еще, как я построю с ним беседу, я не чувствую ее тона, но мне ясно, что я
должен его спросить: "Джон, что вы станете делать, когда президент
порекомендует вам в заместители члена американской коммунистической
партии?"
его "брата-врага"; надо только решиться и сказать себе со всей
определенностью: "Рузвельт приведет нас не столько к победе над Гитлером,
сколько к капитуляции перед Москвой".
И ТЕМ НЕ МЕНЕЕ КАНАЛОМ ДЕЗИНФОРМАЦИИ НАДО УМЕТЬ ДОРОЖИТЬ...
__________________________________________________________________________
недоумевающе, холодно усмехнулся:
Сколько ночей вы не ночуете дома? Три? Пять? И что? Нашли клад в миллион
марок? Получили венесуэльский паспорт, с которым вас пустят в любую страну
мира, без пограничной проверки?
тревоги.
С утра я стану выходить на работу, а вечером возвращаться за решетку.
Только проведите это решение по вашему ведомству, чтобы после ареста
красными или американцами мне это зачлось.
сорваться вопрос: чего следует ждать, если он, Мюллер, станет помогать
Штирлицу в его работе на русскую секретную службу? Ему было нелегко
удержать себя от этого, потому что внутри постоянно ворочалось ощущение
упущенного времени; он чувствовал, как оно сыпалось, словно в песочных
часах; если бы Гете ощущал их, понял их неотвратимую жестокость, никогда
бы не написал свою фразу: "Остановись, мгновенье!" Она ведь воистину
страшна, ибо рождает иллюзию возможного, а время остановить нельзя, это
кажущееся возможное, а нет ничего ужаснее кажущегося. Мюллер хотел было
тщательно изучить личное дело Штирлица, чтобы понять, когда случился его
первый контакт с русскими, на чем, на каком эпизоде они в з я л и его,
но оказалось, что те города, где тот начинал свою работу, оккупированы
американцами; партийные документы штандартенфюрера хранились в ведомстве
партайгеноссе Боле, отвечавшего за заграничные организации НСДАП, ибо
Штирлиц примкнул к движению в Америке; перебирать бумажки здесь, в архиве
на Принцальбрехтштрассе, нет смысла, мало что дадут: "выдержан, ариец,
отмечен..." - шелуха, а не данные...
связях с русскими, потребуй гарантий от Москвы взамен работы в их пользу,
ответ из их Центра придет отрицательный... Наверняка отрицательный; может
быть, гарантируют жизнь, но разве существование в тюремной камере до конца
дней своих - это жизнь? Нет, гарантия нормальной жизни заключена лишь в
политическом решении вопроса: Гиммлер и Шелленберг ведут переговоры с
Западом; если им удастся заключить сепаратный мир, то он, Мюллер,
обеспечен местом под солнцем или же возможностью спокойно уйти к
нейтралам; доверенность на счета СС в банках у него есть не на одно имя, а
на девять; также семь паспортов постоянно лежат в сейфе. В случае неудачи
Гиммлера в операцию "Жизнь" входит Борман: он обращается к Сталину,
подтверждая это силой ста отборных дивизий, сконцентрированных на
берлинском направлении; если их развернуть на запад, то - вместе с
русскими, а можно и без них - они так ударят англо-американцев, что те
слетят в океан через пару-тройку недель. Борману трудно: он должен сделать
так, чтобы фюрер остался в Берлине, а не передислоцировался в Альпийский
редут, во-первых; ему надо сделать так, чтобы фюрер передал власть ему,
Борману, а не Герингу, как это утверждено решением партии в сорок первом
году, во-вторых; ему, в-третьих, надлежит в самые ближайшие дни свалить
начальника генерального штаба Гудериана и вместо него привести к власти
генерала Кребса, знакомого русским. А он, Мюллер, должен вести круговую
оборону, чтобы эта з а д у м к а осуществилась. Поэтому он обязан
подготовить Борману - не далее как к послезавтрашнему дню -
компрометирующие материалы на Гудериана и Гелена - "пессимисты", "лишены
