свою новую книгу, я буду считать себя вполне удовлетворенным.
по-прежнему тебя любит.
в хорошие акции и сейчас крепко поправила свое финансовое положение, во
всяком случае, о продаже ее дома речь уже не идет.
Впрочем, мы ведь считаем, что стареют лишь окружающие. Собственный облик
наша память хранит постоянно молодым. Мы отторгаем возраст, когда его надо
прикидывать на себя. Даже семидесятилетние просыпаются с мыслью, что
грядущий день принесет им главную удачу в жизни.
бога за бороду!
Сан-Антонио, на границе с Техасом, воистину райский уголок! Конечно же, я
согласился, представив себе, как построю здесь гасиенду, перевезу Этол и
Маргарет, вернусь к истокам, заведу хороших бычков и сожгу все те
рассказы, которые таскаю в своем бауле. Однако же Дженнингс сказал, что от
тех тридцати тысяч баков, с которыми он прибыл в Гондурас, осталось всего
четырнадцать долларов и поэтому необходимо выпотрошить банк, где лежит еще
тридцать тысяч, вполне достаточных для обзаведения хозяйством. Поскольку я
считаю, что каждый человек является собственником своей жизни и поэтому
вправе распоряжаться ею так, как считает нужным, я не стал распевать
псалмы на тему "не укради". Но Дженнингс сказал, что мне придется помочь
ему в этом предприятии. Прямо отказать ему казалось мне в тот миг
несколько неудобным - как-никак он достаточно таскал меня за собою по
Центральной Америке и мексиканским городам. Я поэтому спросил, что мне
следует сделать, Дженнингс ответил, что делать придется все, как
полагается при ограблениях. "Стрелять?" - "Конечно, - ответил он, - кто
добром отдаст свои деньги?" Тогда я сказал, что мне надо поупражняться в
обращении с оружием. Он дал мне свой кольт, и я разыграл перед ним
маленькую сценку, которая доказала ему, что я умею обращаться с оружием
так, как он с пуантами или дирижерской палочкой. Дженнингс долго хохотал,
когда я ненароком выстрелил себе под ноги, изобразив при этом невероятный
испуг. Я решил, что предложение моего приятеля само по себе умерло. Но не
тут-то было! Он предложил мне ехать с ним вместе и "стоять на стр"ме",
возле лошадей, понимая, что я не смогу получить свою долю земли просто
так, в подарок. Поскольку я ни разу в жизни не преступал черты закона,
пришлось отказаться от этого поддавка - "Ты, мол, просто постой рядом, а
деньги получишь как настоящий налетчик, сполна, и не будешь считать себя
никому обязанным, честно заработал, спокойно трать".
банкнотами. Я сказал, что меня ждут неотложные дела. Дженнингс спросил,
куда мне можно писать. О наивная, святая простота! Адрес отменно прост:
"Мир. Портеру. Лично".
остановился на ночлег, шла яростная игра в покер. Денег у меня было, как
всегда, навалом - три доллара семнадцать центов; предложенные Дженнингсом
пять сотен я, понятно, принять не мог. Что мне оставалось делать? Я
поинтересовался, нет ли поблизости ранчо, где нужен ковбой или стригаль.
Ответили, что таких "эстансий" в округе нет. Тогда я сел к столу и,
будучи, как всегда, убежденным в неминуемом проигрыше, начал следить за
развитием сюжета игры так, как кошка следит за норкой мыши. Я пробовал
самотерапию, уговаривая себя, что неминуемо проиграюсь дотла, но при этом
разжигал в самой затаенной части моего естества уверенность, что на этот
раз неминуемо выиграю. И, знаешь, выиграл! Причем весьма круто - триста
девяносто два доллара. Это дало мне возможность спокойно вернуться в
Гондурас и погрузиться в размышление по поводу того, куда вложить
оставшиеся деньги, чтобы получить елико возможно скорую отдачу.
маленького пансионата на берегу океана, но потом решил, что это мне
дивидендов никаких не даст, ибо местные жители останавливаются друг у
друга, у них это принято. Наши путешественники норовят загрузить товар на
свои яхты и поскорей чапать в Новый Орлеан, чтобы их не перегнали
конкуренты.
диктаторов к поясным портретам не даст мне возможности развернуть эту
индустрию, все-таки фотография ближе к правде, чем портретная живопись,
угодная здешним меценатам.
послать денег Этол для ее переезда сюда. В конце концов пусть Маргарет
поучится в испанской школе, я не знаю более музыкального языка. Я могу
сделать это хоть сейчас, но боюсь, что к их приезду я снова окажусь на
мели, и если в Остине Этол помогает семья Рочей, то безденежье в Гондурасе
может кончиться трагедией.
настала полоса везения, я смогу заработать денег не только литературой, но
и бизнесом. Именно сейчас я, как никогда раньше, чувствую близкую удачу во
всех моих начинаниях.
не можешь себе представить, как я был спокойно убежден (хотя играл сам с
собою в кошки-мышки, когда ставил последние три доллара, блефуя, словно
Морган), что меня ждет выигрыш.
а в сельве, переправляясь через реку, полную аллигаторов и прочей гнуси. Я
пустил коня в воду, ни секунды не сомневаясь, что все сойдет хорошо. Так и
случилось. Поэтому ныне, пожалуй, впервые в жизни, я не тороплюсь
принимать окончательное решение, присматриваюсь, прикидываю в уме, как
поступить, и считаю дни, когда выйду на берег, чтобы встретить моих
дорогих и самых любимых на земле существ, Маргарет и Этол.
на свободу. Только в этом случае тот бизнес, который я задумал, даст
хорошие баки.
шантаж, а в каком - отпустят на все четыре стороны.
явится на заседание, чтобы подтвердить свое обвинение в шантаже и
вымогательстве.
сердцам дедушек, рассказывая про младенца, ей вольют от трех до шести
месяцев.
газете) появится сообщение, что такого-то и такого-то будет суд над
такой-то по обвинению в шантаже такого-то (со всеми титулами,
"дипломированный", "президент", "член совета директоров"), Филиппчик не
явится на заседание. Это уж ты мне поверь. Так что получи баки по
известному тебе адресу и организуй пару заметок в прессе. А я займусь
поиском людей, которые нам понадобятся после того, как девица выйдет на
свободу.
Каменистый Артем
Посняков Андрей
Ильин Андрей
Прозоров Александр
Эриксон Стивен
Контровский Владимир