- Но ведь тебе незачем было лететь самому. У нас большая фирма. Ты мог
набрать несколько человек, послать их, а сам мог остаться здесь. Верно?
Это было действительно верно. А он о такой возможности даже не подумал.
- Значит, - продолжал Лео, - ты, видимо, хотел, чтобы со мной что-то
случилось. Другого объяснения я не вижу. Может быть, ты сделал это
подсознательно. Да?
- Наверное, да, - согласился Барни.
Ведь он действительно не отдавал себе в этом отчета. Как бы то ни было, Лео
был прав; разве иначе он не взял бы на себя ответственность, не позаботился
бы о том, чтобы - как предлагал Блау - отправить на Луну отряд вооруженных
сотрудников "Наборов П. П."? Теперь это казалось таким простым и таким
очевидным.
- Это было что-то страшное - то, что я пережил у Палмера Элдрича,:- сказал
Лео. - Это какой-то злой волшебник. Он проделывал со мной такое, что ни
тебе, ни мне и не снилось. Например, он превратился в маленькую девочку,
показал мне будущее - хотя, может быть, и неумышленно, - создал целую
Вселенную вместе со страшным зверем под названием глюк, иллюзорным
Нью-Йорком, тобой и Рони. Ну и дрянь! - Он потряс головой. - Куда ты
собираешься пойти?
- Есть только одно место, куда я могу отправиться.
- Куда? - выжидающе посмотрел на него Лео.
- Только одному человеку может теперь пригодиться мой дар ясновидения.
- Значит, ты мой враг!
- Да. Можешь так считать.
Он готов был согласиться с мнением Лео, с тем, как тот отнесся к его
бездействию.
- До тебя я тоже доберусь, - сказал Лео. - Вместе с этим чокнутым
волшебником, так называемым Палмером Элдричем.
- Почему "так называемым"? - Барни быстро взглянул на него, перестав
собирать вещи.
- Потому что я все больше убежден, что он - не человек. Я ни разу не видел
его собственными глазами, кроме тех минут, когда я был под действием
Чуинг-Зет, а все остальное время он общался со мной с помощью электронного
устройства.
- Интересно, - сказал Барни.
- Правда? А ты настолько продажен, что собираешься пойти и устроиться в его
фирму. Несмотря на то, что он может оказаться паршивым проксом или чем-то
еще хуже, какой-нибудь чертовщиной, которая проникла на его корабль, когда
он летел на Проксиму или обратно, сожрала его и заняла его место. Если бы
ты видел этих глюков...
- Так не вынуждай меня к этому! - крикнул Барни. - Не выбрасывай меня на
улицу.
- Не могу. После того, как ты провалил свой экзамен на лояльность, не могу.
- Лео отвел взгляд и судорожно
сглотнул. - Мне бы очень хотелось не думать о тебе столь плохо, но...- Он
бессильно сжал кулаки. - Это было отвратительно. Ему удалось меня сломить.
А потом я наткнулся на двоих эволюционировавших землян, и это мне помогло.
Пока не появился Элдрич в облике пса, который помочился на памятник. - Лео
скривился. - Должен сказать, что он весьма убедительно выразил свое к нему
отношение. Трудно было не ощутить его презрения. - Как бы про себя, он
добавил: - Он верит, что выиграет, что ему нечего бояться, даже после того,
как он видел надпись на памятнике.
- Пожелай мне счастья, - сказал Барни.
Он протянул руку. Они обменялись коротким, ритуальным рукопожатием, и Барни
вышел из кабинета в приемную, а потом в коридор. Он чувствовал себя
опустошенным, набитым каким-то лишенным вкуса и запаха материалом, вроде
соломы. Ничего больше.
Пока он стоял в ожидании лифта, его догнала Рони Фьюгейт, запыхавшаяся, с
озабоченным выражением на лице.
- Барни... он тебя выгнал? Барни кивнул.
- О, дорогой, - сказала она. - И что теперь?
- Теперь, - ответил он, - я перехожу на сторону противника. Хорошо это или
плохо, но выбирать не из чего.
- Но как мы сможем дальше жить вместе, если я буду работать у Лео, а ты.
- Понятия не имею, - сказал Барни. Подошел лифт, и он вошел внутрь. - Пока,
- сказал он и нажал кнопку; двери закрылись, отгородив его от Рони.
"Увидимся в том месте, которое неохристиане называют адом, - подумал он. -
Вряд ли раньше. Разве что здесь уже ад, что весьма правдоподобно".
Спустившись вниз, он вышел из здания "Наборов П. П." и встал под
термозащитным козырьком, ища взглядом такси. Когда такси появилось и он
направился к нему, кто-то окликнул его по имени. Это была Рони.
- Подожди, Барни.
- Ты с ума сошла, - сказал он. - Возвращайся. Не бросай свою многообещающую
карьеру ради того, что от меня осталось.
- Мы собирались работать вместе, помнишь? - сказала Рони. - Чтобы, как я
тогда выразилась, предать Лео. Почему мы не можем сотрудничать и дальше?
- Все изменилось. Из-за моего болезненного нежелания, или неспособности,
или называй как хочешь, - отправиться на Луну и оказать ему помощь. Он
чувствовал безразличие к собственной персоне, будущее которой рисовалось
отнюдь не в радужном свете.
- Боже мой, ведь ты на самом деле не хочешь остаться со мной, - сказал он
девушке. - Когда-нибудь ты можешь г. угодить в переплет, тебе может
потребоваться моя помощь, а я наверняка сделаю в точности то же самое, что
я сделал, в отношении Лео. Позволю тебе утонуть, не пошевелив и пальцем.
- Ведь речь шла о твоей...
- Об этом всегда идет речь, - заметил он, - когда: что-то делаешь. Это
название комедии, а мы в ней актеры. Это его не оправдывало, по крайней
мере, в собственных | глазах. Он сел в такси, машинально назвал адрес и
откинулся в кресле, пока машина поднималась в раскаленное добела небо.
Далеко внизу под термозащитным козырьком стояла Рони, глядя из-под руки
вслед удаляющемуся такси. Она |явно надеялась, что он передумает и вернется.
Однако он этого не сделал.
"Требуется определенная смелость, - думал он, - чтобы посмотреть себе в
глаза и сказать: я ни на что не годен. Я совершил зло и совершу его снова.
Это не случайность; таково мое истинное "я".
Наконец такси начало снижаться. Он полез в карман за бумажником и с
удивлением обнаружил, что это не его дом. В панике он пытался сообразить,
где находится. Внезапно он понял. Это был дом 492. Он назвал адрес Эмили.
Вот так! Назад в прошлое. Туда, где вещи имели смысл. "Когда я делал
карьеру, - подумал он, - когда я знал, чего хочу, знал даже в глубине души,
что я готов отдать, от чего отказаться, чем пожертвовать... и ради чего. А
теперь...". Теперь он пожертвовал своей карьерой, чтобы - как он считал -
спасти жизнь. Так же, как когда-то он пожертвовал Эмили, чтобы спасти свою
жизнь, - это было так просто. Не было ничего проще. Это был не идеализм и
не долг, вытекающий из пуританских, кальвинистских убеждений. Это был лишь
инстинкт, как у самого примитивного червяка. "Господи! - подумал он. - Я
сделал это; сначала |я бросил Эмили, а теперь Лео. Что я за человек? А
следующей - и я был достаточно честен, чтобы об этом сказать, - была бы
Рони. Неизбежно.
Может быть, - подумал он, - Эмили сумеет мне помочь. Может быть, поэтому я
Самойлова Елена
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Никитин Юрий
Посняков Андрей
Роллинс Джеймс