Чтение 29–й страницы книги ~Майк Хаммер~

горами. Моего участия в финальной сцене не требовалось. Мне нужен был
Финней...

Но где он сейчас может быть? Город слишком велик, слишком много в нем
лисьих нор, чтобы начинать охоту. Надо заставить Финнея выйти из укрытия,
поймать его на открытом месте.

Я решил позвонить своему клиенту. Междугородная долго не соединяла, а
потом дворецкий сообщил, что мистер Берин недавно уехал в город и,
наверное, остановится в пансионе... Суник-хауз... Он спросил, кто звонит,
но я поспешил повесить трубку.

Вельда, должно быть, вышла поесть - я трезвонил добрых пять минуту,
но никто не ответил. Черт побери, нельзя же спокойно сидеть здесь, когда
снаружи стремительно развиваются события! Я тоже решил устроить свою
личную мелкую охоту. Что-то зазвенело в кармане плаща-ключи, которые дала
Лола, с брелком-медальоном в форме сердечка. Я открыл сердечко и увидел
улыбающуюся мне Лолу. Я тоже улыбнулся и сказал ей все, что она не
позволила сказать этой ночью.

В воздухе еще пахло дождем. Рыхлые серые облака тяжелым покрывалом
опускались над крышами домов. Холодный ветер с реки нанес гнилостный
туман, улицы были мокрыми и скучными.

Экстренные выпуски газет вышли с фотографией на первой полосе: два
олдермена и крупный промышленник в полицейском участке. Броские заголовки
вещали о компрометирующей информации, имеющейся у полиции. Интересно,
удалось ли расшифровать код записной книжки Мюррея?

В баре на углу я приметил свободное местечко и заказал пива. Здесь
обсуждали только одну тему, и обсасывали ее до косточек. Маленький тип с
крысиной мордой заявил, что ему это не нравится: полиция слишком много
стала себе позволять. Какая-то девица крикнула, чтобы он заткнулся.

Я сидел там часа два, потягивая пиво, слушая разные точки зрения.
Когда мне надоело, я тяжело отвалился от стойки, прошел в телефонную будку
и набрал номер пансиона. Портье сообщил, что мистер Берин прибыл. Что же,
надо будет зайти к нему и отдать деньги, пятьсот долларов.

Я перешел в другой, более веселый бар и сидел там до полного
изнеможения, а в восемь часов, не вытерпев, сел за руль машины. Снова
полил дождь. Вечерние сумерки сгустились в ночь, непроницаемую черную
ночь. Капли барабанили по крыше, стекали по ветровому стеклу и
гипотетически блестели в мерцающем свете ночной рекламы... Я настроил
радио на выпуск новостей, затем передумал и нашел музыку.

Через сорок минут мне надоело бесцельно колесить по городу. Я
подъехал к погруженному во тьму дому Кобби Беннета и стал ждать.

Я был одинок в диком хаосе стали и бетона. Машина растворилась в
чернильной пустоте улицы. Откуда-то выбежал человек, держа над головой
газету, и скрылся за углом; разбрызгивая мелкие лужицы, пронеслось
несколько автомобилей с зажженными фарами... Поднятый воротник плаща
прикрывал поля моей шляпы и, разморенный теплом, я чуть не задремал под
убаюкивающий шорох дождя.

В это время дверь дома Кобби Беннета открылась, и в проеме показался
мой знакомец. Он вышел на пять минут раньше срока. Во рту у него торчала
сигарета, но рука так тряслась, что спичка погасла, и он с отвращением
швырнул сигарету на тротуар.

Несмотря на дождь, Кобби шел не спеша, тщательно избегая освещенных
мест и время от времени поглядывая в витрины - не идет ли кто за ним.

Я позволил ему завернуть за угол и поехал вслед. Если полиция и
находилась где-то рядом, то видно ее не было. Ночь застыла: на улицах ни
души, будто все вымерли, и мы вдвоем остались в необитаемом городе. Я знал
маршрут Кобби и решил опередить его. Поэтому рванулся вперед по улице
одностороннего движения, сделал разворот, проехал ему навстречу и стал
ждать.

Еще работали магазины. На верхнем этаже одного из домов шла ссора:
кто-то бросил чашку, она вылетела в окно и разбилась. Из мрака вынырнул
Кобби и остановился, чтобы закурить. На сей раз ему это удалось.

Он почти поравнялся со мной, когда рядом у тротуара резко затормозил
автомобиль. Кобби застыл от ужаса, и только после того, как вышедший из
автомобиля мужчина забежал в магазин, он осмелился затянуться и пошел
дальше.

Я вылез из машины и, используя тактику Кобби, пошел за ним. Дождь был
теперь мне на руку.

Десять минут одиннадцатого. Нет ни Пата, ни его людей. Только я и
Кобби.

