Чтение 282–й страницы книги ~Графиня Де Шарни~

- И горжусь этим! - проговорил Майяр. - Именно поэтому мы и не должны
никому позволять позорить звание, принадлежащее нам по праву. Ага! Вот тот,
о ком я вам говорил.

И действительно, в эту самую минуту на лестнице показался г-н де Босир;
размахивая саблей, он прокричал:

"Да здравствует нация!"

Питу подал знак Телье и Манике, которые, не привлекая ничьего внимания,
заняли места у двери; сам Питу стал поджидать г-на де Босира у нижней
ступеньки лестницы.

Однако тот заприметил маневр и, несомненно, почувствовал беспокойство: он
остановился, будто что-то забыл, и рванулся назад.

- Прошу прощения, гражданин, - обратился к нему Питу, - выход здесь.

- А-а, так выход здесь, говорите?

- Есть приказ очистить Тюильри: проходите, пожалуйста.

Босир задрал голову и продолжал спускаться по лестнице Дойдя до последней
ступеньки, он приложил руку к красному колпаку и развязно произнес:

- Ну, так как, товарищ, могу я пройти или нет?

- Можете; но сначала необходимо подвергнуться небольшой формальности, -
отвечал Питу.

- Хм! Что за формальность, дорогой капитан?

- Вас обыщут, гражданин.

- Обыщут?

- Обыскивать патриота, победителя, человека, изничтожившего
аристократов?

- Таков приказ; итак, товарищ, а мы ведь товарищи, верно? - заметил Питу.
- Вложите свою большую саблю в ножны, она теперь не нужна, ведь все
аристократы перебиты, - и дайте себя обыскать по доброй воле, иначе мне
придется применить силу.

- Силу? - переспросил Босир. - Ты так говоришь, потому что у тебя за
спиной двадцать человек; а вот ежели б мы разговаривали с глазу на глаз!..

- Если бы мы были одни, гражданин, - подхватил Питу, - я бы сделал
следующее: я бы тебя взял правой рукой за запястье, вот так, смотри! Левой
рукой я вырвал бы у тебя саблю и сломал бы ее об колено, потому что она
недостойна честного человека, после того как побывала в руках у вора!

И Питу, перейдя от слов к делу, схватил мнимого патриота правой рукой за
запястье, левой вырвал у него саблю и, наступив на лезвие, отломал эфес и
отшвырнул его подальше.

- Вор?! - взревел человек в красном колпаке. - Я, господин де Босир, -
вор?!

- Друзья мои, - молвил Питу, подтолкнув бывшего гвардейца к своим людям,
- обыщите господина де Босира!

- Ну что ж, обыскивайте! - поднимая руки, смиренно проговорил бывший
гвардеец. - Обыскивайте!

Не дожидаясь позволения г-на де Босира, солдаты приступили к обыску;
однако, к величайшему изумлению Питу и в особенности Майяра, поиски
оказались тщетны: напрасно ему выворачивали карманы, ощупывали его в самых
потайных местах - у бывшего гвардейца обнаружили только колоду истертых карт
с едва различимыми мастями и деньги: одиннадцать су.

Питу взглянул на Майяра.

Тот пожал плечами с таким видом, словно хотел сказать: "Что же вы
хотите?"

- Обыщите еще раз! - приказал Питу, одним из главных качеств которого
было терпение.

Босира обыскали еще раз, но и повторный обыск оказался столь же
бесплодным, как первый: кроме все той же колоды карт и одиннадцати су у него
так ничего и не нашли.

Господин де Босир ликовал.

- Ну что, - проговорил он, - вы по-прежнему считаете мою саблю
опозоренной из-за того, что она побывала в моих руках?

- Нет, сударь, - отозвался Питу, - и вот доказательство: ежели вас не
удовлетворят мои извинения, один из моих людей отдаст вам свою саблю, а я
готов дать вам любое удовлетворение, какое пожелаете.

- Спасибо, молодой человек, - выпрямляясь, сказал г-н де Босир, - вы
исполняли приказ, а я, бывший солдат, знаю, что приказ - вещь священная! А
теперь, должен вам заметить, что госпожа де Босир, должно быть, волнуется,
что меня так долго нет, и если мне можно идти...

- Идите, сударь, - кивнул Питу, - вы свободны.

Босир развязно поклонился и вышел.

Питу поискал взглядом Майяра: Майяр исчез.

- Кто видел, куда пошел господин Майяр? - спросил он.

- Мне показалось, - сообщил один из арамонцев, - что он поднялся по
лестнице.

