хотел выпустить Декарта в черном плаще и на коне, но, заглянув в
щелевидное оконце, подозвал аббата Мерсенна.
собираясь уходить отсюда без добычи.
там ждет Огюст? Я окликну его.
советника Тулузского парламента, вы будете далеко, воспользовавшись мулом
Огюста, за что он простит нас. Я шепну ему.
убеждал аббат Мерсенн, потирая мокрую от волнения лысину.
Декарт. - Как же вы можете так поступать, Пьер?
представится случая проверить меня.
глаза шляпе.
не рассчитались еще с вами за утреннюю встречу. Проклятые, очевидно,
нанятые вами мушкетеры ранили двух моих парней. Но теперь вам придется
последовать за нами.
вы хотите отвести меня?
Но до этого он примет вас с подобающей вежливостью.
гвардейцев, предварительно взяв с Ферма честное слово, что тот не
использует для бегства преимущество верхового, и, получив такое заверение,
оставил задержанного на коне. Они долго двигались по темным незнакомым
улицам.
Здесь на площади и стоит кардинальский дворец.
промчавшуюся мимо карету, запряженную шестеркой вороных коней.
высокопреосвященство господин кардинал проехал в Лувр к королю.
коня под уздцы взял другой гвардеец, а старший стал подниматься по
мраморным ступеням, громыхая длинной шпагой.
Гвардеец, о чем-то переговорив с вышедшим, начал спускаться.
величеством королем и почтительно просил подождать его возвращения в
Бастилии.
Ферма передернуло. Как юрист он знал, что его не могут бросить в Бастилию
без прямого указания кардинала, однако он не стал противиться и
препираться со своим конвоем, заинтересованный в том, чтобы дать уйти
Декарту возможно дальше, позволить ему беспрепятственно пересечь границу с
Нидерландами, прежде чем обнаружится, что схвачен не он.
В прошлые приезды в Париж он проходил близ Лувра, но теперь ему не
встречалось знакомых мест.
посреди города, гвардейцы остановились и вступили в переговоры со стражей,
вызывая коменданта крепости.
маленькими хитрыми глазками, которые поблескивали в свете тусклого фонаря
стражника.
французские законы. Никто не может быть брошен в Бастилию без приказа его
высокопреосвященства господина кардинала. Покажите его приказ!
тяжело дыша после каждой фразы. - Вы проведете ночь как гость Бастилии, и
я клянусь вам, что не переступите порога ни одной из камер, где содержатся
важные государственные преступники, о вашем же коне позаботятся не в
меньшей степени, чем о вас, сударь. - И он церемонно раскланялся.
и ошибка выяснится лишь завтра. Он сошел с коня, которого принял один из
стражников. Двое других повели Ферма в открытые ворота крепости.
успокоенный учтивостью коменданта, не проявил никаких признаков волнения.
лестницы. Пахнуло сыростью, они вошли в полутемный коридор с двумя рядами
однообразных дверей в камеры.
к стражникам.
под руки потерявшего силы заключенного.
Ферма содрогнулся, встретясь взглядом со старым графом де Лейе, глаза
которого сверкнули былой радостью при виде Ферма, но, заметив, что
советник парламента идет не на свидание с заключенным, а сам находится под
стражей, сразу потухли.
служил ему, еще когда тот, защищая права гугенотов, был всего лишь
Генрихом Наваррским, который, чтобы утвердиться на троне, вынужден был
принять католичество, оговорив привилегии бывших единоверцев, но погиб от
руки фанатика. Кардинал же Ришелье всячески укреплял абсолютную власть его
наследника и объявил поход против не в меру самостоятельных вассалов,
продолжающих претендовать на старые привилегии.
знал о немилости к нему кардинала. Теперь ничто не могло спасти старого
вельможу. Ферма слишком хорошо знал беспощадность кардинала Ришелье,
который с равной жестокостью расправлялся и с неугодными вассалами, и с
взбунтовавшимися крестьянами, и с непокорной чернью. В Бастилии, куда не
попадали вожаки бушевавших во всей Франции восстаний, двери камер
открывались для опальных вельмож, так же обреченных, как и безродные
бунтовщики. Знатность рода не помогала.
Лейе, этого несчастного старика.
камеры. Я не войду сюда и обжалую ваши действия!
он прошел вперед, но тотчас вернулся, после чего Пьера грубо втолкнули в
открытую тяжелую дверь, она тотчас захлопнулась за ним. Ферма остался в
полной темноте, слыша, как щелкает позади него замок. Протянув вперед
руки, он уперся ими еще в одну дверь, которая, очевидно, вела в камеру. Но
она оказалась запертой, недаром тюремщик вошел сюда на мгновение раньше!
с другой стороны и мог протиснуться только вбок, до притолоки и обратно.
Он понял, что находится в тесном тамбуре, почему-то устроенном перед
камерой. Ферма, как советник парламента, немало бывал в тюрьмах, но не
встречал камер с таким входом.
- "гость Бастилии" не переступит порога камеры. Он и не переступил его,
находясь между двух дверей в нее, с обеих сторон сжимавших так, что он не
в силах был ни сесть, ни лечь, ни повернуться. И еще одну их особенность
установил он, не обнаружив на ощупь обычного смотрового окошечка, через
которое тюремщик наблюдает за узником. Что бы это могло быть? Что за
странная камера?
стон, ни один крик не донесся из камеры! Так вот откуда вынесли бедного