Признаюсь, я не ожидал: напряжение не может длиться долго, тело и
мозг скоро привыкают... Беннет внезапно оцепенел и вскрикнул от ужаса,
инстинктивно закрыв лицо.

Если бы парень выстрелил сразу, Кобби был бы готов. Он же решил
действовать наверняка и стал приближаться, с револьвером в руке. Кобби
страшно закричал. Револьвер опустился на уровень груди Кобби, но выстрела
не последовало, потому что из парадного выскочило черное пятно и ударило
парня в спину с такой силой, что оба упали к ногам Кобби.

Вытащив свой револьвер, я побежал. Я был от них футах в пятидесяти,
когда двое упавших разделились. Один немедленно вскочил на ноги, другой и
не подумал вставать. Он тщательно прицелился и выстрелил. Пуля, должно
быть, попала в голову, потому что шляпа парня двигалась быстрее, чем он
сам, и была еще в воздухе, когда ее владелец рухнул на асфальт.

Стрелявший перевел револьвер на меня. Я поднял вверх руки и сказал:

- Майк Хаммер, частный детектив. Удостоверение в кармане.

Коп поднялся.

- Я тебя знаю, приятель.

Вдали раздались выстрелы, кто-то закричал. Из-за угла с отчаянным
визгом выскочила патрульная машина, и из нее посыпались полицейские. Я
побежал вслед за ними, пересекая улицу по диагонали туда, где происходили
события.

В домах захлопали окна, повысовывали головы перепуганные обыватели.
Им не очень вежливо советовали сидеть тихо. Кто-то закричал: "Он на
крыше!" - и раздался еще один выстрел.

Как по мановению палочки зажглись прожекторы. Их длинные пальцы
потянулись наверх и вырвали из темноты шесть человек, бегущих за кем-то по
крыше.

Улица, освещенная искусственной зарей, была полна полицейских. Мы с
Патом увидели друг друга одновременно.

- Откуда вы взялись? Только что не было ни души.

Пат ухмыльнулся.

- Мои люди весь день следили за этими парнями, а те и не подозревали.
Кобби засекли, как только он вышел из квартиры. Эти вонючки держали между
собой связь по телефону. Когда они увидели, что Кобби завернул сюда, один
из них спрятался впереди, а второй остался на подстраховке.

- Сколько вас?

Было девять, потом еще приехали патрули. А что с тем парнем, который
стрелял?

- Убит.

С крыши донеслась новая серия выстрелов и чей-то крик. К нам подошел
полицейский.

- Он мертв. Пришлите санитара, у нас раненый.

- Проклятье! - зарычал Пат.

Началась суматоха, на крышу потянулась раскладная лестница, стали
подъезжать новые машины.

Мне здесь делать было нечего. Я пробился сквозь толпу и зашагал по
улице. У тела убитого уже собрались зеваки. Два шустрых ребенка пытались
убежать от родителей и пробиться поближе к покойнику.

Кобби Беннета нигде не было видно.

Хорошо выполненная работа всегда приносит удовлетворение. Я был горд
- ублюдки проиграли собственную игру. В машине я включил радио и поймал
новости. Да, сегодня эти... крепкие... ребята притушат свои металлические
улыбки. Мяч в игре, и колеблющиеся спрыгивают на ходу, чтобы оказаться на
стороне победителей.

Хотя час был уже поздний, я решил повидать, своего клиента. Старик
обрадуется, когда узнает, как обстоят дела. По крайней мере, он не зря
тратил деньги. Имя Берин-Гротина будут помнить долго после того, как пески
времен источат его мраморное надгробие. Этого он и хотел - оставить
память...

Я подъехал к респектабельному фасаду пансиона и бросил ключи от
машины посыльному, который годился мне в отцы. Входя в парадное, я
услышал, как он завел двигатель. Лишь бы не врезался по дряхлости в первый
же столб...

"Суник-хауз", старомодный фешенебельный пансион, давал приют лишь
самым состоятельным лицам мужского пола, причем преклонного возраста.
Торжественная тишина, царившая там сейчас, была обычной в любое время дня.
В холле-плюш, позолота и кожа. Свет старинных, явно антикварных люстр едва
достигал стен, отделанных панелями красного дерева. Монументальные картины
рассказывали о городе столетней давности, когда он еще жил спокойной
жизнью и не дрался сам с собой.

Я спросил портье, у себя ли мистер Берин.

Он важно наклонил голову.

- Я уверен, мистер Берин не желает, чтобы его беспокоили, сэр. Он
останавливается у нас весьма часто, и я хорошо знаю его привычки.

- Возникли непредвиденные обстоятельства, папаша. Позвони ему, а?

- Боюсь, что помочь не могу, сэр. Полагаю...

- А если я сейчас начну свистеть, бегать по лестницам и дико орать -