- Правильно вам показалось, - подтвердил Питу, - вон он опять спускается.

Майяр в самом деле спускался в это время по лестнице, и благодаря длинным
ногам он шагал через одну ступеньку, так что очень скоро уже был в
вестибюле.

- Ну что, - спросил он, - нашли что-нибудь?

- Нет, - отвечал Питу.

- А мне повезло больше вашего: я нашел футляр.

- Значит, мы напрасно его обыскивали?

- Нет, не напрасно.

Майяр открыл футляр и достал оттуда золотую оправу, из которой кто-то
выковырял все до единого драгоценные камешки.

- Гляди-ка! - изумился Питу. - Что бы это значило?

- Это значит, что малый оказался отнюдь не простак: предвидя возможный
обыск, он вынул брильянты и сочтя оправу чересчур обременительной, бросил
футляр с оправой в кабинете, где я только что его подобрал.

- А где же брильянты? - удивился Питу.

- Да уж, видно, он нашел, как их припрятать.

- Ах, разбойник!

- Давно он ушел?

- Когда вы спускались, он выходил через главные ворота.

- А в какую сторону он направился?

- Свернул на набережную.

- Прощайте, капитан.

- Вы уже уходите, господин Майяр?

- Хочу пройтись для очистки совести, - молвил бывший судебный
исполнитель.

И на своих длинных, как ходули, ногах он поспешил вдогонку за г-ном де
Босиром.

Это происшествие привело Питу в недоумение, и он еще находился под
впечатлением этой сцены, когда ему вдруг почудилось, что он узнает графиню
де Шарни; затем последовали события, которые мы уже описали в свое время,
считая себя не вправе перегружать их рассказом, который, по нашему мнению,
должен занять в нашем повествовании положенное ему место.

Глава 9

СЛАБИТЕЛЬНОЕ

Как быстро ни шагал Майяр, он не смог нагнать г-на де Босира, имевшего
три благоприятных обстоятельства: прежде всего, он вышел десятью минутами
раньше; кроме того, уже стемнело; наконец, во дворе Карусели было довольно
многолюдно, и г-н де Босир смешался с толпой.

Однако выйдя на набережную Тюильри, бывший судебный исполнитель Шатле
пошел дальше: он жил, как мы уже рассказывали, в Сент-Антуанском предместье,
и дорога к его дому проходила вдоль набережных до Гревской площади На Новом
мосту, а также на мосту Менял наблюдалось большое скопление народа: на
площади Дворца правосудия были сложены тела погибших, и каждый поспешал туда
в надежде, вернее, в страхе найти там брата, родственника или друга Майяр
последовал за толпой.

На углу улицы Барийон и площади Дворца жил один его приятель, фармацевт,
или, как говорили в те времена, аптекарь.

Майяр зашел к своему приятелю и сел поболтать; к фармацевту заходили
хирурги за бинтами, мазями, корпией, одним словом - за всем тем, что
требовалось для перевязки раненых; среди кучи мертвых тел время от времени
раздавался крик, стон, вздох, и если какой-нибудь несчастный еще был жив,
его вытаскивали, перевязывали и относили в Отель-Дье.

Итак, в лавочке почтенного аптекаря царила суматоха; однако Майяр не был
помехой; и потом, в те дни приятно было принимать у себя такого патриота,
как Майяр, которого встречали и в городе и в предместье с распростертыми
объятиями.

Он сидел у аптекаря уже около четверти часа, подобрав свои длинные ноги и
стараясь занимать как можно меньше места, как вдруг в лавочку вошла женщина
лет тридцати восьми, в облике которой, несмотря на лохмотья, угадывалась
былая роскошь, а в манерах - аристократизм, ежели и не врожденный, то
приобретенный с годами.

Но что особенно поразило Майяра, так это ее необычайное сходство с
королевой: он едва не вскрикнул от изумления при виде вошедшей в аптеку
женщины.

Она вела за руку мальчика лет восьми-девяти; робко подойдя к прилавку и
пытаясь, насколько это было в ее силах, скрыть свою нищету, еще больше
подчеркивавшую тщательность, с которой она ухаживала за своими руками и
лицом, она заговорила.

Некоторое время ее слов невозможно было разобрать из-за царившего в
лавочке гомона; наконец, обращаясь к хозяину заведения, она выговорила:

- Сударь! Мне нужно для мужа слабительное, он заболел, - Какое
слабительное желаете, гражданка? - спросил аптекарь.

- Да все равно, сударь, лишь бы это стоило не дороже одиннадцати су.

Названное ею число поразило Майяра: именно эта сумма, как помнит