веры в великий дух нации, преданной до последней капли крови фюреру";
поэтому он не имеет права задать Штирлицу тот вопрос, который вот-вот
готов был слететь с языка о гарантиях его, Мюллера, неприкосновенности, в
случае если он начнет оказывать услуги Москве; поэтому он обязан играть с
к а н а л о м по имени Штирлиц, превратив его в надежный элемент битвы за
с е б я, пугая - через него - Москву, заставляя русских - путем этой игры
- думать о том, что не сегодня завтра будет подписан сепаратный мир с
Западом и тогда еще семьдесят дивизий откатятся на восток, и примут
сражение под Берлином, и выиграют его, и это может оказаться таким шоком
для красных, измученных четырьмя годами войны, что последствия трудно
предугадать. Интересную идею подбросил Шелленберг: его о с т а т к и
сообщили из Лондона, что между Кремлем и Западом возникли серьезные трения
по поводу Польши; у него, у Мюллера, есть агент, внедренный в окружение
польского правительства в Лондоне, связь постоянна, осуществляется через
человека из испанского консульства, к у п л е н н о г о людьми гестапо за
пять картин Веласкеса, вывезенных из Гааги и Харькова; информация для
агента ушла позавчера, значит, сегодня или завтра следует ждать нажима
лондонских поляков на окружение Черчилля. Вести массированное наступление,
не будучи уверенным в прочности коммуникаций, - дело трудное и
рискованное.
который по-настоящему насторожит штандартенфюрера - особенно сейчас, когда
можно читать все его телеграммы; дай-то бог, чтобы сообщения из его Центра
шифровались тем же кодом, каким работает и он, но, в конечном счете, зная
его тексты, значительно легче работать по расшифровке указаний и запросов
Москвы; и совершенно не важно, кто его ведет - ЧК или разведка Красной
Армии.
шаг - и будет нанесен непоправимый удар по его, Мюллера, ж и з н и.
доброго Ганса? Чего вы добились, усыпив его нервическую бдительность?
начинаю говорить не то, что думаю, делаю глупости. Если бы, начав работу с
Дагмар Фрайтаг, я знал, что ваш Ганс сидит, скукожившись, в машине, я бы
ничего не смог...
Штирлиц сразу же отметил, как ловко и точно он ответил.
следует добиваться от Мюллера однозначных ответов - знает ли он женщину
или нет; она описала ему Мюллера, а он сказал ему, что начал с нею
р а б о т у, значит, вполне мог добиться от нее признания в том, кто ее
напутствовал на дело в Швеции; порою надо б е ж а т ь от правды, ибо
лишнее подтверждение знания лишь помешает делу.
ее дела, что она водит машину... Пусть купит в Швеции автомобиль и ездит к
вам на встречи в Копенгаген или Фленсбург. Лучше бы во Фленсбург, оттуда
есть прямая связь с моим кабинетом, в датчан я не верю, там сейчас вовсю
развернулись англичане, а они в технике - доки, поставят еще где-нибудь
свою звукозапись... Если б докладывали Черчиллю, а то ведь по
субординации: от капрала к лейтенанту, а каждый лейтенант мечтает стать
капитаном, потащит информацию не к тому майору, к кому нужно, - и насмарку
наша задумка.
трудно гонять шестьсот километров по сложной дороге от парома до
Стокгольма; он, Штирлиц, мастерский водитель, он с ж и л с я с машиной,
он может за сутки управиться туда и обратно; однако же Штирлиц возражать
не стал, даже наоборот.
Швеции два раза в неделю, силы на исходе...
шведская немка или, точнее, немецкая шведка, одно удовольствие покататься
по стране, где вдоль трассы открыты ресторанчики, дают хорошее мясо и не
надо брякаться в кювет при налетах русских штурмовиков... Но в Швейцарию с
этим вашим евреем придется пару раз съездить, я не могу поручить с ним
связь никому другому - ни я, ни Шелленберг, вы понимаете... Не возражайте,
Роллинс Джеймс
Соломатина Татьяна
Ильин Андрей
Контровский Владимир
Херберт Фрэнк
Шилова Юлия