был первый поцелуй, когда у обоих партнеров в один и то же
момент возникла потребность в нем и они одновременно устремились друг к
другу. Это случается очень редко. Я считал, что со мной это произшло в
первый раз в жизни.

Она крепко прижимала свои губы к моим, в то время как ее руки
подымались и опускались по моей спине. Она вонзала ногти в мою кожу. Она
исполосует всю мою спину, когда мы будем с ней заниматься любовью, но меня
это мало беспокоило. Она прижала мою голову к своей груди. Я никак не мог
понять, как это я польстился на ту, медицинску сестру с ее холодным
взглядом, когда существовала эта женщина, состоящая из порыва и огня.

Герцогиня могла заставить потерять голову любого мужчину. У меня было
сильное желание бросить все, сесть в машину и поскорей вернуться в
Нью-Йорк, чтобы положить ее в мою постель.

- Мне нужно идти делать свою работу, - прошептал я. - В мое
отсутствие, пожалуйста, не шумите.

- Я буду сидеть тихо, как мышка, - пробормотала она. - Она понемногу
дотронулась до всех мест моего тела... - Верните все это мне в целости и в
полном порядке. У меня есть намерения на каждую часть вашего тела. Мы
расстались.

Массивная входная дверь была украшена медным молотком в форме
пистолета времен Революции. С правой стороны двери находилась большая
подставка для цветов. Самыми ближайшими к двери были тигровые лилии. Это
было самым простым делом, нарвать большой букет этих лилий перед тем, как
ехать в город. Потом поставить их в серебряную вазу, стоящую на охотничьем
столике и рассказать незадачливому детективу, что эти лилии куплены в
цветочном магазине.

Я обошел кругом дома. Благодарение богу, у меня были надеты толстые
носки. Я наступил на цветы ноготоков и пионов. Я очень любил их острый
аромат и он был очень силен, так как невольно я раздавил несколько из них.
Мне было их очень жаль.

Я заметил боковую дверь под вьющимся виноградом. Ягоды его были еще
очень маленькими и зелеными и им нужно было еще не менее двух месяцев,
чтобы созреть. Я обошел платформу с цветами и прошел в гараж, который
находился позади дома. Дверь в него была открыта и я увидел новый
"Триумф", но у которого уже были помяты крылья. Этот врач, как и
большинство из них, был вероятно плохим водителем машины.

Внутри машины находились три полных чемодана. Несмотря на побитые
крылья, мне было бы жаль бросать такую машину, как "Триумф" в аэропорте.
Но разумеется, если бы меня ожидала красивая жинщина за морем, не говоря
уж о выгодной работе, я тоже нашел бы более благоразумным бросить машину,
а не продавать ее, зная, что меня разыскивают флики.

На одной из сторон гаража, было наложено много предметов садового
хозяйства и оборудования. Я вышел из гаража и пошел по восточной стороне
дома, то есть вдоль канала. В этом направлении не было цветов: деревья
здесь росли так часто, что солнце никогда не проникало сюда. Я поднял
голову и не увидел даже луны.

В центре восточной стены находилось окно из подвального этажа. Я стал
на колени, вытащил свой перочинный нож и стал отковыривать засохшую
замазку, которая закрывала щели между рамами. Отраженный свет луны
достаточно освещал мне окно, чтобы я мог действовать. Я различал
достаточно ясно маленькие металлические шарниры, которые прикрепляли
оконную раму. Дерево было старым и сырым. Я легко вытащил болты. Я всунул
свой нож в щель форточки и с силой нажал на него. Форточка немного
открылась внутрь помещения. Я просунул внутрь руку и открыл изнутри засов.
Но сырость так насытила дерево, что оно набухло и окно отказывалось
повернуться.

Я просунул свой нож между наличником окна и рамой и хотел
воспользоваться им как рычагом, но как только я с силой нажал на него,
лезвие сломалось. Я молча выругался.

Может быть, это было для меня указанием: может быть, я должен был
поднять с постели судью этого края, показать ему ситуацию со всеми
подробностями, спросить у него мандат на обыск и арест и вернуться к двери
доктора на час или два позднее, в сопровождении нескольких фликов.

