насмешник, отчаянно высмеял Манюэля; и вот Манюэлю взбрело в голову, что
если с Бомарше расправятся вместе с другими узниками, его убийство может
быть приписано его, Манюэля, мести из самолюбия. Он побежал в Аббатство и
вызвал Бомарше. Тот при виде его хотел было извиниться и объясниться со
своей литературной жертвой.
Дверь открыта; бегите, ежели не хотите, чтобы завтра вас прирезали!
в приотворенную дверь и был таков.
вместо того, чтобы высмеивать писателя Манюэля; Бомарше был бы мертв!
Собрание и коммуну, иными словами: модерантизм и террор.
поддерживали массы.
подтолкнули на выступление 20 июня, он пошел еще дальше 10 августа и теперь
ощущал смутную жажду крови и разрушения.
ему голову! Робеспьер мечтал вновь завоевать сильно пошатнувшуюся
популярность; вся Франция жаждала войны - Робеспьер призывал к миру; итак,
не было никого, включая Робеспьера, кто не стал бы сплетником; однако
Робеспьер нелепостью своих сплетен превзошел самые нелепые из них.
Брауншвейгскому.
якобинцы; да и то коммуна и якобинцы могли бы в случае необходимости
объединиться в одну.
членом клуба и муниципалитета; не мог же он обвинять самого себя! , Значит,
под этой сильной партией он подразумевал Жиронду!
сплетников: что могло быть, в самом деле нелепее обвинения, выдвинутого им
против Жиронды, объявившей войну Пруссии и Австрии, в том, что Жиронда
предлагает трон вражескому генералу?
Жансоне, Гаде, Барбару, то есть самых горячих патриотов и честнейших
французов!
все, что взбредет ему на ум, но самое страшное в том, что бывают моменты,
когда народ верит всему!
бы, как пульс ее учащается с каждой минутой.
в декрете было сказано, что в двадцать четыре часа секции должны избрать
новый общий совет.
исполнение.
Парижа такой вес, что секции не посмели проводить голосование. Они объяснили
свое неповиновение тем, что декрет не был им передан, официальным порядком.
декрет не исполняется и не будет исполнен. Следовало бы прибегнуть к силе,
но кто знает, будет ли сила на стороне Собрания?
читатели, был фанатичным поклонником Робеспьера и предложил Ребекки и
Барбару назначить диктатора, дав понять, что диктатором должен стать
Неподкупный; Сантер олицетворял собой предместья, а предместья обладали
неотразимой силой Океана.
Собрания.
то его не только оставят патриоты, желающие революции любой ценой, но что
еще хуже - его поддержат вопреки его собственному желанию умеренные
роялисты.
Аббатства собирается толпа недовольных.
решили, что речь шла о том самом министре, который подписал паспорта, с
которыми Людовик XVI пытался бежать; тогда в тюрьму устремился возмущенный
народ, требуя смерти предателю. Напрасно толпе пытались разъяснить ее
ошибку: всю ночь Париж бурлил.
благодаря этому всеобщему возбуждению может разрастись до колоссальных
размеров.
что оно имеет отношение к одному из героев нашей истории, которого мы давно
уже потеряли из виду, - зрело в тюрьме Шатле.
Глава 8
ГЛАВА, В КОТОРОЙ МЫ СНОВА ВСТРЕЧАЕМСЯ С ГОСПОДИНОМ ДЕ БОСИРОМ
кражах, совершенных в Тюильрийском дворце. Народ сам, как рассказывает
Пелетье, расстрелял на месте более двухсот человек, схваченных с поличным;
однако помимо этого существовало еще столько же воров, которым, как нетрудно
догадаться, удалось спрятать украденное.
бывший гвардеец его величества.
Оливы, отца юного Туссена, не удивятся, увидев его среди тех, кто должен
дать отчет не отечеству, а трибуналу о том, что они позаимствовали из
Тюильрийского дворца.
человеком более чем здравомыслящим, чтобы совершить глупость и лезть первым
или одним из первых туда, где опасно было появляться в первых рядах.
убеждения: он не собирался ни оплакивать падение монархии, ни аплодировать
победе народа; нет, г-н де Босир отправился туда как любитель, будучи выше
человеческих слабостей, зовущихся убеждениями, и имея только одну цель:
взглянуть, не обронили ли вместе с короной те, кто только что потерял трон,
какой-нибудь безделушки, для которой можно было бы без особого труда найти
более надежное место.
вооружился огромной саблей, затем вымазался кровью первого же
подвернувшегося мертвеца; таким образом этого волка, следовавшего за армией
победителей, этого стервятника, парившего над полем мертвых, можно было на
первый взгляд принять за победителя.
аристократам!", и видел, как он шарит под кроватями, в шкалах и даже ящиках
комодов, решили, что это патриот, желающий убедиться в том, не забрался ли
туда какой-нибудь аристократ.
который ничего не кричал, не заглядывал под кровати, не открывал шкапы; он
оказался среди воюющих, хотя был без оружия, находился среди победителей,
хотя никого не победил; он прогуливался, заложив руки за спину, словно в
публичном саду в праздничный вечер, с хладнокровным и спокойным видом,
одетый в черный поношенный чистый сюртук; время от времени он лишь открывал
рот, чтобы заметить.
окно стулья, он считал себя не вправе вмешиваться.
почетное задание охранять вестибюль павильона Часов, заметил, как к нему из
внутренних покоев дворца направляется человек огромного роста и устрашающего
вида; вежливо, но твердо, словно исполняя возложенную на него миссию по
наведению порядка в общей свалке и соблюдению справедливости в деле сведения
счетов, он сказал:
саблей, человек в красном колпаке, арестуйте его и прикажите своим людям
обыскать: он украл футляр с брильянтами.
знаете, дружок?
вместе брали Бастилию?
при входе в Тюильри с привратником, который не хотел вас пропускать.
настоящий патриот!