Это была хорошая мысль, как это можно сказать об удавшейся операции,
хотя больной и мертв.

А если предположить, что время, необходимое мне для получения
мандата, будет достаточным для Хенли, чтобы отрезать у нее еще один палец,
или убить ее? Я знал, что он собирался на следующее утро удрать отсюда. А
может быть, у него даже есть желание вернуться в Нью-Йорк на несколько
часов, поспать там немного или даже позабавиться со своей медицинской
сестрой, прежде чем отправиться в аэропорт? Все это было весьма возможным.
Нет, я не мог себе позволить пойти на такой риск. К дьяволу разрешение на
арест. Я при всех обстоятельствах находился в грязной луже... Но я не мог
отогнать от себя мысль о том, как было бы благополучно вернуться сюда в
сопровождении крепких парней со слезоточивыми газовыми бомбами. У Хенли
тогда был бы выбор между несколькими людьми и способами борьбы, тогда как
сейчас перед ним был единственный человек в образе инспектора из
Нью-Йорка, и у меня было очень мало шансов остаться живым до завтрашнего
утра. А мысль быть убитым до того времени, как я смогу поближе
познакомиться с герцогиней, делала меня больным.

Я чувствовал как сырость с земли пропитала под коленями мои брюки.
Может быть, я все-таки отправился бы за этим мандатом, если бы мне
неожиданно не пришла в голову мысль, что шум включенного мотора и
отъезжающей машины может дать ему сигнал тревоги. Он может тогда
приготовиться к нашей встрече.

Он сможет поклясться, что он выбрал это уединенное место лишь для
того, чтобы проводить время вдвоем, вдали от людей. Чтобы ему никто не
мешал. И при всех обстоятельствах он должен будет очень быстро реагировать
на всякие непредвиденные возможности. А может быть, это заставит его
поскорей покончить с ней, без дальнейших ампутаций и быстро, быстро
смотаться отсюда. По правде говоря, я не мог предугадать его реакции. Этот
парень не действовал по шаблонным методам. Он был загадочным человеком, а
загадочные люди делали меня нервным. Все вместе взятое мне очень не
нравилось.

Самый верный способ... или вернее возножно верный спсоб, если я хочу,
чтобы доктор Лион пережила эту ночь, был неожиданно напасть на Хенли...

Если я найду способ войти в дом, то только через это окно. Я
вспомнил, что в дальнем углу гаража лежит много железных предметов,
рассчитанных для уборки сада. Я вернулся в гараж и подобрал для себя
подходящую штуку. Потом я нашел бидон со смазочным маслом для машины и
захватил также и его. Потом я подобрал еще острый нож и со всем этим,
крадучись вернулся к окну.

Я полил маслом петли окна с обеих сторон и пропитал их маслом. Потом
я опять просунул в щель между обвязками окна и рамой лезвие садового ножа,
а также еще и долото и нажал на них.

Окно открылось с такой легкостью, что показалось мне хорошим
признаком и я поверил, что немного позднее буду иметь возможность
погладить с такой же легкостью бедро герцогини. Никакого треска. Я положил
свои приспособления на землю, потом повернулся и проскользнул в окно
подвала. Я стал осторожно шарить кончиками ног что-нибудь похожее на ящик
или стул.

Это был ящик и он был крепким. Я спустился и подождал пять минут,
чтобы мои глаза привыкли к темноте.

Наконец я стал различать предметы и обнаружил в другом конце подвала
лестницу. Я стал подыматься по ней, осторожно ощупывая каждую ступеньку.
Ни одна не треснула. Наверху лестницы была дверь. Я нагнулся, чтобы
посмотреть в замочную скважину. Сюда доходил свет, который, видимо, шел от
входа в холл дома. Где-то тихо наигрывало радио. Он вероятно пользовался
музыкой, чтобы заглушить, когда надо крики. Радио играло мелодии из "Моя
прекрасная леди". С тысячью предосторожностями я открыл дверь. Она не